Лето моего брата (2005)

Финальные титры этого фильма подтверждают, что роли мальчика Серджио и его воображаемого брата, с разрывом в пять лет были сыграны одними и теми же актёрами — Давидом Веронезе и Томмазо Ферро, ради чего режиссёр-дебютант отложил съёмки эпилога, пока актёры не подрастут и, пожалуй, эта жертва времени производит предполагаемый эффект.

Состоящая из фантазий главного героя картина получает рациональный смысл, ради которого, очевидно, и был затеян весь этот небывальщицкий сыр-бор из непрерывных фантазий девятилетнего мальчика, играющего понарошку с дворовыми товарищами и двоюродной сестрой, представляющего себя доктором с курицей вместо пациента на операционном столе, астронавтом, делающим первый лунный шаг и ещё Бог знает кем, придумывая как бы занять дни летнего отдыха в пригородной глуши, в момент неожиданности поверившего, что фантазия может обратиться в явь.

Обещание родителей разбавить одинокую жизнь первенца рождением сестры или брата порождает бурю пугающих ребёнка опасений с классическим набором страхов насчет того, кто в доме будет хозяин и как старшему сыну придётся делить внимание с братиком, которого носит в чреве его раздражительная мать.

Встряска случилась ночью, когда из-за осложнений беременности женщина потеряла недоношенный плод, что ужаснуло окунувшегося в эгоизм Серджио, который накануне мысленно расправился с воображаемым братом, а теперь думал, что его фантазии стали вещим сном, не зная чем искупить несуществующую вину.

Кажется, видение осталось в окончившемся лете, но эпилог, спустя годы возвращает всё такого же мечтательного парня, который и в пятнадцать лет, уезжая, берёт в попутчики несуществующего брата, нет, не из чувства вины — он смыл её кровью, из чувства одиночества, которое осталось с ним, как было той летней порой. И радостный спор повзрослевших мальчишек на заднем сидении автобуса оказывается единственной причиной перестать терзаться вопросом: ради чего, чего ради было нужно бестолковое однообразие первых семидесяти минут: только затем, чтобы в изменившемся лице обнаружить всё ту же отчуждённость характера, сохранившегося неизменным, независимо от счета прошедших лет.