С первым дуновением ветра (2002)

Наверное каждому доводилось смотреть документальные фильмы о жизни животных в дикой природе. Так вот картина Франко Пьяволи — тоже самое, но о людях, один день из жизни нескольких представителей вида человеческого. И кто сказал что животная жизнь это что-то низменное и недалекое? Краснели ли вы когда-нибудь глядя на животных? Сжимались ли в комок стыда изнутри? Я — нет. Даже самые обыкновенные процессы жизнедеятельности братьев наших меньших выглядели неотделимыми от природы и мира в котором они живут. Но у людей все несколько иначе. Мужчина с голубыми глазами, пристально рассматривающий изображения кареглазых австралопитеков, и старинные лики восточных народов, набирает на своем компьютере: «Совместимость живой природы — это как живой механизм. Мы в одно и тоже время все схожи и различны. Все благодаря бесконечной комбинации генов которая делает каждого из нас уникальным. Но это так же заставляет каждого из нас чувствовать свою непохожесть. И свое одиночество».

Герои картины лишены конкретики, ими мог бы стать любой из нас, тем не менее, каждый из них имеет свою расплывчатую историю, свое томление: отец семейства размышляет о феномене эволюции, видит тревожные сны в которых африканские рабочие копошатся в его библиотеке. По телевизору идет череда программ, начинающаяся с изображения звероподобной человеческой жестокости, продолжающаяся гонками формулы один с их прогрессивным стремлением мчаться вперед, и красивыми женщинами в бикини — чем не эволюционировавший вид человечества, особенно по сравнению с представителями дикого чернокожего племени из следующей программы? Прерывает просмотр скулеж собаки, низшего существа. Мать семейства одолеваемая простыми женскими желаниями, жаждет внимание мужа и, не получая его, пытается романтизировать происходящее с помощью книг, поэзии и аппликаций. Юная рыжеволосая дочь познает чувственную сторону окружающего мира, тайно наблюдая за молодым пловцом — позже — мотоциклистом, за которым мчится что есть мочи и, опаленная на солнце высокая трава бьет ее по ногам, оставляя следы. Бабушка изнывает по ушедшей молодости, и, в поисках некоего Жана идет на вокзал, но не решается сесть в поезд (привет Люмьерам), который идет вовсе не вперед, а назад, туда, куда не отравляются. Дедушка, прикованный к постели, осознает беспомощность старости, трогательно и жалко он пытается съесть гранат, но скованные ревматизмом суставы пальцев не слушаются и все гранатники падают мимо рта, на льняное одеяло. Старшая дочь, пианистка в пустой зале, не проронит ни слова, она — бессловесная рассказчица этой истории. Одни лишь чернокожие рабочие свободны от рефлексии, или выглядят таковыми в своих плясках у реки и незатейливых песнопениях.

Вспомните первые фильмы, короткие двухминутные изображения действительности, которые больше ощущались чем развлекали ум. Позже кино поделилось на два типа: осязательное и развлекательное. «С первым дуновением ветра» кино очень тактильное, ярко выраженного первого типа, заставляющее мозг работать телесно. В нем отсутствуют готовые образы, оно свободно для восприятия, но конкретно для телесного ощущения. Солнце ослепляет, заставляя прятаться от его бликов, скачущих по стенам жилища в необыкновенном танце. Вспоминается Платоновский миф об узнике сидящем спиной ко входу и видящем лишь блики и тени отбрасываемые реальностью. Гром гремит, дождь не щадит ничего вокруг, ночные цикады оглушают. Нет ли некой несочетаемости в этой живости неодушевленного мира и одушевленных нас? Неподвижности и искусственности нашей духовности, рожденной мыслями? Вот откуда все проблемы, вот он, диссонанс, ошибка создателя… или наоборот… Как нельзя кстати здесь насмешливо-философский Эрик Сати с его заигрываниями с античностью, из которой и берет начало проблематика картины.

Основной мотив этого кино — диссонанс между человеческо-животно-генетическим в нас, и духовным. Стоит подумать об этом на досуге, но лишь до первого дуновения ветра. Он сдует ощущения, выветрит мысли, разгонит облака, чтобы луна убаюкала нас в новый день, где даже ветер будет другим.