Жестокость Молины (2010)

Кубинская плантация, затерянная в густом зеленом мороке джунглей. Здесь, перманентно пребывая в страхе и под гнетом унижений отца семейства Лючио, живут Долорес и ее пышнотелая несовершеннолетняя дочь Миранда. После смерти Лючио Долорес вместе с дочерью, покинув родную, но ненавидимую всеми фибрами души вотчину, находят приют у симпатичного фермера Инносенсио. Однако мира и спокойствия нашим героиням не уготовано и тут.

Стандартные интерпретации знакомых всем с раннего детства сказок старины Шарля Перро, братьев Гримм и прочих сказочников ныне не в фаворе у личностей раскованных и морально свободных из мира кино. В наш век постмодернизма все новое является лишь изощренной вариацией старого и все зависит лишь исключительно от того, в какую именно сторону поведет фантазию того или иного режиссера в своем вящем намерении превратить мир добрый и сказочный в искаженную ужасающими гримасами реальность или надреальность с ее кривыми зеркалами. Вот и несчастная Красная Шапочка, которой вообще-то положено быть сообразительной девчушкой лет 7—10, в меру наивной и в меру красной по сути физиологической, а не политической, стараниями склонных к девиациям различных режиссеров давно стала отпетой извращенкой гопниковской разновидности постпубертатного периода развития, которая враз и Волка Серого порвет, а, возможно, и изнасилует, а потом сие веселое действо закусит сдобренными коксом пирожками. Приблизительно такой специфической художественной линии придерживался в своем полнометражном режиссерском дебюте, фильме «Жестокость Молины» 2010 года, кубинский актер Хорхе Молина, предложивший зрителю весьма небанальную порно и горновариацию знаменитой сказки от Шарля Перро.

Посвященный памяти скандального польского режиссера Валериана Боровчика, фильм в весьма витиеватой манере отсылает зрителя и к режиссерской традиции достопочтенного пана. В фильме Хорхе Молины наиболее сильно ощутимо влияние «Истории греха», отчасти «Аморальных историй», но, в первую очередь, культового «Зверя» 1975 года с его откровенно зоофилическим уклоном, хотя, если копать еще глубже, то «Жестокость Молины» выглядит и как еще более перверсивный вариант некогда омерзительного «Скотоложества» Джорджа Истмена 1976 года. Впрочем, не только Боровчиком единым богат этот небезынтересный фильм от Хорхе Молины; отчетливо пропитанный мускусным маскулинным запахом фрейдизма, фильм будто стремится вогнать зрителя в состояние ступора, разрушая всевозможные табу и предлагая зрителю весьма специфический терпко-текилоподобный коктейль из всех возможных и невозможных даже извращений. Нечаянно вспоминается творчество и маркиза Донасьена Альфонса Де Сада и его произведения «120 дней Содома» и «Жюстина», причем в роли Жюстины, невинной овечки, стающей катализатором всевозможных бед и несчастий как для нее самой, так и для окружающих, в картине Хорхе Молины выступает Миранда, она же Красная Шапочка с взглядом порочным и телом сочным.

Потому-то и фильм, имеющий весьма в итоге очень отдаленное отношение к похождениям Красной Шапочки, своим подчеркнуто прямолинейным названием говорит зрителям, что их ждет. Жестокость в самом неприкрытом и страшном виде, грязный поток девиаций, приправленный тонким слоем непрозрачной морали, семья без устоев, норм и правил — и весь этот кошмар, в котором нашлось место и зловещему оккультизму, и зомби для пущей аллегоричности происходит на фоне изумительной латиноамериканской природы дабы создать нарочитый и резкий контраст. Однако натурализм в ленте умудряется изящно соседствовать и с символизмом, проистекающим даже из имен всех центральных персонажей фильма: Долорес является никем иным, как Скорбящей Богоматерью, Миранда от своего имени несет восхищение и удивление(в рамках фильма эти значения обретают откровенно физиологический оттенок), а невинность Инносенсио оказывается всего лишь маскировкой и прикрытием его порочных пристрастий, как и «неведение» в значении имени Игнасио, брата нашей главной героини. Ближе к финалу, который вполне способен выбить почву из-под ног, весь поток событий в ленте обретает невиданную метафоричность и сказка оборачивается иносказанием на тему жестокой реальности жизни, иносказанием, рассказанным в форме беспардонного, но очень эффектного грайндхауса.

Будучи исключительно постмодернистским зрелищем, «Жестокость Молины», запрещенная в ряде стран из-за чрезмерной аберрантности, является фильмом уж для очень взыскательной публики. Будучи еще и сугубо авторским фильмом, «Жестокость Молины» лишь интерпретирует сказку о Красной Шапочке в шокирующей и непривычной форме, играя на поле по-настоящему знаменательных грайндхаусных и не только фильмов 70-х годов, множественными отсылками к которым фильм Хорхе Молины буквально переполнен. Снятый на мизерном бюджете и скорее на чистом энтузиазме с подмешанными в него пряностями сублимации режиссерских фантазий, данный фильм способен заинтересовать лишь заядлых синефилов, а обычных зрителей своей безбашенностью и абсолютным выходом за рамки попросту отпугнуть. Впрочем, современного зрителя уже и сексуальным шоу с ослом не удивишь, так что «Жестокость Молины», фильм из категории «горячо и еще горячее», рекомендуемо к просмотру всем ценителям нетривиального и крайне нестандартного кино.

Кубинская плантация, затерянная в густом зеленом мороке джунглей. Здесь, перманентно пребывая в страхе и под гнетом унижений отца семейства Лючио, живут Долорес и ее пышнотелая несовершеннолетняя дочь Миранда. После смерти Лючио Долорес вместе с дочерью, покинув родную, но ненавидимую всеми фибрами души вотчину, находят приют у симпатичного фермера Инносенсио. Однако мира и спокойствия нашим героиням не уготовано и тут.

Стандартные интерпретации знакомых всем с раннего детства сказок старины Шарля Перро, братьев Гримм и прочих сказочников ныне не в фаворе у личностей раскованных и морально свободных из мира кино. В наш век постмодернизма все новое является лишь изощренной вариацией старого и все зависит лишь исключительно от того, в какую именно сторону поведет фантазию того или иного режиссера в своем вящем намерении превратить мир добрый и сказочный в искаженную ужасающими гримасами реальность или надреальность с ее кривыми зеркалами. Вот и несчастная Красная Шапочка, которой вообще-то положено быть сообразительной девчушкой лет 7—10, в меру наивной и в меру красной по сути физиологической, а не политической, стараниями склонных к девиациям различных режиссеров давно стала отпетой извращенкой гопниковской разновидности постпубертатного периода развития, которая враз и Волка Серого порвет, а, возможно, и изнасилует, а потом сие веселое действо закусит сдобренными коксом пирожками. Приблизительно такой специфической художественной линии придерживался в своем полнометражном режиссерском дебюте, фильме «Жестокость Молины» 2010 года, кубинский актер Хорхе Молина, предложивший зрителю весьма небанальную порно и горновариацию знаменитой сказки от Шарля Перро.

Посвященный памяти скандального польского режиссера Валериана Боровчика, фильм в весьма витиеватой манере отсылает зрителя и к режиссерской традиции достопочтенного пана. В фильме Хорхе Молины наиболее сильно ощутимо влияние «Истории греха», отчасти «Аморальных историй», но, в первую очередь, культового «Зверя» 1975 года с его откровенно зоофилическим уклоном, хотя, если копать еще глубже, то «Жестокость Молины» выглядит и как еще более перверсивный вариант некогда омерзительного «Скотоложества» Джорджа Истмена 1976 года. Впрочем, не только Боровчиком единым богат этот небезынтересный фильм от Хорхе Молины; отчетливо пропитанный мускусным маскулинным запахом фрейдизма, фильм будто стремится вогнать зрителя в состояние ступора, разрушая всевозможные табу и предлагая зрителю весьма специфический терпко-текилоподобный коктейль из всех возможных и невозможных даже извращений. Нечаянно вспоминается творчество и маркиза Донасьена Альфонса Де Сада и его произведения «120 дней Содома» и «Жюстина», причем в роли Жюстины, невинной овечки, стающей катализатором всевозможных бед и несчастий как для нее самой, так и для окружающих, в картине Хорхе Молины выступает Миранда в исполнении актрисы Дайаны Легры, для которой данный фильм стал пока что первой и последней актерской работой. Также весьма высокий уровень актерского мастерства и смелости продемонстрировали в фильме Ана Сильвия Мачадо(Долорес), Роберто Пердомо(Инносенсио) и Ральф Капоте, вылепив в картине яркие, харизматичные, жуткие и гротесковые образы героев с преломленной моралью и без оттенков какой бы то ни было положительности.

Потому-то и фильм, имеющий весьма в итоге очень отдаленное отношение к похождениям Красной Шапочки, своим подчеркнуто прямолинейным названием говорит зрителям, что их ждет. Жестокость в самом неприкрытом и страшном виде, грязный поток девиаций, приправленный тонким слоем непрозрачной морали, семья без устоев, норм и правил — и весь этот кошмар, в котором нашлось место и зловещему оккультизму, и зомби для пущей аллегоричности происходит на фоне изумительной латиноамериканской природы дабы создать нарочитый и резкий контраст. Однако натурализм в ленте умудряется изящно соседствовать и с символизмом, проистекающим даже из имен всех центральных персонажей фильма: Долорес является никем иным, как Скорбящей Богоматерью, Миранда от своего имени несет восхищение и удивление(в рамках фильма эти значения обретают откровенно физиологический оттенок), а невинность Инносенсио оказывается всего лишь маскировкой и прикрытием его порочных пристрастий, как и «неведение» в значении имени Игнасио, брата нашей главной героини. Ближе к финалу, который вполне способен выбить почву из-под ног, весь поток событий в ленте обретает невиданную метафоричность и сказка оборачивается иносказанием на тему жестокой реальности жизни, иносказанием, рассказанным в форме беспардонного, но очень эффектного грайндхауса.

Будучи исключительно постмодернистским зрелищем, «Жестокость Молины», запрещенная в ряде стран из-за чрезмерной аберрантности, является фильмом уж для очень взыскательной публики. Будучи еще и сугубо авторским фильмом, «Жестокость Молины» лишь интерпретирует сказку о Красной Шапочке в шокирующей и непривычной форме, играя на поле по-настоящему знаменательных грайндхаусных и не только фильмов 70-х годов, множественными отсылками к которым фильм Хорхе Молины буквально переполнен. Снятый на мизерном бюджете и скорее на чистом энтузиазме с подмешанными в него пряностями сублимации режиссерских фантазий, данный фильм способен заинтересовать лишь заядлых синефилов, а обычных зрителей своей безбашенностью и абсолютным выходом за рамки попросту отпугнуть. Впрочем, современного зрителя уже и сексуальным шоу с ослом не увидишь, так что «Жестокость Молины», фильм из категории «горячо и еще горячее», рекомендуемо к просмотру всем ценителям нетривиального и крайне нестандартного кино.

7 из 10