Майдан (2014)

Исторический путь, который ныне проходит Украина в пору кажущейся зрелости ее собственной независимости, истинную сущность которой стали понимать лишь только сейчас, можно назвать каким угодно: судьбоносным, страшным, опасным, роковым, — но это будет не настолько уникальный путь, чтобы нельзя было провести массу зримых параллелей в мировой истории. Европейский путь, при том, что сама Европа пока далека и очевидно неблагожелательна. От Франции, пережившей несколько кровавых смен власти, смен ликов и смен эпох перед тем, как Пятая Республика стала именно Республикой до стран латиноамериканских, где политические режимы или существуют очень долго, или свергаются крайне быстро, сползая в хаос социальный, экономический, политический, военный, исторический(очевидно сравнение с Колумбией и FARC, хотя далеко не во всем). Революция(причем с пирровой победой и сугубо половинчатая, поскольку не случилось желанного кардинального переустройства и слома всей опостылевшей коррупционной системы, да и на политическом манеже остались почти все те же). Контрреволюция(с явным люмпен-привкусом) и — война, отчасти инспирированная извне, но так же ставшая прямым следствием давних внутренних непримиримых противоречий между Западом и Востоком самой Украины(отрицать это было бы глупо, учитывая постоянно педалирующуюся тему языков при Ющенко и Януковиче с перманентным креном в крайности, а потому приведшую к ожидаемой трагедии), вылившееся в противостояние всецело Запада(Европа-США) и всецело Востока в лице России. Но сперва был Майдан — второй уже в истории Украины, но первый обернувшийся большой кровью, первыми жервами(Нигоян-Жизневский-Вербицкий), Небесной Сотней, трусливым бегством «легитимного» президента и его клики, и прочими событиями, после которых Украина, дотоле у многих ассоциировавшаяся разве что с Шевченко(не обязательно Тарасом) да Кличко, стала и до сих пор является топ-темой в СМИ многих государств. Впрочем, очень трудно бывает отделить ложь от правды, обман от самообмана, манипуляцию от спекуляции, приукрашательство правды от приукрашательства лжи, ибо все стороны конфликта лишены святости, хотя и пытаются нарастить у себя на голове нимб(правда, получаются сплошь рожки), народом Украины играют как пешкой что Штаты, что Россия, в собственных мелкотравчатых и крупнопаскудных интересах, обретение настоящего суверенитета обретается в боях и десуверенитизации… История не терпит сослагательного наклонения, но очень многого можно было бы избежать, если бы соблюдался принцип сдержки и противовесов, настоящих компромиссов, а не фальшивых уступок, тогда как ситуация на улицах все больше становилась озлобленней, жестчей, бесконтрольной, анархистской, когда диктовать условия кому-либо стало все сложнее, а трехглавая вошь оппозиции терялась в шкуре своих же политических интересов, ища выходы из уже зашедшего слишком далеко противостояния между народом, доведенным до кипения, и властью, перешедшей нормы здравого смысла. Кто-то упорно и почти фанатично твердил, что власть — МЫ(как с замятинским, так и с берджесским налетом), для кого-то фантастически начиналась власть ТЬМЫ, а кто-то мямлил невнятное, но фантасмагоричное властьмы. Впрочем, это все было потом, и лишь история, еще не завершившая свой марафон, расставит все точки над І. Сначала был мирный Майдан-2014…

Документальный фильм одного из самых заметных кинорежиссеров современной Украины Сергея Лозницы, для киноязыка которого характерна сгущенная отстраненность, незашоренность взгляда и сосредоточенность на деталях(первые его опыты в документальном кино лишены вообще всякой драматурнии и тяготеют к авангардизму даже, тогда как художественные не грешат нарочитым натурализмом или метафоризмом),«Майдан», посвященный зимним событиям 13—14 годов, разом изменивших все, с одной стороны одним из первых пытается осмыслить все случившееся со страной в центре Европы, но при этом бредущей в никуда и оказавшейся на распутье волей ее избранных слуг народа, сделавших из народа их рабов повсеместно, провернуть колеса исторического перелома заново с первых дней, когда дух перемен начал витать, и до момента превращения мирного стоического стояния в бунт масс — бессмысленный и беспощадный, очищающий и огрязняющий в одночасье, когда ниспровергались старые идолы, а новые еще не приходили. С другой же стороны фильм больно неприметен, демасштабирован, а в разрезе карьеры Лозницы и вовсе незаметен. Однако фильм Лозницы не есть в должной мере осмыслением, ибо режиссер в первую очередь склонен констатировать факты, демонстрируя их беспристрастно и почти бесчувственно, живописуя жизнь по ту сторону баррикад, но не уходя в пространство большой исторической перспективы(а кто-то ведь говорит, что, условно подави ВФЯ Майдан, то угар государственного атомарного расщепления воспылал бы на Западе Украины, ибо дух войны уже витал в наэлектризованном яростью обществе — нужно было лишь нажать курок кому-то из высших покровителей наших власть имущих) и не беря даже в рамках сугубо документального повествования сильными драматургическими мазками. А ведь неподдельная драма жизни происходила на глазах операторов фильма Сергея Лозницы, и каждый такой ее кадр был бы запечатлеванием в вечность, свидетельством преступлений режима или просто моментом истины, которая и ныне ускользает от всех, ибо нет наказанных в расстрелах, а люстрация в правильном значении слова стала банальной иллюстрацией к несвершившимся пока свершениям. Потом драма сменилась трагедией — вырванной брусчаткой, апокалипсисом на Институтской, адом Грушевского, столкновениями с «Беркутом» как преддверием большой войны, ставшей следствием очевидной политической глупости и надальновидности очень многих. Однако «Майдан» Лозницы лишен эдакого витального революционного духа. Он репортажен, при этом претендуя на кинематографичность, и крайне отстранен, лишен эмоций.

Но при этом наиболее острые и знаковые события Майдана Лозницей аккуратно обойдены вскользь, и каждая из четырех глав фильма как бы суммирует отдельные эпизоды истории, не складывая их в конкретиризированный паззл. Собственно, глава первая «Народ» дает не полновесный портрет Народа маслом и красками, а лишь его карандашные наброски, не претендуя на ту степень аутентичности, коя должна присутствовать так или иначе у самого постановщика. О Народе Лозница говорит даже чересчур кратко, рисуя лишь характерные моменты, но не сами характеры, создающие нацию и выковывающие ее. Главка «Нищие» это не более чем очевидное стремление придать фильму драматургичность и объем, показывая взаимоотношения между теми, у кого есть хоть что-то и теми, у кого нет ничего. Но жертвы ли эти нищие или самовольные герои домотканной бездны? «Духовенство» говорит о том, что только лишь религия в моменты смуты способна быть спасительным убежищем и искупительным пристанищем, тогда как итожащая фильм глава «Власть имущие» по идее обязана была бы стать примером тлетворного существования ВФЯ, но этого нет и в помине. «Майдан» Лозницы — это, бесспорно, фильм-документ, но не открытие, не дающий прозрения или осмысления и дело тут, пожалуй, лишь в том, что еще слишком рано делать какие-то осознанные выводы. Еще не зажили старые раны, ибо на их месте появляются новые. Нужно Время и сколь много его понадобится знает лишь Бог да Тот, кто всегда ищет выгоду при любой политической игре.

Украина имела уникальный исторический шанс осуществить настоящую революцию. Использовать западные вложения как настроения измаявшегося народа (и такой пример в нашей истории есть), чтобы показать всем в перспективе (и такой пример во французской истории тоже есть), истинно другой, форсированный курс новой державы. И очень многое для этого действительно было, и ще не вмерла Украина… А главное, держалась мощная национальная идея, это и гимн, и вишиванки, и украинская мова, и преступна влада, как один общий враг с георгиевскими лентами… Блестящие лозунги казацкого приветствия, чьим героям слава, и без всякой иронии… Но только герои, кто теперь? если Владимира, Крестителя Руси, и тот путь наверняка ныне переиначат, как из греков в варяги.

Что не так в обществе, что помешано? Крайний национализм, или отсутствие своих нетранзитных залежей газа, и следствием этого, ещё более алчная олигархия? Говорить о слитности народа и не приходиться, эта украинская земля изначально была разломана на две части, и геополитически граница евразийского плато прошла именно по территории Украины. И уже как четверть века, после большого передела, и это пора уже наконец понимать, кто в открытую дёргает против любой самостоятельности, подталкивает к насилию и анархии, провоцирует на принятие самых неразумных политических решений. И такая жизнь, вне законов, без политического лидера, порождает движение хаоса, и не способна оправдать никакой переворот, никакие смерти, а в здравом уме ответить, на всё же очень принципиальный вопрос: ну шо, какие есть ассоциации с Европой…

И так ли, прикрученная к глобализации (и интегрирующая, заодно с Грецией) Европа, нуждается в такой Украине, зачем? В одном, она конечно расширит рынок сбыта, но в другом — станет просто свалкой, буфером горящих шин, от набирающей силы (то-есть агрессивной, дикой, немытой) России. Но зачем самой Украине, при всей её заявленной незалежности и особого уклада жизни, нужна эта Европа? или они уже не такие русские, и так долго запрягали, что наконец решили трудиться, и жить красиво как люди, а не как в Донецке и Луганске… Но действительно, как славно и едино была поднята идея о независимой и свободной Украине (не в пример, уж чего-чего, а такой отделанной идеологии в России нет), воспроизведены исторически накопленные ценности, люстрированы злодеи, крайне насыщен общий колорит, и многое того, чтобы делегировать право на коррупцию для новой власти… Та-кая, сложная в общем смесь недовольства и наива, едва отличимая от нашей с вами ненависти, но под которую очень грамотно ведут (и не один год), и при которой не оставляют никаких вариантов достойно терпеть, и не некоторое даже неблагополучие, а полное разрушение, как и невозможность побороть тот ещё, булгаковский (да и гоголевский тоже) кризис в головах.

Плохо видимо ещё осознается, что истинная победа, власти большинства и немногих, её благополучие, возможна и должна быть отвоёвана только на результатах экономики, не на мнимой привлекательности безресурсной заугорщины, не за счет кредитного задела из МВФ, и ужъ тем более не режима АТО, против своего же народа. А на возможном, и тесно связанном сотрудничестве, на взаимовыгоде с восточными соседями, которые тоже могут переживать не лучшие времена, и тоже находиться на пути развития, всё той же Киевской Руси, и исторически имевшие всегда одни общие интересы, на любом распутье. Украина имела прекрасный пример на революцию, а по сути явило мрачное помаранчевое одеяло, которое растянут, уже рвут, москали и западенцы. И не верьте теперь никаким словам, лучше посмотрите, кому это выгодно…

Это всё касаемо и документальности Сергея Лозницы, он несомненно отразил фронт перемен, настроение улицы, и баррикады надежд на светлую ещё долю, местами прямо конца XVIII века. И панорамные, волю изъявляющие кадры, с приближением к бродящей толпе, так и надрывающимся голосом неслучайного человека из народа, как в 68-ом… Нет только никаких посторонних лиц у консерватории, не видно правого сектора, как нет (да видимо и не было…) выноса снайперского инвентаря, под видом музыкальных инструментов.

Майдан зрелищен и ужасен, и он тоже станет чьим-нибудь наследием, и дай Бог не России. Которая, в случае ошибок (и уже не только по доброй традиции, но и во всю работающей западной пропаганде), всё списывает на себя, все проблемы, все долги. Хотя ей и октябрьского переворота должно хватить, тоже как одного неизбежного промаха в истории, которого не переписать. ЕврАзийский Союз потерял Украину, но вернул Крым… Что дальше? Война, лестницы в небо и мост через керченский пролив… А это, всё и есть революция настоящего…

Данная рецензия является личным мнением автора. Не все в ней написанное может вызвать согласие, не говоря уже о полемике, но в разрезе нескольких годовщин пришло время написать о самом наболевшем.

Исторический путь, который ныне проходит Украина в пору кажущейся зрелости ее собственной независимости, истинную сущность которой стали понимать лишь только сейчас, можно назвать каким угодно: судьбоносным, страшным, опасным, роковым, — но это будет не настолько уникальный путь, чтобы нельзя было провести массу зримых параллелей в мировой истории. Европейский путь, при том, что сама Европа пока далека и очевидно неблагожелательна. От Франции, пережившей несколько кровавых смен власти, смен ликов и смен эпох перед тем, как Пятая Республика стала именно Республикой до стран латиноамериканских, где политические режимы или существуют очень долго, или свергаются крайне быстро, сползая в хаос социальный, экономический, политический, военный, исторический(очевидно сравнение с Колумбией и FARC, хотя далеко не во всем). Революция(причем с пирровой победой и сугубо половинчатая, поскольку не случилось желанного кардинального переустройства и слома всей опостылевшей коррупционной системы, да и на политическом манеже остались почти все те же). Контрреволюция(с явным люмпен-привкусом) и — война, отчасти инспирированная извне, но так же ставшая прямым следствием давних внутренних непримиримых противоречий между Западом и Востоком самой Украины(отрицать это было бы глупо, учитывая постоянно педалирующуюся тему языков при Ющенко и Януковиче с перманентным креном в крайности, а потому приведшую к ожидаемой трагедии), вылившееся в противостояние всецело Запада(Европа-США) и всецело Востока в лице России. Но сперва был Майдан — второй уже в истории Украины, но первый обернувшийся большой кровью, первыми жервами(Нигоян-Жизневский-Вербицкий), Небесной Сотней, трусливым бегством «легитимного» президента и его клики, и прочими событиями, после которых Украина, дотоле у многих ассоциировавшаяся разве что с Шевченко(не обязательно Тарасом) да Кличко, стала и до сих пор является топ-темой в СМИ многих государств. Впрочем, очень трудно бывает отделить ложь от правды, обман от самообмана, манипуляцию от спекуляции, ибо все стороны конфликта лишены святости, хотя и пытаются нарастить у себя на голове нимб(правда, получаются сплошь рожки), народом Украины играют как пешкой что Штаты, что Россия, в собственных интересах, обретение настоящего суверенитета обретается в боях и десуверенитизации… История не терпит сослагательного наклонения, но очень многого можно было бы избежать, если бы соблюдался принцип сдержки и противовесов, настоящих компромиссов, а не фальшивых уступок, тогда как ситуация на улицах все больше становилась озлобленней, жестчей, бесконтрольной, анархистской, когда диктовать условия кому-либо стало все сложнее, а трехглавая вошь оппозиции терялась в шкуре своих же политических интересов, ища выходы из уже зашедшего слишком далеко противостояния между народом, доведенным до кипения, и властью, перешедшей нормы здравого смысла. Кто-то упорно и почти фанатично твердил, что власть — МЫ(как с замятинским, так и с берджесским налетом), для кого-то фантастически начиналась власть ТЬМЫ, а кто-то мямлил невнятное, но фантасмагоричное властьмы. Впрочем, это все было потом, и лишь история, еще не завершившая свой марафон, расставит все точки над І. Сначала был мирный Майдан-2014…

Документальный фильм одного из самых заметных кинорежиссеров современной Украины Сергея Лозницы, для киноязыка которого характерна сгущенная отстраненность, незашоренность взгляда и сосредоточенность на деталях(первые его опыты в документальном кино лишены вообще всякой драматурнии и тяготеют к авангардизму даже, тогда как художественные не грешат нарочитым натурализмом или метафоризмом),«Майдан», посвященный зимним событиям 13—14 годов, разом изменивших все, с одной стороны одним из первых пытается осмыслить все случившееся со страной в центре Европы, но при этом бредующей в никуда и оказавшейся на распутье волей ее избранных слуг народа, сделавших из народа их рабов повсеместно, провернуть колеса исторического перелома заново с первых дней, когда дух перемен начал витать, и до момента превращения мирного стоического стояния в бунт масс — бессмысленный и беспощадный, очищающий и огрязняющий в одночасье, когда ниспровергались старые идолы, а новые еще не приходили. Однако фильм Лозницы не есть в должной мере осмыслением, ибо режиссер в первую очередь склонен констатировать факты, демонстрируя их беспристрастно и почти бесчувственно, живописуя жизнь по ту сторону баррикад, но не уходя в пространство большой исторической перспективы(а кто-то ведь говорит, что, условно подави ВФЯ Майдан, то угар государственного атомарного расщепления воспылал бы на Западе Украины, ибо дух войны уже витал в наэлектризованном яростью обществе — нужно было лишь нажать курок кому-то из высших покровителей наших власть имущих) и не беря даже в рамках сугубо документального повествования сильными драматургическими мазками. А ведь неподдельная драма жизни происходила на глазах операторов фильма Сергея Лозницы, и каждый такой ее кадр был бы запечатлеванием в вечность, свидетельством преступлений режима или просто моментом истины, которая и ныне ускользает от всех, ибо нет наказанных в расстрелах, а люстрация в правильном значении слова стала банальной иллюстрацией к несвершившимся пока свершениям. Потом драма сменилась трагедией — вырванной брусчаткой, апокалипсисом на Институтской, адом Грушевского, столкновениями с «Беркутом» как преддверием большой войны, ставшей следствием очевидной политической глупости и надальновидности очень многих. Однако «Майдан» Лозницы лишен эдакого витального революционного духа. Он репортажен, при этом претендуя на кинематографичность, и крайне отстранен, лишен эмоций.

Но при этом наиболее острые и знаковые события Майдана Лозницей аккуратно обойдены вскользь, и каждая из четырех глав фильма как бы суммирует отдельные эпизоды истории, не складывая их в конкретиризированный паззл. Собственно, глава первая «Народ» дает не полновесный портрет Народа маслом и красками, а лишь его карандашные наброски, не претендуя на ту степень аутентичности, коя должна присутствовать так или иначе. О Народе Лозница говорит даже чересчур кратко, рисуя лишь характерные моменты, но сами характеры, создающие нацию. «Нищие» не более чем стремление придать фильму драматургичность и объем, показывая взаимоотношения между теми, у кого есть хоть что-то и теми, у кого нет ничего. Но жертвы ли эти нищие или самовольные герои домотканной бездны? «Духовенство» говорит о том, что только лишь религия в моменты смуты способна быть спасительным убежищем и искупительным пристанищем, тогда как итожащая фильм глава «Власть имущие» по идее обязана была бы стать примером тлетворного существования ВФЯ, но этого нет и в помине. «Майдан» Лозницы — это, бесспорно, фильм-документ, но не открытие, не дающий прозрения или осмысления и дело тут, пожалуй, лишь в том, что еще слишком рано делать какие-то осознанные выводы. Еще не зажили старые раны, ибо на их месте появляются новые. Нужно Время и сколь много его понадобится знает лишь Бог да Тот, кто всегда ищет выгоду при любой политической игре.

8 из 10

«Бийте, рвіть кайдани, доки дух не вмер!» Т. Шевченко

Независимость. Что это? Подписанная какими-то дядьками бумажка о том, что та или иная страна типа независимая, или все же это массовое душевное состояние народа (в данном случае украинского), который понимает, что живет в стране, которая сама решает что ей делать, куда идти, с кем дружить, а кого посылать по дальше в лес дремучий? С Украиной сейчас все сложно, ибо подписанный в девяносто первом году так называемый акт независимости на самом деле не сделал Украину по-настоящему независимой. Вообще, на мой взгляд, это скорее был акт отсоединения от Советского Союза чем акт о независимости. Да и по-большему счету, стоит ли удивляться всем этим революциям, постоянным конфликтам на почве языкового и исторического факторах между жителями запада и востока, ведь по сути, Украиной и украинцами никто не занимался с того самого дня отсоединения от СССР. За несколько дней написали конституцию, портфели раздали, президента выбрали, парламент создали. Все! На этом, пожалуй, и закончилось строительство нового, молодого независимого государства. А как все могло бы обернуться по-другому, если в девяносто первом году президентскую гонку выиграл бы настоящий украинский патриот — Вячеслав Черновол. С этим человеком Украина в наши дни была бы совершенно другим государством, вообще незнающим, что такое революции.

Для украинского народа «Майдан Незалежности» — это уже что-то намного больше чем просто площадь, где можно погулять и покушать мороженное в жаркую летнюю пору. Здесь писались новые страницы истории современной Украины. В 2004 году украинский народ восстал против сфальсифицированных результатов выборов. Свое-то, конечно, отстояли, но оранжевая революция никакого результата, в принципе, и не принесла. Светлого будущего, порядков и лучшей жизни украинцы от апельсинового лидера так и не дождались. В скором времени во власть пришел тот, против кого и началась революция в 2004 году. А тем временем на календаре уже 2013 год, а на улицах городов Украины опять революция, опять-25, как говорится. Но именно в период 2013—2014 годах Украина начала настоящую борьбу как за независимость, так и за свое существование в общем. У режиссера-документалиста Сергея Лозницы довольно-таки обширная фильмография. В Европе его знают, работы его видели. Не имея ни малейшего представления об этом человеке я почему-то ждал выхода этого документального фильма об украинцах, которые превратили Майдан в настоящий плацдарм патриотизма, свободы и достоинства. Революция, которая произошла в Украине год назад в его фильме была отснята настолько лениво, скучно и малоинформативно, что смотреть людям, которые хотели бы узнать о так называемой «Революции достоинства» побольше, я бы не посоветовал.

Дистанционная работа Лозницы чувствовалась. Он просто отправил на Майдан несколько операторов, которые снимали все то, что мог бы заснять любой человек (даже любопытный школьник) на свой мобильный телефон. Больше того, скажу, что в интернете сейчас так много разных видеоматериалов, которые легко можно взять в оборот, хорошо смонтировать, и выпустить отличную документальную картину о Майдане. Хроника гражданского восстания была отснята группой операторов Лозницы с целью еще раз напомнить о себе в Европе на разных кинофестивалях. Так и случилось, «Майдан» побывал в Каннах, даже как-то умудрился победить на итальянском кинофестивале во Флоренции. Почему умудрился? Да потому, что фильм был снят на скорую руку. Отснятые операторами видеоматериалы о том, как женщины в КМДА делают бутерброды и как люди слушают со сцены очередную порцию обещаний от троих горелидеров не смогли создать в фильме ту самую революционную атмосферу, от которой должен был завораживать дух. А где же потрясающие съемки того самого вече на майдане, где площадь заполнило около полумиллиона людей? А где жаркие съемки на Грушевского? А почему не было видеоматериалов с той самой ночи, когда беркут решил окончательно разогнать майдан, но как не странно получил отпор и дал заднюю? А где та самая кровавая Институтская, снятая хотя бы издалека?

Одним словом, все из чего состоял майдан, Лозница либо не показал, либо показал частично, но очень серо. Фильм был хорошо принят в Европе, его даже для проката купило несколько стран. А почему бы и нет? С ноября 2013-го по февраль 2014-го (да и по сегодняшний день тоже, принимая во внимание весь этот бардак на Донбассе) Украина была\есть у каждого на слуху, поэтому это документальное кино в каком-то плане заинтересовало и стало ожидаемым среди критиков и людей, которые хотели посмотреть на революцию в Украине, снятую не телеканалами, а режиссером-документалистом. Картине просто не хватает живого рассказа очевидцев, не хватает тех ярких и судьбоносных моментов, которые превратили Майдан с обычного лагеря протестующих, в движущуюся патриотично-народную волну, которая не знает ни страха, не чувствует холода и не знает, что такое боль. Именно в этот период независимости Украины, украинская нация показала свой сильный дух, отстояла свою независимость и свободу без которой жить никак нельзя. Уверен, что это далеко не последний документальный фильм о Майдане. Их еще будет смонтировано с десяток, ну а пока, подводя итог скажу: атмосфера и дух майдана здесь не был передан, пятиминутные (а то и больше), снятые в одном ракурсе съемки нервировали тем, что они заполняли хронометраж фильма, который по своей составляющей был пуст и малоинформативен.

На известного документалиста и режиссера художественного кино Сергея Лозницу «претендует» сразу три страны — Беларусь, в которой он родился, Украина, в которой он вырос и учился, а также Россия, где он много снимал. Режиссер старательно избегает ответов на расспросы о том, кто же он по национальности, ограничиваясь обтекаемыми формулами вроде «искусство национальности не имеет». Похоже, готового ответа у него нету даже для себя, а, возможно, это просто не принципиально и не мешает ему жить с семьей в Германии. Нельзя определенно сказать, оставляет ли такая позиция в важном нынче национальном вопросе отпечаток на его творчестве, но специалисты в один голос отмечают его поразительное умение выдерживать эмоциональную дистанцию от своих героев. Это можно проследить, скажем, по фильму, смонтированному из архивных кадров ленинградской блокады, или по художественным картинам о депрессивной российской глубинке («Счастье мое») и мучительном моральном выборе белорусских партизан («В тумане»). Идея сделать фильм о Майдане возникла у Лозницы, когда массовые протесты в центре Киева длились уже больше трех недель и успели пережить несколько драматичных этапов — разгон студентов 30-го ноября, первые столкновения 1-го декабря и штурм силовиками митингующих 11-го декабря. По словам Лозницы, он уже тогда был уверен в том, что режим Януковича падет и, поскольку никогда не скрывал своего интереса к поведению людей в переломные исторические моменты, решил методично фиксировать происходящее.

Стоит сказать, что Лозница хоть и был сочувствующим революции, но вовсе не ее непосредственным участником или открытым сторонником. Съемки вели его операторы, которыми он зачастую руководил дистанционно, сам режиссер активно включился в работу уже на этапе монтажа и отбора готового материала. Это отличает его от авторов других фильмов и многочисленных видеорепортажей о Майдане, которые сознательно или несознательно пропускали происходящее сквозь себя. «Майдан» Лозницы это долгие и статичные планы, отсутствие главных героев и сюжета в привычном понимании, отказ от музыкального оформления и сведения звука, а также закадрового авторского комментария. Зрителю не навязывают мнение с помощью быстрого монтажа, крупных планов или акцентирования на особо шокирующих моментах. «Майдан» можно сравнить с летописью, если бы режиссер сознательно не исключил из фильма кадры ключевых этапов киевской революции. Они находят отображение только в скудных титрах, которых наберется едва ли десяток на весь фильм. Это скорее попытка уловить дух народа, который в едином порыве выплеснулся на холодные улицы городов своей страны. Лозница не стремится вскрывать причины или объяснять зрителю внутреннюю логику государства в государстве, в которое на три месяца фактически превратилась главная площадь столицы Украины. Он просто наблюдает, захватывая в свой кадр огромное количество деталей, часть из которых зритель (в зависимости от своего отношения к происходящему и пониманию контекста) может дешифрировать и трактовать, а на часть даже не обратить внимание. Лозница старательно фиксирует будни совершенно небудничных событий, придавая своей картине монументальные очертания.

Может сложиться ощущение, что режиссер не занят драматургией фильма, она возникает сама по себе, из логики происходящего. Однако это только частично правда, ведь любую цепочку событий можно представить совершенно по-разному, в чем активно упражняются средства массовой (дез)информации, политики, общественные деятели и прочие ораторы. Лозница отказывается быть стороной информационной войны и выстраивать конспирологические теории, для него главным и безусловным двигателем событий конца 2013 — начала 2014 года есть народ, который с каждым днем протестов сплачивается, превращаясь в нацию. Фильм начинается массовым исполнением гимна Украины накануне вече, а заканчивается кадрами похорон жертв 18—20 февраля под аккомпанемент песни-реквиема «Пливе кача» и живыми цветами, возложенными на месте гибели героев новой страны. Между ними случайные эпизоды быта в сожженном позже Доме профсоюзов, обрывки выступлений политиков, развевающиеся на ветру флаги, любительская поэзия, злободневные переработки известных хитов, звуки раскалываемой брусчатки, огни и дым горящих автомобильных покрышек, мат попавших под огонь журналистов, носилки с ранеными и неожиданная для уличных боев мелодия трубы, в которой узнаются мотивы старой повстанческой песни. Лица торжественные, напряженные и местами улыбающиеся к финалу сменяются лицами, на которых читается усталость, боль и решимость идти до конца. Опускается занавес, ползут титры, но аплодисментов не будет, ведь это только начало.