Перед дождем (1994)

Есть такая категория людей от творчества, которые не могут сфокусироваться на каком-то отдельном процессе и проявляют интерес и талант к другим направлениям искусства. К таковым людям можно уверенно отнести северомакедонца Милчо Манчевски, который занимается режиссурой, пишет сценарии, работает продюсером и время от времени появляется как актёр. Помимо этого Милчо Манчевски увлечённо трудится как писатель-прозаик и проявляет себя как фотограф. А первой его художественной полнометражной кинокартиной стала военная драма 'Перед дождём', которая вышла на экраны в 1994-ом году. И, забегая впередёт, стоит отметит, что и по сей день 'Перед дождём' считается лучшей работой Милчо Манчевски в кино, где он выступил в качестве режиссёра и сценариста, поэтому данный фильм можно со всей уверенностью назвать авторским. И эта драма северомакедонского, британского и французского производства произвела фурор на Венецианском кинофестивале, получив в общем счёте целых пять различных наград. А ещё фильм 'Перед дождём' попал в шорт-лист 'Оскара' в категории 'Лучший фильм на иностранном языке', но в итоге уступил ленте Никиты Михалкова 'Утомлённые солнцем' (1994).

Данный практически двухчасовой фильм разделён по задумке Милчо Манчевски на три истории, которые озаглавлены как 'Слова', 'Лица' и 'Фотографии'. И тут, возможно, что можно проследить творческие увлечения Манчевски: 'Слова' можно отнести к его литературной деятельности, 'Лица' - к кинематографической, а 'Фотографии' говорят сами за себя. По сути, все три этих истории взаимосвязаны друг с другом, что проявляется в некоторых отсылках, которые, если внимательно смотреть фильм, отображаются в некоторых репликах, косвенных появлениях одного и того же персонажа в разделах картины, либо даже всё в тех же фотографиях. Но есть и такие эпизоды в 'Перед дождём', которые заставляют крепко задуматься о связи между фрагментами фильма, ведь они как бы даже взаимоисключают соответствия в происходящем. Звучит как какой-то абсурд, но, несмотря на некоторые соединяющие моменты, с трудом можно даже понять хронологию событий, и об этом до сих пор существуют споры. Так что любой киноэстет, которому не чуждо отслеживание авторского и независимого кино, составит для себя свою хронологию драмы 'Перед дождём' и вынесет вердикт об её сюжетных связях и различиях.

В череде того, как представлены разделы в фильме, то первым идёт история 'Слов'. В ней рассказывается про юного северомакедонского послушника Кирилла (Грегуар Колен), давшего обет молчания, который однажды обнаруживает у себя в обители молодую албанскую девушку по имени Замира (Лабина Митевска). Замиру преследуют вооружённые люди, считающие её виновной в тяжком преступлении, но Кирилл, проявляя монашескую сущность, хочет спасти девушку от незаконного суда, к тому же, по всей видимости, влюбляется в неё. 'Слова', как, впрочем, и другие разделы драмы 'Перед дождём', наполнены горечью за родную землю Милчо Манчевски, где нищета, насилие и кровопролитие стали чем-то обыденным, которые ещё и подпитываются национальными и религиозными различиями. По сути, 'Слова' - это довольно прямолинейная история, которая заставляет цивилизованного зрителя содрогнуться и ещё крепче задуматься о пацифистских настроениях. Но как раз в этой прямолинейности проявляется вся глубокая трагедия военных действий, окружающих вполне себе мирных людей, что соотносимо с представлениями реалий внутригосударственных конфликтов из-за различий взглядов, вспыхивающих взаимной ненавистью.

В 'Лицах' нас переносят в благополучный Лондон, где проживает Александер Кирков (Раде Шербеджия) и возможно, что он родственник Кирилла из 'Слов'. Александер довольно успешный фотограф, но у него по-своему тяжёлый характер, что на себе в полной мере ощущает Анна (Кэтрин Картлидж), с которой у Александера затяжной и моментами бурный роман. И всё же они постоянно сталкиваются с недопониманием, что становится для них настоящим испытанием и практически непреодолимым барьером. В 'Лицах' Милчо Манчевски вновь пытается всех убедить в бессмысленности насилия, которое приносит разрушение и сломанные, покорёженные жизни. В этой части отмечу выразительную игру Раде Шербеджии, одного из самых известных актёров с постюгославского пространства, и Кэтрин Картлидж, которая затем покажет великолепную игру в фильме Ларса фон Триера в драме 'Рассекая волны' (1996). В разделе 'Фотографии' Александер приезжает к себе на родину в Северную Македонию. И для себя он осознаёт, что с момента его уезда ничего не изменилось: злость и жестокость процветают, а дети держат в руках оружие. И в 'Фотографиях' Милчо Манчевски опять же проникновенно рассказывает о той боли за родную страну, которая появилась в пору военных действий...

По сути, несмотря на прямолинейность повествований в военной драме 'Перед дождём', в ней заложена огромная эмоциональная гамма из тех переживаний и осознаний прожитого режиссёра и сценариста Милчо Манчевски. Возможно, что этот фильм даже в чём-то стал автобиографическим для северомакедонца. И рекомендовать его к просмотру буду только тем, кто действительно хорошо относится к авторским картинам, где не так порой ценна визуальная составляющая, а где действие картины заставляет задуматься и проанализировать увиденное и в буквальном смысле погрузиться в происходящее и с эмоциональной точки зрения ощутить то, что переживают действующие персонажи картины. Да и к тому же можно открыть для себя новые горизонты, ведь не одним же Эмиром Кустурицей славится постюгославская земля...

8 из 10

Философский триптих 34-летнего македонца Милчо Манчевски, как это ни странно, перекликается с «Криминальным чтивом» Квентина Тарантино, который за четыре месяца до победы Before The Rain в Венеции, уехал с главным призом из Канна. По стилю антивоенная притча уроженца бывшей Югославии не имеет ничего общего с «палп фикшен» американца, однако три части ленты расположены между собой таким образом, что герои то умирают, то оживают снова.

А всё потому, что постановщик с Балкан предлагает посмотреть на одни и те же события глазами разных персонажей. Главный герой первой части (под названием «Слова») — молодой монах православной церкви, Кирилл, только-только принявший обет молчания. Это обстоятельство становится своеобразным моральным оправданием для юного священнослужителя, не рассказавшего вооруженному отряду соотечественников о том, чего они пытаются от него добиться…

Во второй части («Снимки») события переносятся в английскую столицу. На первый план выходит британка Анна — сотрудница престижного журнала. Анна предпочитает смотреть на балканскую войну как на художественное явление. В поисках идеального снимка для обложки она тасует фотографии о кровавых событиях в Югославии как элементы пазла, а по окончанию рабочего дня встречается со своим возлюбленным, фотографом Александром, только что прибывшим из очередной горячей точки. Александр предлагает Анне отправиться вместе с ним на родину, в Македонию…

Третья часть («Лица»), которая ставит все точки над I, — это поездка и недолгое пребывание Александра на родине. Немолодой фотокор, давно прижившийся в Англии, категорически не желает принимать той новой реальности, которая воцарилась на границе Македонии и Албании, на том пятачке земли, где находится его родная деревня, ставшая с некоторых пор эпицентром противостояния, ненависти и кровной мести между людьми, которые ещё совсем недавно жили единой семьей, ходили друг к другу в гости и не знали бед…

Александр в исполнении хорвата Раде Сербеджия (названного в Венеции лучшим актёром, что и стало точкой отсчёта его международной карьеры) явно выступает тут как альтер эго постановщика, трагическим взглядом взирающего на местечковых партизан, делящих между собой непонятно что. Как и Кирилл, Александр тоже берёт «обет молчания», только что на свой лад: отказывается снимать. Опустошённые души и выражения глаз оставляют самое тяжёлое впечатление в этом поэтическом по духу фильме, изощренном по композиции, но вполне доходчивом по авторскому посылу.

Манчевски одним из первых отреагировал на кровавую междоусобицу, разорвавшую в клочки бывшую Югославию, и тем самым положил начало целой антивоенной серии о балканской бойне. Через год Кустурица снимет фантасмагорию «Подполье», ещё через три появятся «Бочка пороха» и «Раны», через семь — «Ничья земля» (где снова одну из ключевых ролей исполнит англичанка Кэтрин Картлидж — своеобразный посол доброй воли). И это только самые известные фильмы о межнациональном и религиозном конфликте в Югославии, который надолго станет главной темой для местных кинематографистов.

Многострадальные Балканы, вы оказались по воле истории на стыке трёх мировых религий, десятка культур и наций, за столетия накопивших невыносимый груз противоречий и обид. Вы пережили самую разрушительную войну в Европе со времён Второй Мировой, потеряли сотни тысяч убитыми и приобрели миллионы беженцев. И точка в этой усобице ещё не поставлена. Костёр потушен — угли тлеют.

Режиссёр Милчо Манчевски, словно талантливый метеоролог, глубоко прочувствовал первые роковые изменения в небе над македонской землёй. Он смог разглядеть тяжёлые свинцовые тучи, гонимые ветром из Боснии. Именно оттуда фотограф Александар Кирков привёз материал, ставший фундаментом его успеха. Цена тому была очень высокой: война жестока и на циничный вопрос отвечает с тройной циничностью. Презирающий себя и свою работу, Александар решает бросить всё и уехать к корням, но война преследует его по пятам. В родной деревне дома разрушены, люди, жившие некогда бок о бок, ходят с автоматами наперевес, стараются исключать контакты друг с другом. Все крайне напряжены и чувствуют приближение грозы. Эти настроения витали в обществе уже в начале 90-х годов, когда фильм только создавался. Открытое столкновение македонцев и албанцев было делом времени. Манчевски предвосхитил его, опередив историю на семь лет: война доберётся до Македонии в 2001-ом.

Через трёхчастную структуру «Перед дождём» магистралью протянулись несколько фраз, в том или ином виде звучащие в каждом эпизоде. Одна из них — «Время не умирает, круг не замыкается» — отражается в хронологическом парадоксе сюжета. В какой последовательности не расставляй главы, всегда натыкаешься на диссонанс. Персонажи гибнут в одной части и воскресают в другой без видимой логики, и это несоответствие, которое изначально можно принять за ошибку, не даёт замкнуться кругу. Он, впрочем, обречён оставаться не закольцованным: войны не начинаются с первым выстрелом из автомата и не завершаются подписанием мирного договора. Так тушится пламя, а угли продолжают тлеть, прорезая темноту ночи тревожными красными всполохами. Война не закругляется, лишь уходит по спирали на новый виток, всё глубже и глубже. Война не на полях сражений, не на кончиках мечей, война в душах людей, тлеет веками, грозит в любой момент разгореться вновь, был бы повод или его подобие.

И нельзя отсидеться, сохраняя нейтралитет, когда война становится личным делом, пуская в душе свои кровавые корни. Необходимо выбрать сторону в момент, когда невидимая граница презрения становится фронтом. Всю профессиональную карьеру остававшийся над событиями, Кирков замарался однажды, будучи по неосторожности вовлечённым в жестокое действо, и после этого выбрал свою сторону. Сторону разума, противящегося эскалации конфликта. Однако разум, как и правда — первая жертва войны. Рассудок проигрывает исступлённой слепоте ненависти, готовой стрелять по своим, лишь бы пресечь акт неповиновения, граничащего с предательством. Но было бы кого и что предавать на этой войне, да и на многих других тоже. Это дорого стоит: не поддаваться разрушающей злобе и не предавать свой разум в преддверии дождя.

А перед дождём мир внезапно замирает в предвосхищении. Всё вокруг на минуту затихает, воздух становится звонким, как хрусталь. Любой неосторожный звук слышен отчётливо и громко: стук топора или звон колокола гулко разносятся по округе, неуместный крик одинокой птицы звенит в напряжённом воздухе. В этот момент даже далёкие звуки слышны громко и отчётливо. И вот сверкает молния и попадает в цель. Следом несётся гром сотрясающий, будит всех, кто замер в ожидании ливня, грохочет и негодует, гремит и лязгает, нарушая тяжёлую тишину. И вслед за ним сплошным потоком — очищающий дождь, что плачет по этой многострадальной земле, смывает с неё грязь и кровь, приносит свежесть, обновляет. Но надеяться не стоит, пройдёт одна гроза и на горизонте соберутся новые тучи и люди снова станут жить в ожидании дождя.

Долгое время ниша балканского кинематографа для меня лично была плотно занята сербом Эмиром Кустурицей. Из-за его колоритной фигуры было довольно сложно что-то разглядеть. А кинематографическая жизнь там тем временем кипит.

Например, есть прекрасная драма македонского режиссера Мильчо Манчевски — «Перед дождем», получившая золотого льва в Венеции, а в борьбе за Оскар уступившая «Утомленным солнцем» Никиты Михалкова. Картина делится на три эпизода, сюжеты которых перекликаются друг с другом. Немного смахивает на «Криминальное чтиво» того же года выпуска.

Фильм посвящен трагедии Балкан, той войне, которая постоянно с новой силой вспыхивает в этой «пороховой бочке» Европы. Причем за год до обласканного вниманием «Андеграунда» того же Кустурицы. И если серб предпочитает обыгрывать национальную трагедию в своем фирменном полушутливом тоне, то у македонца все обстоит несколько иначе. Серьезнее, так сказать, радикальнее.

Наэлектризованный воздух Балкан грозит взворваться дождем. Дождем войны. Македонцы бьют албанцев и наоборот, здесь все зависит от твоей веры. И не важно, что бог один, но с множеством лиц, это никому теперь неинтересно. Толерантность и терпимость не в чести. Все это на первый взгляд. Да и о каких человеческих ценностях может идти речь, когда под благородными лозунгами приходят кровожадные хищники с оружием. Их хлебом не корми, дай пострелять. И убить, убить, убить. Кошку или человека неважно.

Но даже на эту истерзанную землю возвращаются люди. Те, кто не может без родной земли. Но им в своем уже нет места. Старые друзья стали врагами, выстрелить в друга теперь не сложно. Небу только остается оплакать погибших, разразившись обильным дождем. Смыть всю грязь с этой проклятой земли. За этот чертов клочок земли погибло столько людей. Вопрос зачем навсегда останется без ответа.

Неудивительно, что после такого успешного фильма Мильчо Манчевски призвали под голливудские знамена. Однако режиссер, переругавшись практически со всеми студиями, отбыл в неизвестном направлении. Оно и понятно, такому прямому и искреннему человеку было бы довольно трудно прижится в Америке. Эх. ..