Мой убийца (2016)

Так уж получилось, что на данный момент живу далеко за пределами Якутии. Помню, как во времена прошедших дней моей безмятежной молодости в пределах республики, СМИ и сарафанное радио довольно часто упоминали якутский кинематограф. Мол, фильмы бюджетом минимум в 50к рублей, без поддержки Фонда Кино, умудряются собрать бокс-офис и увеличить свой капитал в 10—15 раз (но мы знаем, что на Западе такое проворачивает и студия Блумхаус). Можно было сказать, что и любое российское кинцо, будь-то оно от студии Саркисяна, всегда окупается, — это правда. Так можно и было сказать и про якутские киношедевры начала 2000-х, где местный выпускник киношколы, неизвестно откуда взявший деньги для съемки своего кино (oh, hi Mark) пошел покорять местный кинопром. Но в отличие от «Комнаты», который начали форсить только в 2010-х, да и благодаря Интернету и нескольким известным интернет-критикам, про многие якутские кинокартины местный зритель скорее всего забывал как только выходил из сеанса. Ну, или сам хайп касаемо фильма быстро стихал после завершения проката. Вот вышел этот фильм «Мой убийца» 5 лет назад. Думаете, про него кто-то сейчас помнит?

Нашел этот фильм в Интернете благодаря стриму Маргинала на твиче, один из зрителей заказал видео с Костасом Марсааном (вроде называлось «Ужасы в якутском кино», его трудно найти по названию, ибо автор канала почему-то решил предоставить просмотр только по ссылке), где он рассказывал про якутские хорроры, но не забыл упомянуть и про свой фильм.

Итак, фильм начинается со съемок с высоты птичьего полета (вид сверху всегда лучше) — закрадывалось впечатление, что таких съемок будет довольно много. И не прогадал. Как человек, который всю свою жизнь прожил в окружении сопок и гор, а теперь живет в местности, где практически отсутствует все это и довольно трудно найти свободное время, чтобы просто выйти на природу… М-да, режиссер фильма знает куда надавить — в середине фильма мы видим открытые местности, где зритель может мысленно представить, как гуляет по сопкам, а небо с облаками кажутся совсем рядом. Но потом нам показали сцену «не с дронами», и моя ностальгия по родным краям сразу куда-то улетучилась: местные люди, мечтающие быстро навариться и свалить из «этой дыры» быстро вернули меня в реальный мир.

Так возможно и происходит с героями данной картины, да и с самой картиной тоже. Вялотекущие диалоги, motion picture который местами кажется совсем не motion, шутки за 100 рублей без панчлайна — кажется, что я смотрю очередное южнокорейское кино. Но в отличие от корейцев, я тут прослеживаю явное влияние русской культуры — якутская речь вперемешку с русским (о, да, прямо услада для ушей), нарратив возможно местами позаимствован с рандомного эпизода мыльной оперы телеканала НТВ… Ничего против этого не имею, но для нового зрителя якутского кино это может выглядеть весьма экзотично (или нет). Возможно от этого фильм набрал себе очки, так как собрал в себе некоторые шаблоны с российских и западных детективных фильмов, но отказался перенимать чужую культуру полностью.

Среди явных минусов отмечу сам сюжет. У вас возможно не появится никакого желания пересматривать этот фильм, ибо по окончанию фильма ни гештальта (все карты раскрываются ближе к развязке), ни возможно желания посоветовать этот фильм своим друзьям (это артхаус) у вас не будет. Гештальт закрыт, никто не обещал возвращаться спустя 25 лет. Разве что доля желания обсудить этот фильм на форуме (вот зачем-то же я решил все-таки выкатить рецензию на этот фильм) и мой гештальт официально закрыт.

6 из 10

(5 баллов чисто за сопки).

Что ж, это по-нашему: дебютный фильм — и сразу полный метр, и сразу психотриллер. Когда были СССР и ВГИК, даже Тарковский начинал с короткометражек: так художников учили дисциплине. Может, поэтому из режиссеров и вырастали Тарковские. Но сегодняшним творцам не нужен ненавистный диктат, они лучше знают, что им делать.

Костас Марсан тоже знал, что делал: не просто детектив, но детектив зловещий, такой, чтобы поиски таинственного злодея постепенно затягивали зрителя в самую пучину тайны, приобрели этакую экзистенциальную глубину. Но в результате вышло нечто другое.

Есть такой жанр — «фестивальное кино». «Мой убийца» — пример чисто фестивального кино. Трейлер неплох, хотя не совсем честен: он быстр и эффектен, но сам фильм плывет, как якутская река, текуче, неспешно, почти психоделично, с редкими вспышками действия. Постоянно журчит зловещий минимальный саундтрэк. Нечастые и не особо нужные флэшбэки и флэшфорварды, несущие чисто формальную функцию — отличить это кино от презренного мейнстрима, на практике умудряются лишь заморочить сюжет, который без них был бы прост, как букварь. И делать за авторов их работу, в уме переставляя сцены в правильном порядке, не сильно и хочется: очень скоро наступает лень концентрации, начинаешь впитывать «Убийцу», словно в полудреме, и даже на игру актеров перестаешь обращать внимание. Наверное, в таком кино она и не главное.

До «Золотого глобуса» фильм так и не доплыл, что вполне справедливо. Однако, благодаря номинации, стал известен за пределами Якутии, что справедливо в равной степени.

Пейзажи красивы. Будь Звягинцев якутом и снимай он детектив, мог бы сделать что-то подобное.

Наверное, понравится любителям атмосферы. Любителям чистого детектива и динамичного сюжета… Не знаю. Но смотреть для галочки все равно нужно, ибо экзотика. И все равно намного лучше, чем сериалы по НТВ.

В самом добром городе России (по версии 2016 года) Якутске происходит жестокое убийство. Жертва — молодая девушка Люба. Дело поручают молодому полицейскому Джулусу, принципиальность которого не позволит не довести начатое до конца. Грядет что-то страшное, такое, что навсегда изменит жизнь главного героя.

«Мой убийца» — первый экземпляр крайне специфического якутского кинематографа, выбравшийся за пределы так называемого «Сахавуда» и попавший в общероссийский прокат. Более того, ленту показали в Сан-Франциско и Сиэтле, а также номинировали на «Золотой глобус». Многие рецензенты уже успели выдать массу комплиментов дебютной картине Костаса Марсана. Прозвучали лестные сравнения с эстетикой лент неонового кинокудесника Вонга-Кар Вая и даже короля потустороннего психоделического кинематографа Дэвида Линча.

Разумеется, кинокритика предполагает широкий спектр сравнений, ибо ничего не рождается на пустом месте, однако можно смело утверждать, что «Мой убийца» — довольно самобытное и мало на что похожее кино. Более того, оно сделано так, что не будет до конца понятно зрителю, привыкшему, чтобы ему все разложили по полочкам или наоборот напустили тумана так, чтобы в итоге стало ничего непонятно (как в случае в арт-хаусным кинематографом). «Убийца» существует на обеих территориях разом, свободно переходя из одной категории в другую. Из-за этого и возникает диссонанс и ощущение, что тебя где-то обманули. Магический реализм по-якутски, если угодно.

Формально у картины есть нехитрый сюжет, который можно легко пересказать. Сценарий, основанный на повести известного якутского писателя Егора Неймохова «Случай у озера Сайсары», отсылает к ряду криминальных лент различного пошиба. Здесь есть все, чем можно заинтересовать зрителя — погони, будни оперативников, перестрелки, драки и даже борьба за золото. Однако феномен «Убийцы», да и всего якутского кинематографа в целом, заключается в том, что все эти вкусные ингредиенты перемешаны в хаотичном порядке и плохо выстраиваются в цельную, связную историю.

Кажется, Марсану интересно снимать только отдельные части фильма вроде незадачливой перестрелки подозреваемого в убийстве и четверых оперативников или драку у реки. Остальные куски сняты довольно небрежно, чувствуется, что режиссерская хватка периодически ослабевает. Вообще «Убийца» — довольно странный сплав кустарщины (актеры местами играют очень плохо) и профессионализма (операторская работа периодически заслуживает отдельных похвал). Из него мог бы вполне получиться стильный нуар с затянутыми в черные ночи улицами, femme fatale, юным детективом, постепенно узнающем о несовершенстве и продажности окружающего мира, сдобренный символами советского прошлого в виде гнилых гостинок и спивающихся якутов, костерящих друг друга в пьяном угаре. Однако режиссера это совершенно не заботит, поскольку медитативность повествования, внутренний дух, пожалуй, главное, что есть в этой ленте, и на что стоит обращать внимание, входя в резонанс с ней.

Хорошо видно, что создатели картины ощутимо теряются в той части, которая происходит в декорациях города-миллионника Якутска, а когда «Убийца» вырывается в вымирающий поселок Салдын и бескрайние леса Якутии, то обретает второе, если не сказать — «истинное» дыхание. Здесь великорусская тоска сталкивается с холодным безразличием Севера и уступает ему по всем статьям.

Северу глубоко наплевать на мелкие разборки людей, принципиальность и обман, любовь и ложь, на остатки советской империи и преступных золотодобытчиков, которые незаконно ищут клады в огромной Лене. Та продолжает лениво катить свои широкие воды, безразличная ко всему. «Геолога недавно в лесу нашли с оторванной головой. Медведь, наверное, задрал», — фраза из фильма, показывающая, насколько меняются взгляды и приоритеты вдали от цивилизации. Не повезло, стало быть, но и это пройдет. Всякое может случиться, не цивилизация все же. Дикий угол, где главный прокурор — это как раз медведь.

Такой подход хорошо знаком людям Севера, которые прекрасно знают эту дикую и первозданную природу, ее законы и соблюдают определенные правила, чтобы выжить. Удивительная сила Севера заключается в том, что прекрасно учит смирению и даже определенному фатализму. И когда принципиальность и въедливость Джулуса сталкивается с жестокими законами природы, которые подразумевают выживание любой ценой, то победителем этой схватки может быть только один. А проигравший уйдет со сцены, как геолог, размякший от городской жизни, которому не повезло. Ярость и смирение, сила и слабость, деятельность и инертность — удивительно парадоксальные вещи, которые на Севере идут рука об руку, создавая его непередаваемый флер и блеск, манящий новых искателей приключений.

Западному, да и российскому зрителю не понять этой, казалось бы, бессодержательной северной поэзии, ее, на первый взгляд, бессвязности. Но именно в этом и есть главный смысл, постичь который можно только приняв законы Севера и отринув философию городов, выражающуюся в консюмеризме, отказе от первобытных инстинктов и умении слышать мир вокруг себя. Поэтому и есть подозрения, что лента вряд ли станет первой ласточкой, которая откроет широкой публике якутское кино. Это алмаз, который невозможно огранить до бриллианта, за ним стоит только зачарованно наблюдать со стороны. Ведь если взять инструмент и довести его до ума, то получится вполне стандартный стилизованный продукт, похожий на тысячи других. Уникальность якутских фильмов как раз и заключается в том, что в эпоху глобализации еще остаются вещи, нетронутые коррозией всеобщей унификации. Если хотите, уголок terra incognita, который так любят разглядывать туристы. Так и хочется сказать: вы смотрите, господа хорошие, но трогать строго-настрого запрещено.

Тогда и трейлер был другой и реклама. Никто не раскрывал всех фишек сюжета. И придя в кинотеатр, ты вдруг открывал для себя весь странный сюжет этого фильма со всеми его хитросплетениями. Но в российском прокате у него появился навороченный трейлер, не передающий нервного дыхания этого фильма, раскрывающий все его тонкости еще до похода в кино. Даже не знаю как он будет смотреться теперь. За что я не люблю российский кинематограф, так это за его рекламу, так ладно сделанную, так много обещающую, и так часто обманывающую. Просто поймите это якутский фильм, снятый в регионе, его бюджет для нашего региона огромен, но ничтожен по сравнению даже с российскими лентами. Это малобюджетный фильм с интересным сюжетом.

Впечатления от фильма остались двоякими, интересный сюжет и нервное, прерывистое повествование. Он был похож на картонную коробку, в которой спрятались еще несколько коробочек, которые как ребенок открываешь каждый раз с удивлением, что там еще что-то есть. Но самым удивительным было то, что оказалось в последней.

6 из 10