Интервью (1987)

Спустя почти четверть века после триумфа '8 1/2' на ММКФ Феллини возвращается в Москву с новым фильмом, которому было суждено стать предпоследним в его фильмографии. То, что объединяет «8 1/2 » с «Интервью» - это не только погружение в своеобразную «кухню» кинематографа, внутренний мир художника, но и сама тема – кино о кино, или метакино. «Интервью» вновь, как и предыдущие картины Феллини, захватывает иллюзией жизненного хаоса, на самом деле просчитанного художником преображения жизни в нескончаемый праздник. Несмотря на несколько скромный хронометраж (чуть больше ста минут) «Интервью» - это насыщенный колоритными типажами и эпизодами микс художественного и документального кино, сплав правды и вымысла, которые невозможно отличить друг от друга.

Многие исполнители здесь под своими именами и по сути дела играют сами себя, представляя собой компоненты грандиозной машинерии под названием «киносъемка». Здесь есть иронически шаржированные режиссеры-диктаторы и яркие актерские типажи, которые приходиться помощникам режиссера искать даже в метро и на улице, здесь есть сложнейшие траектории съемки с кранов, и осветительные приборы на невероятной высоте. Поводом к фильму служит то ли реальное, то ли вымышленное интервью, которое дает Феллини японскому телевидению, в нем раскрываются механизмы работы постановщика и его команды на съемках, раскрывается замысел и детали, так и не поставленной экранизации «Америки» Кафки. Феллини в данном случае интересует то, как работает кино, как оно стирает границы между вымыслом и реальностью, как оно преображает жизнь, делая ее праздничной.

Потому такое значение для понимания замысла «Интервью» имеет финальная сцена под дождем, когда исполнители, спрятавшись от непогоды, играют на фортепьяно и саксофоне, раскрашивая серость своих будней. Предпоследний фильм Феллини обманчиво прост, он не предлагает ничего кроме погружения в «кухню» кинематографа, что само по себе может стать волшебством, по его мнению. Эпизодическое появление Экберг и Мастроянни с их последующим просмотром сцен из «Сладкой жизни» - также важный компонент позднего кинематографа Феллини, становящегося все более от фильма к фильму ностальгическим и печальным. Времена уходят, уходит и кино, на «Чинечитта» все больше снимается рекламы и нелепых пеплумов (сам мастер не может избежать сатирически-саркастических подколов в их адрес).

Размываются не только границы между вымыслом и реальностью, но и между прошлым и настоящим: вот герой фильма, молодой журналист, прототипом которого является сам Феллини, попадает на «Чинечитта» 1940-х, чтобы взять интервью у звезды (важно, что интервью берут в фильме постоянно и у реальных людей, и у вымышленных героев), вместе с тем он погружается в атмосферу съемки исторического фильма. Однако, тут же иллюзия реальности прерывается и мы попадаем а наше время. Таких сложных переплетений прошлого и настоящего, вымышленного и реального здесь множество, а «Интервью», как и «8 1/2 », становится рефлексией о самом себе, более того картина не имеет другого содержания кроме этого размышления о собственной природе.

«Интервью» смотрится удивительно легко, несмотря на свою прихотливую структуру, сложно выполненный баланс взаимоисключающих компонентов, посредством которого Феллини и рассказывает не только о себе, своих замыслах, но и о кино, о том, как он его понимает. В отличие от «8 1/2 », где главным приемом все же был «поток сознания» персонажа-режиссера, в «Интервью» главным средством погружения зрителя в мир художника становится раскрытие, своеобразное разоблачение киноприемов, знакомство с «кухней» съемочного процесса. И как бы легок и непритязателен не казался этот фильм, главное в нем – соприкосновение с тем праздником, которым становится съемочный процесс, когда в его главе стоит волшебник Федерико Феллини, способный окунуть зрителя в живительный источник бытия. Однако, и нам, зрителям, и персонажам, и исполнителям, и самому постановщику не избежать печального послевкусия, но лишь тогда, когда этот праздник под названием «кино» окончится.

«Интервью» — полудокументальная лента и предфинальный штрих фильмографии Федерико Феллини. Почему «полу-»? Подлинное творчество, считает он, всегда обладает художественной глубиной, а значит сводить его к монотонному «фильму о фильме» было бы слишком тускло.

Поэтому замысел на документальное кино у него обязательно заиграет в художественной гамме цветов! А на съемки явится вооруженная облава словно настоящих индейцев, перескочивших на лошадях с экрана кинотеатра в наш реальный мир.

Не исключено, что таким образом Феллини и отдает дань уважения. Появление индейцев — это созерцательный прием, изображающий поклон жанру «спагетти-вестерна», великому достижению итальянского кино.

После ряда предыдущих лент режиссера здесь ощущается солнечная, восходящая нотка. Что не все потеряно, солнце все-таки светит, киноискусство (по которому катком начала проходиться реклама) живет.

При углубленном знакомстве с творчеством Феллини очевидно, что это гуманист, созерцатель и «фантареалист». Прежде всего он ищет красоту, которая «спасет мир». Он находит ее в плавных линиях жизни — в предмете повествования и в съемочном процессе.

Все ощущения Маэстро воспринимает как дар и произведение искусства от внешнего мира. Он стремится впитать это в себя. Но не меньшее произведение искусства для него — это человек!

Ему Феллини и посвящает целиком свое кино! Человек для него — то же великое полотно, какое есть в художественной галерее. Но оно, считает режиссер, не менее ненаглядно, чем «Мона Лиза» да Винчи или «Сотворение Адама» Микеланджело.

В его камере человек помещается крупным планом. Так тщательно он стремится его разглядеть! Но вместе с этим Маэстро понимает, что человеческий внутренний мир бездонен. Трагедия, однако, что невозможно его постичь до конца!

Феллини понял это, но не хочет остановиться! Заманчива эта сложность! Слишком многогранна порывистость и безотчетность человеческого бытия!

Решительно невозможно вместить Феллини во что-то одно — в художественное или документальное кино. Ему хочется говорить на двух языках сразу!

Только так он все соединяет в этой картине — прошлое и настоящее, художественное и документальное, кулисное и закулисное. Так Феллини улавливает все линии мира, образующие подлинную материю жизни, и связывает их в пестрый и разноцветный узел.

В своих чувственных исканиях он старается постичь непостижимое, нырнуть в бездонное, прикоснуться к неприкасаемому — словом, «объять необъятное».

Феллини — это художник-революционер, мешающий в своей палитре несочетаемые жанровые цвета. Но у одних в результате этого образуется бесцветная «грязь», а у него они чудесным образом сочетаются!

Можно предположить секрет этого чуда. Он — в особом уровне чувственности творца, достигнутому благодаря большому опыту и восприимчивости, дарованной ему свыше.

Этот фильм — режиссерское приглашение зрителя на чай. По сравнению с другими картинами в ней — ничего особенного. Но если для вас «Чинечитта» — не просто место для экскурсии, а храм духа кино, то, приняв приглашение, вы продышитесь ею насквозь.

Перефразируя классика, подытожу на мой взгляд, что хотел сказать Феллини: «Другого «Интервью» у меня для вас нэт». Режиссер согласен только на такой формат. И на никакой больше!

А нам остается: или от недоумения развести руками (в такт официальной кинокритике); или снять шляпу перед его непризнанным новаторством, пускай затея его до конца не удалась.

Самое главное здесь — сердечность повествования. Считаю, что она удалась! А стиль повествования — уже вторичный вопрос. Поэтому картина заслуживает самой высокой оценки.

10 из 10

Фильм — сон, воспоминание, реальность, сказка, пророчество. Маэстро Феллини переплел разные взгляды любовную историю: свою и Чинечитты.

Японские телевизионщики хотят взять интервью у Маэстро и его съемочной команды, которая работает над экранизацией «Америки» Франца Кафки. Здесь мы видим за работой великого кинооператора Тонино Делли Колли, без которого невозможно представить итальянского кино. Телевизионщики вызывают у Феллини воспоминания о его первом визите на Чинечитту: молодой журналист приезжает на студию, чтобы взять интервью у кинодивы, и сам навсегда останется в этом мире грез и иллюзий. А на съемочной площадке «Америки» царит обычный творческий хаос, над которым парят два художника, задача которых — создать воздушные небеса. Их ленивый диалог — отдельная яркая краска фильма. А в этом время Марчелло Мастоянни прерывает съемку в рекламном ролике, чтобы навестить вместе с Феллини и японцами Аниту Экберг, свою партнершу по «Сладкой жизни».

Несколько фильм в одном — не самый выигрышный вариант. Но, наверное, Феллини очень хотелось снять эту историю, чтобы бросить очередной взгляд на прошлое, оценить настоящее и предостеречь о будущем. Всадники с телевизионными антеннами вместо копий наперевес — жуткое пророчество для кинематографа.

Феллини мечтал, чтобы фильмы, которые идут на телеэкране, не прерывались рекламой. Мечта его, увы, не сбылась. Более того, многие современные фильмы напоминают рекламные ролики. Но у нас всегда есть возможность обернуться назад и пережить лучшие моменты вместе с героями « La Dolce Vita» в фонтане Треви.

7 из 10