Такая необычная любовь (1972)

Воспоминания о детстве и отце для Федерико всегда были источником радости, потрясения и одновременно тоски и душевной боли. Больше всего на свете Федерико боялся лишиться этих воспоминаний, забыть их, потому что они придавали ему душевные силы для существования в чуждом и пустом мире. Возможно, потому что отец из реального человека превратился в сказочный миф. Он вечно или в ссылке, или воюет в Испании с фашистами. Он, подобно какому-нибудь Прометею, способен разжечь огонь одним потиранием ладоней, приводя в замешательство как полицейских агентов, так и священников. Отец никогда не был конформистом и всегда шел, как паровоз, отстаивая правду и свои идеалы.

Федерико больно вспоминать отца, потому что он, увы, совсем на того не похож. Федерико удачно женился на дочери высокопоставленного ватиканского завхоза (Фернандо Рей), который вечно что-то подворовывает и периодически попадается, женился по любви, завоевав внутренне пустую, но одновременно эмоционально и психологически хрупкую Джованну (Джин Сиберг) своими философскими рассуждениями и стихами о природе. Однако, когда любовь через несколько лет закончилась, так и не решился вылезть из сытого омута. И хотя он придерживается принципа «Каждый должен устраивать свою жизнь, главное — любить…», за пять лет он так и не решился искать новую любовь. И даже ни разу не изменил жене. Возможно, потому, что верность жене, которая постоянно изменяла ему с молодым «гиббоном», длина пениса которого была обратно пропорциональна размеру его мозга, поднимала его самооценку, делала почти святым в сравнении с блудливой и живущей лишь одними удовольствиями женой. Или же он все-таки брал пример со своего отца, который сохранил верность любимой женщине до конца ее дней, пройдя через тюрьмы и ссылки. Сказать трудно.

Отец иногда приезжает в Рим, чтобы из принципа когда-нибудь все-таки выбить себе пенсию героя войны. Бывшие фашисты пенсию получают, а он, антифашист и «подрывной элемент», особой милостью у властей не пользуется. Сын, зная о приезде отца, никогда его не встречает, потому что ему стыдно показаться отцу, стыдно его разочаровать. Хотя однажды эта встреча все же произойдет, и отец снова покажет сыну свой знаменитый фокус — разжигание огня ладонями. И сын признается, что все эти пять лет просто стыдился показываться отцу на глаза. А потом принудительно потащит старика знакомиться со своей клерикальной родней, благо что для этого есть повод — годовщина смерти свекрови. На этом празднестве «красный сталинист» Джузеппе произведет примерно такой же переполох, какой произвел во дворце Элли Уоллаха Нино Манфреди в следующем фильме Альберто Бевилаккуа «Берегись шута». Потом, проводив отца на поезд, Федерико снова испытает смертельную тоску, снимет попавшуюся ему на пути таинственную ночную бабочку и начнет медленно, но верно менять свою жизнь, уподобляясь непримиримому отцу-правдолюбцу…

Этот фильм Альберто Бевилаккуа гораздо более прост и менее многозначителен, чем другие работы режиссера. Однако это простота достоинства, абсолютно лишенная самолюбования и режиссерского выпендрежа. Сняв фильм по своему роману, Бевилаккуа демонстрирует обычную для него тончайшую режиссуру, виртуозное использование очень грустных мелодий Эннио Морриконе, двусмысленные и умные диалоги, когда хитрое употребление личных местоимений не дает зрителю возможности сразу понять, о ком конкретно идет речь. Но больше всего поражает в этом фильме игра Уго Тоньяцци. По сути, он создает в картине трех персонажей — Федерико, его отца Джузеппе и сказочный образ Джузеппе, каким Федерико запомнил его с детства. Учитывая то, что треть фильма проходит в диалогах между отцом и сыном, задача режиссера и актера была довольно непростой.

Единственная затянутая сцена за столом во второй половине фильма, которую можно было бы подсократить на две минуты, не позволила этому замечательному фильму стать безоговорочным шедевром.

9 из 10