Роза (1986)

Профессиональный дебют Дионизи на телевизионном экране приходится на 1986 год. В мелодраме «Роза» (Rose), производства Италия-Швейцария, он снимается вместе с Валери Перрайн, под руководством режиссера Томазо Шерман. Автор сценария — Эннио де Кончини. Валери на тот момент было 43 года и она уже была обладательницей нескольких наград за лучшую женскую роль: Оскара, Золотого глобуса, Британской академии и Каннского фестиваля. Партнерша Стефано досталась, без сомнения, опытная и талантливая. Несомненно и то, что подбор актеров выполнен великолепно. Создается ощущение, что не актеров подбирали на роли, а роли писались специально под них — Стефано и Валери. А не это ли доказательство полного и безоговорочного успеха?

Фильм с первых кадров кажется типичным детективом, с преследованием и шпионажем, а затем оказывается чистейшей и простой love-story между возрастной американкой и двадцатилетним римлянином.

Дионизи на удивление свободно держится перед камерой и совсем не выглядит дебютантом. В кадре, где они присутствуют оба, такие разные — блондинка и брюнет — с равным вниманием следишь за обоими. Особенно забавны сцены, где Стефано и Роза начинают говорить одновременно, и каждый раз он предоставляет ей право «первого голоса». В этих моментах они словно перетягивают внимание зрителя на себя, но никто не может победить в этом соревновании.

Возможно, с другой ролью Стефано справился бы не с такой легкостью, ведь здесь ему не приходится изображать кого-то совершенно другого. Он играет практически себя — ему тоже двадцать, живет в Риме, и даже имя его не изменилось. Смотришь на Стефано-героя фильма и начинаешь верить, что эта история вполне могла случиться в реальности, что проблемы, которые волнуют героя могут быть и проблемами большинства молодых итальянских парней, и даже что отчаянный характер Стефано в фильме принадлежит самому Дионизи. Но ведь мы знаем случаи, когда актер сам творил роль и строил характер своего героя, в таком случае — дебютант оказался на удивление талантливым.

В фильме много планов Вечного города — Рима, на фоне которого идеальный профиль и вся красивая фигура Стефано выглядят очень гармонично. Он здесь в своей среде, и это не мог не отметить оператор Лучиано Товоли, сделавший несколько потрясающих картинок со Стефано на фоне панорамы Рима с узнаваемым куполом Святого Петра.

С первой роли Стефано определится его главное амплуа: ему великолепно удаются трагические сцены. И сколько бы не утверждал он сам, и не повторяли многочисленные журналисты, на Дионизи нет ярлыка «плохой». Возможно, многочисленные проекты, в которых он предстает в роли отъявленного злодея, просто чаще показывают на TV чем те, в которых Стефано в полную силу раскрывает свой талант драматического актера.

В «Розе» на семидесятой минуте из уст Стефано прозвучит слово «трагедия», и с этого момента он начнет распускать свои крылья, словно бабочка. Это слово, произнесенное им с некой усмешкой, кажется кодом, несущим в себе смысл всей истории. С этого слова фильм перестает быть поверхностной историей любви. Уже в следующем кадре появится мать героя. Вышло так, что об этой в чем-то порочной связи первой узнает именно она — мать Стефано, а не одна из подруг Розы. Казалось бы, это должно спровоцировать скандал, навлечь позор на голову сорокалетней женщины, связавшейся с двадцатилетним парнем, годящимся ей в сыновья, но… «Вам это кажется правильным?» — «Я не знаю, правильно это или нет, но знаю, что это прекрасно». Они ровесницы. Мать Стефано боится лишь одного: она не хочет, чтобы эта женщина ранила ее сына. «Что вы намереваетесь делать?» — спрашивает она Розу, а та отвечает: «Ничего! Жить этим моментом, здесь, сейчас». «А что произойдет потом, когда вы уедете?» — «Он вернется к вам». Роза убеждена, что они — опытные женщины — знают если не все, то уж гораздо больше юного Стефано.

Все кажется простым для Розы, все ей понятно заранее, и все ей уже спланировано, поэтому она уверена, что произошедшее не принесет ей большого несчастья. Она живет этим счастливым моментом, наслаждается красотой места в котором находится, и красотой человека, с которым рядом. В какой-то момент ей даже захочется поделиться своими эмоциями с подругой, и именно тогда Роза получит первый удар: Стефано говорит о желании иметь сына. На женщину мгновенно наваливается тяжесть всех ее сорока лет. Между любовниками впервые вспыхивает ссора, но невозможно поверить, что герой может так просто сдаться.

Конечно, нет. Стефано не отпускает Розу обратно в Нью-Йорк, отменив ее регистрацию на рейс, тем самым выиграв лишних несколько дней с ней. Стефано готов на все ради своей любви: даже переехать в Америку. Наконец, поняв всю глубину его чувства, Роза впервые кажется растерянной. Накануне, задуманный ею план, поддержанный и разыгранный как по нотам, с матерью Стефано вроде бы сработал. Он разозлился на них обоих и ушел неизвестно в каком направлении, помахав на прощание по-итальянски — рукой к себе и бросив «увидимся».

Время, отведенное Розе в Италии, неизбежно подходит к концу. Финальная сцена прощания героев в аэропорту. Крупным планом отчаяние в глазах Стефано. Он уверен, что через три месяца он приедет в Америку, но эти три месяца для него «слишком много». Чувства Розы глубоко спрятаны под темными очками. Она уходит, ни разу не оглянувшись. От ее прямой спины, затянутой в белоснежный пиджак, веет холодом, и кажется, вся она — Снежная королева, погубившая Кая. И лишь на последней минуте, она снимет свой черный платок и темные очки, чтобы вновь стать Розой — веселой, отчаянной, авантюрной, красивой и совсем молодой, — той, которую полюбил Стефано.

Музыкальный фон — песня «La vie en rose» (Жизнь в розовом свете) является ключом к пониманию чувств главных героев. Эту песню исполняла Эдит Пиаф, но в фильме использован вариант Луи Армстронга, чтобы усилить именно мужскую часть дуэта Розы и Стефано. Его чувства к Розе не только ярче и сильнее, но само отношение героя к этой любовной истории, так неожиданно приключившейся, намного серьезнее чувств самой Розы.

На титрах, под звуки джазовой мелодии, невольно начинаешь размышлять о том, чем же кончится эта история, будет ли у нее продолжение или нет. А это, наверное, и есть показатель отличного кино.