Преходящий соблазн (1933)

Фильмы Одзу обманчиво линейны, с точки зрения особенностей повествования. Мы не найдем у него флэшбеков, забеганий вперед, сложного монтажного ведения историй, связанных с разными персонажи. По сравнению с фейерверком возможностей, заложенных в самой основе искусства кино, японский мастер кажется автором бедно, а точнее скудно рассказанных сюжетов о жизни, «как она есть». Но это совсем не так.

Во-первых, обращает на себя внимание зачин фильма, где главный герой находится на представлении актера, декламирующего под музыку историю о каких-то принципиально мелодраматических страстях. И когда в жизни героя, уже немолодого, воспитывающего в одиночку сына-младшеклассника, возникает молодая прелестная девушка, кажется, что история начнет развиваться как раз в какую-то мелодраматическую сторону. Однако Одзу четко дает понять, что сюжет в литературе и сюжет в «жизни как она есть» — это разные принципы (он как будто поход на нашего Пушкина в подобном подходе). Простоватый и наивный, герой никак не тянет на любовника. Более того, его попытка помолодеть объясняется каверзами среднего возраста, той иллюзией, что возникает после тридцати — иллюзией того, что все можно начать заново.

Во-вторых, во второй половине фильма оказывается, что это вообще история не о призраках молодости и второго шанса, а история об отце и сыне. В широком смысле как историю поколений Одзу будет рассказывать ее до своих последних фильмов, она действительно неисчерпаема. Через призму случайного несчастья — болезни сына — он раскрывает, как герой возвращается и при этом едва ли не впервые в жизни осознает, что в ней важнее: иллюзия или реальность, которая рядом с тобой. И эта реальность не бытовая, набившая оскомину, это реальность обладания бесконечно дорогим, что по-настоящему важно и ценно.

В-третьих, надо помнить, что сюжет фильма вдохновлен лентой Кинга Видора, а это выявляет ккиноцентризм Одзу. «Жизнь как она есть» не натуралистична, а скорее опоэтизирована, хотя и данный термин тоже обманывает нас, ведь очень сложно применить типично европейские категории по отношению к японскому кинематографу, который в своей оригинальной версии до конца неуловим.

Так, и тридцатый фильм одного из ключевых режиссеров Японии выглядит и неореалистическим, и поэтическим, и трагикомическим, и много еще можно категорий вспоминать. Ясно одно: Одзу совершенно точно достиг той высокой планки, которая далее станет совсем уже высочайшей, приведя к позднейшим шедеврам.

7 из 10