Заклятые подруги (2017)

О самом выдающемся и спорном произведении двадцатого века — «Улиссе» — Анна Ахматова однажды сказала: «Великая книга. Вы не понимаете её, потому что у вас времени нет. Сначала у меня тоже было такое чувство, будто я не понимаю, а потом всё постепенно проступало, — знаете, как фотография, которую проявляют». То же самое почувствовал и я, когда вчера посмотрел фильм «Заклятые подруги». На первый взгляд может показаться, что четырёхчасовая мыльная опера не заслуживает даже упоминания, однако это не так. Как бутылка с призывом о помощи, брошенная в океан безутешным путником, это удивительно смелое художественное высказывание не имело другой судьбы, кроме как быть услышанным. С первых минут фильм не старается быть вкусным, режиссёр не пытается угодить хорошему вкусу, но с неумолимой методичностью выстраивает выверенный до миллиметра сюжет. Тщательно подогнанный под канон отвратительной мелодрамы фильм «Заклятые подруги» не играет со зрителем, не юлит, не лжёт и не притворяется — он плох, он знает об этом и он не стесняется бросить свою второсортность вам в лицо. Мало того, он отвергает не только гонку за красотой, изяществом и нормой стиля, но и само желание называться искусством, показывая нам пример презрения к притворному бунту искусства модерна. Плоский сюжет «Заклятых подруг» как будто роднит фильм с произведениями постмодерна, где на первый план выходила не фабула, а умение, стиль, форма, но и здесь авторы дают зрителю настоящую пощёчину. Плоское содержание здесь тянет за собой такую же плоскую форму, не позволяя никому быть вовлечённым в повествование настолько, насколько этого требует постмодернисткое искусство.

Двухмерный мир этого фильма не принимает зрителя, высокомерно отвергая его как действующее лицо или уж тем более соавтора, обрисовывая его положение как стороннего наблюдателя как можно чётче. Неприкрытая хлёстскость и нарочитая угловатость актёрской игры не даёт нам возможности сопереживать происходящему на экране, позволяя держать в уме мысль о том, что это всего лишь фильм, а люди, мельтешащие в телевизоре всего лишь актёры. Режиссёр не собирается ломать четвёртую стену, чтобы напомнить зрителю о том, что на экране всего лишь фильм, да ему и не нужно прибегать к таким уловкам, ведь каждое фальшивое движение, каждая неестественная реплика актёров отлично справляются с этой задачей. Хамски наглая в своей плохости работа операторов и осветителей, столь подходящая к цели фильма, лишь дополняет нашу уверенность в том, что между зрителем и происходящим на экране здесь выстроена высокая и непреодолимая стена. В общем, филигранно мерзкая работа авторов «Заклятых подруг» с таким рвением устанавливающая барьеры между кино и зрителем, воспринимается мной как плевок всему постмодернистскому искусству, так тщательно разрушающему эти самые барьеры. Не новая искренность, но старая мерзость призвана решить проблему постмодернистской неоднозначности, говорит нам фильм «Заклятые подруги». За это ему мои 10 баллов и безграничное признание.

10 из 10