Балийская дева (1972)

Это сегодня дауншифтинг имеет свою философию, идею, последователей, превратившись пусть в неорганизованное, но уже вполне оформившееся движение. В 70-е же годы прошлого века само это понятие еще не существовало (оно появилось только в начале 90-х), и людей, бросивших карьеру и обеспеченное будущее ради жизни, близкой к природе, насчитывались единицы. Хотя соблазн махнуть на все рукой и рвануть «на волю, в пампасы» существовал всегда, и кино вместе с литературой к нему относились с большим пониманием — ведь почву для приключенческих сюжетов он создавал отменную. Правда, едва ли героев Буссенара или Жаколио можно было назвать дауншифтерами в современном понимании этого слова, а вот беглецов из цивилизации эпохи хиппи — почему бы и нет.

Именно таким дауншифтером предстает герой экзотико-приключенческого фильма Гвидо Дзурли. Обычному лондонскому клерку настолько надоело вечно пасмурное небо над головой и бессмысленный щебет невесты «из хорошего общества», что в один прекрасный день он просто зашел в офис авиакомпании и купил билет до Бали в один конец. Теперь Роберт живет в тропическом раю, без гроша в кармане. Пробивается случайными заработками гида и помощью друзей, которых у него — полострова. Зато круглый год над головой — приветливое солнце, девушки вокруг отзывчивы и простодушны, а в барах наливают по дружбе.

Собственно, кроме нехитрой философии маргинальной свободы в фильме ничего и нет. Роберт пьет, гуляет, дерется, опять пьет — в-общем, отдается всем радостям жизни при абсолютном отсутствии ответственности. При этом, умудряется наживать себе исключительно друзей — от местного начальника полиции до пары заезжих этнографов. Это, конечно, несколько удивительно, но может быть списано на исключительно незлобивый и добродушный характер протагониста, а также на необходимость показать Бали как земной рай с благожелательно настроенным населением. Во всяком случае, индонезийские партнеры съемочной группы явно на этом настаивали. Поэтому приключения в «Балийской деве» исключительно комические, злодеи — опереточные, да и вообще, главное — живописная природа и радующие глаз пейзажи просто созданные для туристов.

Что же до интриги и головокружительных авантюр — то с этим не сюда. И пусть героев в какой-то момент охватывает золотая лихорадка, пусть они по законам жанра начинают охоту за пропавшим грузом золота, пусть их похищают кровожадные бандиты — все это остается на заднем плане. Должны же в экзотических краях быть хоть какие-то приключения, а то фильм грозился окончательно в рекламный проспект превратиться.

Впрочем, реклама — это по части индонезийской стороны. Итальянский же режиссер вовсю был увлечен философией бегства из цивилизации, превращая скучноватый сценарий в гимн абсолютной свободы. А иронично-саркастическая маска, которую Джордж Ардиссон не снимал, наверное, в течение всей своей карьеры, этому немало помогла. Именно так, иронично-саркастически, относится его Роберт к цивилизации, и только наедине с первозданной природой позволяет себе расслабить лицевые мышцы.

Поэтому Роберт и не хочет уезжать с Бали ни за какие коврижки, поэтому даже любовь и девственность, подаренные ему прекрасной Мэрион в благодарность за спасение от бандитов, не может перевесить чувство свободы от денег и цивилизации. Потому что жизнь в маске — это вообще не жизнь, а хомут из брачных уз прикрепит ее к лицу уже намертво. Как это произошло с другим героем актера в фильме Альфонсо Брешии «Два трупа для убийцы». Возможно, Ардиссон не был гениальным актером, но что Брешии, что Дзурли удалось великолепно обыграть его типаж, его маску.

Это, конечно, не делает «Балийскую деву» значительнее, чем она есть. Картина остается довольно заурядной приключенческой лентой, в которой видовые съемки экзотических пейзажей выглядят важнее, чем непосредственно действие. Но наивный гимн дауншифтингу и апология абсолютной свободы в образе, симпатично созданном Ардиссоном, делают ее, по крайней мере, любопытной.