Дневники Вацлава Нижинского (2001)

Настоящие люди искусства всегда входят в устоявшийся мир с необычной стороны, проделывая там своё маленькое, но яркое окошко, в котором свет будет гореть до тех пор, пока в это будут верить. Вацлав Фомич Нижинский, человек с польской кровью и русской душой, когда-то открыл в себе удивительный дар танца, ставшего главным делом его жизни, злым гением его судьбы, которую иначе как роковой называть не приходится. Достаточно сказать, что Нижинскому понадобился десяток лет, а, возможно, и вся жизнь чтобы разрушить стереотипы о женском начале балетного танца и привести свои доказательства способности танцовщика-мужчины быть не просто партнёром балерин, а самостоятельным творцом-артистом.

Революционность Нижинского заключалась в его непревзойденной технике. По воспоминаниям сестры Вацлава Брониславы, невозможно было уловить, когда он заканчивал одно па и начинал следующее: «он был часть самой музыки, бестелесен и эфемерен». Дягилев называл его «чудом танца», зрители — «богом танца», но наиболее объективную оценку себе дал, вероятно, сам Нижинский в 1919 году, перед тем как его окончательно признали психически больным. Дневник был написан им в швейцарском местечке Санкт-Мориц, где он пребывал вместе с женой Ромолой и маленькой дочерью Кирой после болезненного разрыва отношений с танцевальным миром, дожидаясь окончания Первой Мировой войны. Это любопытнейшее произведение лишь недавно стало доступно русскоязычному читателю, а за рубежом дневниковые записи Нижинского стали бесценным источником неизвестной стороны личности великого человека.

По признанию режиссёра Пола Кокса, экранизировавшего дневник Нижинского, впервые он услышал о нём ещё в 60-х годах прошлого века на радио, где выдержки из текста зачитывал актёр Пол Скофилд. Идея создания художественного фильма прочно завладела им, а прочтение копии дневника стало решающим моментом. В 90-х годах ему удалось связаться с Кирой Нижинской, одобрившей идею фильма, однако в окончательном варианте картина вышла уже в начале XX века. Для Пола Кокса, покинувшего мир в нынешнем году, «Дневники Вацлава Нижинского» не были первым документальным фильмом об известных людях, но, возможно, стали его самой совершенной работой о Вацлаве Нижинском, чистым и абсолютно открытым взглядом в его душу, навсегда закрывшуюся для внешнего мира, когда танцовщику не было и тридцати лет.

Ключевую роль сыграла идея построить фильм лишь на монологах из дневника, произносимых голосом актёра Дерека Джекоби. Он познакомился с Коксом на съёмках фильма «Молокаи. История отца Дэмиена», где играл одну из главных ролей. Под ритм и тональность голоса Джекоби были изящно подобраны классические музыкальные произведения и мелодии современного композитора Пола Грабовски. Остальная и большая часть содержания отведена видимым проявлениям гармонии Души и Тела, которую многие пытаются найти и платят за это высокую цену.

В многослойной визуализации уместились сценические постановки, носящие как определённый, так и вольный характер, постановки семейной жизни Нижинского и его окружения в момент создания дневника, кадры природы. Акцент сделан не только на характере образов, но и на их повторяемости. Они проходят определённый мучительный круговорот, словно чувствуя неизбежность рокового предзнаменования. В соответствии с профессией главного героя режиссёр придал своему фильму характер танца. В движении пребывают не только человеческие образы, но и природа — раскачивающиеся ветви деревьев, бегущая вода, птицы. Ряд длинных непрерывных балетных сцен, зафиксированных камерой, делают и её частью общего танцевального перфоманса, стирая грань между стихийным и отлаженным проявлениями сюжета.

Пол Кокс проделал достойную работу, в которую вложил частичку личной жизни. Лицо девочки, появляющейся в кадрах хроники в конце фильма, принадлежит его родной дочери, запечатлённой в трёхлетнем возрасте. И зовут эту девочку тоже Кира. Её милое личико преисполнено чувств, наличие которых для Нижинского было признаком Бога. Чувству принадлежит всё, оно — основа Любви. Фильм Пола Кокса стал признанием этого режиссёра в своих чувствах к прекрасному, выраженному столь же символично, каким было творчество Нижинского.