Машенька (1987)

Наверное, не родился еще такой гений, который смог бы снять достойную экранизацию любого произведения великого Владимира Набокова, будь то рассказ или повесть. Да, многие знакомы с «Лолитами» Кубрика и Лайна, в каждом из этих фильмов есть что-то свое и немного от самого романа. Горрис тоже пыталась приблизиться к русскому писателю, — «Защита Лужина» получилась вполне интересной историей, но там так мало от набоковского мира, который сложно передать на кинополотне. И режиссер Голдшмидт не стал исключением, сняв в 1987 году фильм по первому роману Владимира Набокова «Машенька».

Если говорить о внешней стороне кинокартины, то получилась неплохая работа. В фильме отлично передан быт берлинской жизни русских эмигрантов, тоскующих по родине в чужой стране. Режиссеру удалось вполне правдоподобно показать дореволюционную Россию в виде заснеженного Петербурга, дворянских имений и прекрасных пейзажей. Съемки «Машеньки» проходили в Европе, тем не менее, кадры с природой из воспоминаний главного героя Ганина напоминают набоковскую родину. Однако «русского», «родного» в фильме очень мало… Чувствуется рука талантливого иностранца, старательно пытающегося создать образ России. Несколько раз в киноленте громко и резко звучит имя Ленина, чего, кажется, нет в романе. Голдшмидт решил добавить трагизма фильму при помощи придуманного им самим кадра из жизни Набокова: на глазах у Ганина большевики застрелили его отца. Хотя в реальности в марте 1922 года Владимир Дмитриевич Набоков был убит на лекции политического деятеля Милюкова в здании Берлинской филармонии. Режиссер не скрывает своего негативного отношения к послереволюционной России. Набоков сам не хотел возвращаться на родину, где его не ждали, где все напоминало бы о счастливом прошлом и печальном настоящем. Голдшмидт как будто превращает тоску по родине Ганина в ненависть к современной России. Из уст героев «Машеньки» звучат неприятные высказывания о советской стране, это есть и в романе Набокова. Но режиссерская позиция слишком непримирима по сравнению с авторской. Хотя конфликт между настоящим и прошлым, невозможность возвращения на прежнюю родину стали творческой сверхзадачей писателя.

При просмотре некоторых моментов в фильме, посвященных России, у зрителя может появиться улыбка. Например, отец Ганина приказывает слуге взять в дорогу бутерброды с икрой. Как будто ничего другого дворяне не ели. Хорошо, что режиссер не снял кадры с медведем и балалайкой, это был бы провал. Также вызывает смех момент, когда муж Машеньки напевает «Калинку-малинку», а не какую-то другую мелодию. Эта шаблонное представление о русских людях и России портит и без того неприглядное впечатление о фильме.

Что касается актеров, то, хорошо справились со своими ролями Кэри Элвис (Ганин) и Сунньи Меллес (Людмила). Остальные как-то переигрывают или не доигрывают. Например, отец Ганина, целующий на прощание русскую землю, неправдоподобен и даже смешон. Машенька в исполнении Ирины Брук совсем не та. Героиня Набокова должна быть более юной, чем эта актриса. Машенька — олицетворение дореволюционной России, первой любви Ганина, самого светлого и прекрасного периода в его жизни. Но режиссеру не удалось показать на экране тончайшие эмоции и краски, вкусовые ощущения и еле уловимые ароматы, которые так умело мог передать Набоков словом. Зрителю, не читавшему произведение, по которому снят фильм, возможно, все понравится. Но знающие текст «Машеньки», вряд ли, будут восторженно вспоминать это кино.

Фильм Голдшмидта — это старательная попытка приблизиться к гению великого писателя, но не более того. Эта «Машенька», скорее всего, не войдет в историю мирового кинематографа и оставит после себя лишь слово «экранизация».