Джейн Эйр (1997)

'Джейн Эйр' - одна из моих самых любимых книг. Это классическая история об огромной внутренней силе, любви, доброте.

Неоднократно посмотрев любимые сериалы по книге - 1983 и 2006 года - я решила посмотреть менее известные фильмы. Закончив просмотр данной экранизации я была в ужасе.

Самое главное преступление этой экранизации против книги - это хронометраж. Ну вот кто решил, что можно уложить 'Джейн Эйр' в полуторачасовой фильм? Оставить от жизни Джейн после Торнфилда всего пять минут экранного времени? Например, мы только знакомимся с Сент-Джоном, а он уже предлагает Джейн руку и сердце.

Актерский состав у фильма отличный, но почему-то именно здесь все решили сыграть плохо. Киаран Хайндс - прекрасный драматический актер. Однажды мне посчастливилось увидеть его на сцене в театре, и его энергетика не могла не впечатлить. Но, к сожалению, роль мистера Рочестера не просто ему не удалась - он умудрился превратить многогранного эмоционального персонажа в двухмерную истеричку. Совершенно непонятно, как Джейн соглашается стать его женой, когда Рочестер-Хайндс орет на нее и находится в секунде от того, чтобы вытрясти из нее душу. После того, что Рочестер в этой экранизации устраивает Джейн после свадьбы, я бы на месте главной героини тоже сбежала. И никогда бы не возвращалась. Очень жаль, ведь внешне Хайндс был подобран очень даже хорошо - не конвенционально привлекательный, но фактурный, импозантный мужчина.

Саманта Мортон исполнила роль Джейн гораздо лучше, хотя иногда ее излишняя хмурость была не к месту. Тем не менее, ей удалось передать внутренние терзания Джейн с того момента, когда она осознает свои чувства к мистеру Рочестеру.

Удачнее всего в фильме изображен Сент-Джон Риверс. Внешне попадание просто на сто процентов! Приятный в общении, красивый внешне молодой человек. К сожалению, его роли отведено всего пять минут экранного времени - мы видим только приятное в нем - и в конце фильма очень сложно понять, почему Джейн отказывает воспитанному красавцу и уезжает назад к истеричному Рочестеру. Где его холодный прагматизм?

Про актёров второго плана даже говорить не хочется - на них определенно решили сэкономить.

Я искренне надеюсь, что никто не станет начинать знакомство с 'Джейн Эйр' с данного фильма. Эта история заслуживает большего - и к счастью, есть более достойные экранизации.

Это сегодня бесчисленные телесериальные простушки с кристально-чистой душой и лагерем несправедливых к ним врагов — большое зло. В XIX веке история девушки c необыкновенной стойкостью характера и чистотой души из романа «Джейн Эйр» (1847) Шарлотты Бронте была невероятной и стала впоследствии чем-то вроде пособия по эмансипации для женщин. В настоящее время «Джейн Эйр» любима массами читателей и конкурентоспособна из-за своей атмосферы XIX столетия, о, языка, и, о, нравов! Чем не перестают пользоваться режиссёры, регулярно облачая сюжет Бронте в полный метр и сериалы. И одна из одноимённых с книгой полнометражных экранизаций принадлежит режиссёру Роберту Янгу.

Как настоящий джентльмен, англичанин Янг мало отступает от печатного оригинала своей соотечественницы, романистки и поэтессы Бронте. С частыми оглядками на произведение он строит свой фильм чётко по хронологии романа и естественной хронологии времени. Так, обделённое лаской и заботой детство Джейн Эйр (Саманта Мортон) сменяется холодным, голодным и жестоким отрочеством в Ловудской школе-приюте. А оно, в свою очередь, должностью гувернантки в поместье Торнфильд некого мистера Эдварда Рочестера (Киаран Хайндс). Человека резкого, циничного, чёрствого и самомнительного. Или прямого, реалистичного, замкнутого в себе и спрятавшегося за маской эгоиста? Это Джейн только предстоит выяснить и решить: счастье или кару небесную навлекла она на себя своим стремлением к переменам.

Такой понятный любому книголюбу сюжет Роберт Янг с книгой за плечами превращает в череду знаковых, но обрывочных событий, связанных между собой закадровым голосом Джейн Эйр. И тут думаешь: «Верил ли режиссёр Роберт Янг продавцу мяса, говорящему, что его товар наисвежайший?». Потому что сам Янг уподобляется мяснику, под «чесн слово» ведая зрителю всю нелёгкую судьбу героини закадровым текстом, но не показывая все те горести и лишения, о которых так упорно говорится. Вместо этого значительная часть драгоценного метра уходит на конвульсии камеры, имитирующей страх Джейн перед призраками в красной комнате, смех белой фигуры в тёмном коридоре поместья и бесполезную беготню служанок с их бессодержательными диалогами.

Эпоха XIX столетия с присущими ей готическими веяниями в архитектуре — то основное, за что во многом так любят роман современники — которую Бронте, согласно тогдашним тенденциям в литературе, заложила фоном в книгу, режиссёр послушно стилизует. Однако саму атмосферу передать ему не помогают даже захламлённые роскошной мебелью и коврами комнаты, затемнённые кадры, вечные сумерки и бесконечные коридоры в полумраке. В которых, в конце концов, надоедает разглядывать очертания актёров.

«Портит воздух» атмосферности XIX века и язык. Призванный изначально поддерживать дух XIX столетия, он штормовыми фразочками 90-х годов века XX относит зрителя далеко в сторону от острова катарсиса. «Уже проехали», «та еще штучка», «бедлам», какое-то «хочешь меня» из уст актёров в костюмах с рюшами, нелепыми вензелями на голове и на фоне каменных башен и пафосного убранства зал решительно отделяет действительное впечатление от изображаемой эпохи, как кипяток кожицу от кальмаров.

Байронические ноты Бронте, в свою очередь, потухают за криками и воплями актёров, что не играют, а изображают самодурскую знать. К их лагерю относишь и прямолинейного, циничного мистера Рочестера, который в исполнении вроде бы маститого и именитого Кирана Хайднса понимается скорее, как неуравновешенный инфантил с вечным «хочу эту игрушку, хочу ту». Интересно, что чем больше актёр в кадре начинает истерить и показывать власть своего героя через крики, тем яснее в выражении Джейн Эйр от Саманты Мортон проявляется влюблённость. Но когда она появилась? «Во время наших долгих бесед», — скандирует закадровый голос или сами герои в своих ссорах. Режиссёр же показывает только одну беседу — о происхождении воспитанницы мистера Рочестера Адель — но она больше походит на откровенность барина перед прислужницей и смотрится максимально контрастно после очередной истерики в предыдущей сцене. И тут уже думаешь не о драматичной истории любви, а о стокгольмском синдроме.

Роберт Янг известен номинированной на золотую пальмовую ветвь комедией «Перепутанные наследники» (1993), а также участием в съёмках фильма «Приключения молодого Индианы Джонса: Шпионские игры» (2007) и сериала «Дживс и Вустер» (1990—1993). И понятно, что нагнетанием эмоций страхом, вкраплениями в женскую драму хоррора он, добросовестный профессионал, всего лишь следует тенденциям времени съёмок своего фильма — 1997 году — когда в моду вошли киноперья для щекотки нервов. А в беготне и болтовне служанок пытается продемонстрировать своё английское чувство юмора. Однако за этим всем он упускает одно из самых противоречивых событий в жизни Джейн Эйр, которым Шарлотта Бронте пошла против всех традиций в литературе: сцену непрощения тётушки, чем порушил весь карточный домик силы характера его героини.

Что же в итоге можно вынести из экранизации Янга, кроме затянутого наглядного пособия по стокгольмскому синдрому? То, что не столько важно запихать в экранизацию всё написанное в книге, сколько отобразить основной посыл и идею её автора. Что и сделал через 14 лет после Янга, в 2011 году, американский режиссёр Кэри Фукунага фильмом «Джейн Эйр» с Миа Васиковской и Майклом Фассбендером в главных ролях.

Что ж… Начиная смотреть, я ожидала очередную классическую экранизацию «Джейн Эйр» и потому оказалась абсолютно не готова к тому, что я увидела. Я так до сих пор и не могу понять, действительно ли режиссер поставил перед собой задачу модернизировать произведение, чтобы выделиться из толпы других экранизаций, или же это просто бездарность.

Самая основная беда — это диалоги. Они переписаны так, что смысл сказанного диаметрально противоположен тому, какой должен был быть вложен в слова, а еще фразы, которые должны были выйти из уст Джейн, говорит Рочестер, и наоборот. Из-за таких перемен кажется, будто герои несут полную ахинею.

Еще одна беда — это Джейн. Саманта Мортон кажется мне слишком миловидной для роли Джейн, но это не беда. Беда в том, что Джейн почему-то осмелела и охамела. Казалось, что она вовсе забыла, что при ее положении в обществе смелость ее высказываний должна быть смягчена ее скромностью и застенчивостью. Она не смущается, бросает вызов, а также демонстрирует неприкрытое возмущение, которое вызывает в ней Рочестер в самом начале знакомства, чуть ли не глаза закатывает!

А мистер Рочестер это тоже беда. Мне больно было видеть, как Киран Хайндс играет такого Рочестера. Харизма актера никак не проявилась в этом фильме, а здесь она бы была более чем к месту. На экране перед нами предстает усатый(!!), мрачный, грубый и резкий, постоянно повышающий голос человек, в общем, явное хамло. Куда исчез тот юмор, тот задор, что населял все разговоры Джейн и Эдварда? Здешний Рочестер откровенно прессует бедняжку, словно проверяя ее на прочность. От его утонченности не осталось и следа, и его страсть к Джейн напоминает скорее страсть дровосека к доярке. суть которой лишь похоть. Этот Рочестер утратил всю свою привлекательность. Самое удивительно то, что он испытывает нежные чувства к Адель, сажает ее к себе на колени и с нею он ласковее всех в этом фильме, чего нигде и никогда не было, потому что это уже бред какой-то.

Сюжет, к моему удивлению, не так уж сильно отличался от книги, как можно было ожидать после такого перевирания характеров главных героев. Однако же неполные два часа — это маловато для «Джейн Эйр». Какие-то моменты изменены в угоду маленькому хронометражу, какие-то вовсе отсутствуют, хотя они важны, например пребывание Джейн у больной миссис Рид.

Откровенно насмешила та сцена, в которой Рочестер приводит Джейн к Берте-Антуанетте. И обстановка была похожа на какой-то шатер в таборе, а сама женщина — на пьяную в дребодан цыганку.

К такому прочтению романа я не была готова

2 из 10

Вам когда-нибудь выжигали каленым железом глаза? А мозг пластмассовой ложкой вычерпывали? В общем вспомните все виды пыток, изобретенных человечеством, и теперь представьте, что из себя являет этот «шедевр». А ведь ничто беды не предвещало, когда я приступала к просмотру. Более того, ознакомившись с послужным списком режиссера (да бог мой, он ведь снял «Дживса и Вустера»!), я была уверена, что если уж и не получу экстатического удовольствия, то уж точно скучно не будет. Ну, в последнем я не ошиблась. Уж что-что, а скучно мне не было! Даже не знаю кто больше постарался — сценаристы, режиссер или исполнитель главной мужской роли, — тем не менее, им удалось создать эпическое двухчасовое полотно, от которого у всех кто читал роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» волосы должны встать дыбом.

В этом романе существует, по крайней мере, пять ключевых моментов, которые так или иначе, но все предыдущие режиссеры переносили на экран. И версия Роберта Янга не стала исключением. Так что сюжетной отсебятины не так уж и много. Проблема в другом — эта отсебятина лихо хоронит все хорошее, что могло случиться в этом фильме. Но даже не это главное. Книга рассказывает нам о глубоком чувстве двух мало похожих друг на друга людей с разным социальным положением и разным жизненным опытом, но при этом нашедших нечто общее друг в друге, людей сроднившихся душою. Джейн Эйр — молода и невинна и она, ровным счетом, ничего не знает о жизни. Не соответствующая стандартам красоты своей эпохи и внешне сдержанная, она при этом умна, талантлива, независима духом, полна достоинства и способна дать отпор любому, кто покусится на ее принципы. Эдвард Рочестер — зрелый, умудренный опытом мужчина, где-то даже мизантроп, но ироничный и умный, с грузом непоправимых ошибок прошлого… и при этом смертельно уставший от своей нынешней жизни и отчаянно нуждающийся в душевном тепле и любви. Их встреча произошла в тумане топких английских болот и навсегда изменила жизнь обоих.

«Джейн Эйр» — роман о двух людях, с противоположными, но притягивающимися характерами, и, следовательно, в любой экранизации упор должен делаться в первую очередь на двух героев и актерскую игру, чтобы отразить те отношения — бурные, неподвластные влиянию социума, где-то рассудочные, где-то одуряюще нежные, местами возвышенные, местами страстные, — которые описывал автор. А что мы имеем на выходе? Саманта Мортон — просто идеальная Джейн Эйр (простите, но все предыдущие, мягко говоря отстой!): лучистые глаза, миловидное, но неброское лицо, приятная улыбка, живые глаза, в меру щупленькая… И вот на этом все достоинства фильма закончились. И начался любительский спектакль в больнице им. Кащенко.

Помнится у двух начинающих кинодеятелей из рассказов Ильфа и Петрова был основной принцип: «Смотри, чтобы как у Эйзенштейна не получилось!» Так вот… Главным принципом У Янга сотоварищи стало «смотри, чтобы как у Бронте не получилось». В результате грандиозная задача в корне переписать роман удалась на славу. Вот интересно… Что же такое забористое курили режиссер и сценаристы? Джейн Эйр неожиданно оказалась той еще феминисткой, при этом ее мягкость и тактичность по мере киноповествования выпариваются со скоростью болида Формулы-1. Саманта Мортон стойко боролась до последнего, как настоящий боец, но этот бред с невнятными «от себя» придуманными диалогами, надерганными и наспех склеенными кусками из сюжета, даже она спасти не смогла. Далее небольшой штришок к портрету самого Рочестера: он — обладатель деспотичных наклонностей, резкости, гипертрофированного чувства долга, ошеломляющей нежности и испепеляющей страсти… Вы что всерьез полагаете, что все это может мирно уживаться в одном человеке? Оттого мы, женщины, и западаем на подобный психотип, а режиссеры в свою очередь мучаются, придумывая как бы перенести этот образ на экран, чтобы он смотрелся естественно, а не буйнопомешанным. Стоит случиться малейшему перекосу, как тут же образ теряет свою сбалансированную целостность, распадается на фрагменты и, что самое худшее, может просто испохабиться. Вот она опасность этой сложнейшей роли — подчеркнули в Рочестере резкость и грубость и он мгновенно превратился в орущего невменяемого хама. Когда Рочестер в исполнении Кирена Хайндса не орет на Джейн, он все равно на нее орет. Истерикует так, что мой переходный возраст отдыхает. Психованный больной садист да и только. От кого он этим заразился, знатоки романа и так поймут: они бы неплохо смотрелись вместе в интерьерах дурдома в смирительных рубашках. Как ни странно, но это единственный усатый Рочестер на моей памяти (был еще, правда, чешский бородач). По внешности мог бы вполне сойти — страшон! К тому же, несмотря на то, что Кирену Хайндсу на момент съемок было чуток за 40, выглядит он на все 50. Зато Сент-Джон Риверс здесь хорош! Внешне просто идеален! Но не холодная античная статуя, а исключительно живой, улыбчивый, подвижный и с чувством в глазах. Боже, им бы с Джейн уехать в Индию и жить вместе, но этот мерзавец Рочестер все время путался под ногами и тем, что так и не сгорел заживо, очень помешал сюжету. Это тот единичный случай, когда я сильно пожалела, что Рочестера раз и навсегда не погребло под обрушившейся крышей Торнфилда!

Итог: если вы читали роман и смотрели хоть одну из прочих многочисленных экранизаций, пожалейте свои нервы — бегите прочь от сего творения. А если вопреки здравому смыслу все же решились его посмотреть, то валерьянка, крещеная водица и святое распятие вам в помощь.

P.S. А вот Саманта Мортон просто идеально подошла бы в партнерши Тимоти Далтону — Рочестеру образца 1983 года. Но… разминулись десятилетием. Невыразимо скорблю……

2 из 10

»… И везде, где побывало мое копыто, оставит свой след и твоя ножка сильфиды.» Эдвард Фэйрфакс Рочестер

Готический роман с долей мистицизма, тяжкий путь взросления девочки-сироты, воспитание чувств и исследование остро социальныx проблем викторианской Англии, на фоне которых разворачивается незабываемая история любви, это всё -«Джейн Эйр», написанная Шарлоттой Бронте в 1847 году чудесным языком, удивительно современным, и в то же время, утончённым и элегантным. Яркие и осязаемые образы, меткие и живые описания, и главные герои, в реальности и в искренности чувств которых читатель не сомневается ни на минуту, делают «Джейн Эйр» на удивление кинематографичным романом, который был экранизирован более тридцати раз. Талантливые и такие несхожие актёры, кaк Орсон Уэллс и Джоан Фонтейн, Тимоти Далтон и Зела Кларк, Уильям Хёрт и Шарлотта Генсбур, Киаран Хиндс и Саманта Мортон, Майкл Фассбендер и Миа Васиковска, воплотили драму любящих сердец, между которыми стояли препятствия, воздвигнутые религией, сословными различиями, разницей в возрасте, характерах и в жизненном опыте, а, главное, роковые постыдные ошибки, чьи последствия беспощадными Эриниями неотступно следoвaли за главным героем.

После вступления, читатель, я остановилась в раздумье на перекрёстке двух дорог. Какую выбрать? Пропеть заслуженный дифирамб любимой экранизации 1983 года, той, что бережно отнеслась к оригиналу и перенесла на экран дух и настроение книги, не растеряв её достоинств, приблизив к нам её героев, не ломая при этом логики их характеров, не вырывая их насильно из временной и социальный среды, которой они принадлежали? Или последовать за несбывшимися амбициями и утерянными возможностями той экранизации, чьи создатели либо вообще книгу не читали, либо в своей самоуверенности решили, что смогут пере-джейн-эйрить Шарлотту Бронте? Эта дорога, показвшаяся интересней, привела к британскому фильму «Джейн Эйр» (1997), поставленному Робертом Янгом.

Несмотря на сходство с сюжетом романа Шарлотты Бронте, теле-адаптация «Джейн Эйр» (1997), так же далека от литературного первоисточника, как и сам роман от книжек с арлекином на мягкой обложке. Hевозможно вместить все сюжетные линии достаточно густо-населённого романа в 108 минут телеэкранного времени, но сценаристы, похоже, прошлись по тонкой изысканной ткани повествования незаточенными садовыми ножницами, кромсая сцены на лоскутки, а потом сшивали эти ошмётки суровыми нитками, вдетыми в ржавую иглу.

Исполнители главных ролей, Саманта Мортон и Киаран Хайндс, внешне и по возрасту близки любимой читателями и зрителями литературной паре, совсем не похожей на голливудских звёзд. К сожалению, внешнее совпадение актёров и ролей — это единственное достоинство экранизации Янга. Актёрский талант, похоже, не имеет значения, когда сущность литературных героев искажена до неузнаваемости адаптатopaми, решившими «усовершенствовать» и «модернизировать» прозу Бронте, нo придавшими ей вместо предполагаемой пикантности грубовато-безвкусную сексуальную окраску, которая, возможно, была бы к месту в современном TB -сериале, но не в фильме по роману «Джейн Эйр». Создатели фильма не заметили или забыли, что в героях книги было высоко развито чувство приличия, понимание своего места на иерархической лестнице и соответствующее поведение в общении. Отсюда и присущая Джейн двойственность характера, её застенчивость, тактичность и скромность, под которыми горит страстный огонь её души. Отсюда же и неоднозначность, многогранность и противоречивость натуры Эдварда Рочестера, десять лет жившего под Дамокловым мечом постыдной и горькой тайны. Этим тонкостям и нюансам места в фильме не нашлось.

Взамен, адаптаторы сделали Джейн сформировавшейся феминисткой, уверенной в себе, даже самодовольной, что идёт в разрез с её литературным прототипом. В этой Джейн нет тонкости, загадочности, оригинальности, которые привлекли к ней Мр. Рочестера. И это — одна из потерь фильма, потому что Саманта Мортон могла бы стать лучшей Джейн Эйр в истории экранизаций романа. Ей было всего 19, как и её героине. Невысокого роста, тоненькая и неброская, она, как никакая актриса ни до, ни после неё, внешне была истинной Джейн Эйр. Её лицо и глаза необычайно выразительны и могут передать целый спектр эмоций без единого слова, что она и сделает с блеском в роли глухо-немой девушки в фильме Вуди Аллена «Сладкий и Гадкий». К сожалению, желанная роль Джейн не стала событием в творчестве Мортон.

Самая большая ошибка и потеря фильма — это метаморфоза Мр. Рочестера (Киран Хиндс). Создатели фильма превратили одного из самых интересных, глубоких и сложых героев английской литературы в грубого примитивного жлоба, которого ничего не связывает с харизматичным владельцем Торнфилда. Иx не интересовали противоречивость Рочестера, его внутренняя борьба, его юмор, его нежность. Рочестер в романe мог быть и нетерпимым, и резким, нo oн не был неотёсанным, рычащим мужланом, каким его воссоздал на телеэкране Хиндс. А когда Рочестер (Хиндс) выражает нежные чувства к Джейн, единственное, что ему удаётся сполна, это похоть, и она вызывает чувство гадливости и непреодолимое желание кричать во весь голос: «Беги, Джейн, беги! Уноси свои ножки сильфиды подальше от копыт этого сатира». Кто знает, если она, подобно сильфиде, будет скользить по воздуху, то, может быть, попадёт в параллельную теле-галактику 1983 года — в самую успешную экранную адаптацию своего романа с самым человечным, страдающим и страстным Мр. Рочестером.

Я видела не одну экранизацию романа Шарлотты Бронте «Джен Эйр» и не буду оригинальной, говоря, что больше всех мне понравилась экранизация 1983 года. Возможно, сказывается то, что эту экранизацию я видела лет с пяти на кассете, книгу перечитывала регулярно лет с восьми, и образ героев неизменно связывался с актерами.

Смотря этот фильм, я начинала невольно зевать и чесать подбородок. Фильм снят для ТВ, а не для большого экрана. Неудивительно — я бы лично не пропустила это убожество на экраны кинотеатров. В полтора часа уместить немаленькую книжку — это надо постараться. Здесь стараний не хватило. Важные сцены или вообще безбожно выкинуты, или нагло урезаны, или не менее нагло переделаны.

А уж сами актеры… я не понимаю, по какому критерию отбирали актеров на роли второго плана. «Так, господа, живенько подбираем тех, кто меньше всего напомнит нам героев романа». И тут вместо эффектной брюнетки с высокомерным блеском в глазах Бланш Ингрем перед нами предстает какая-то туповатая блондинка. Адель слишком рослая для восьми лет. Вместо пухленькой веселой миссис Фейрфакс с добродушным взглядом здесь сухопарая тетка с нелепым чепцом. Про слишком молодую миссис Рид и абсолютно не внушительного мистера Брокльхерста просто деликатно умолчим. А еще ни в одной экранизации, кроме 1983 года, я не видела таких подходящих актрис на роли Элен Бернс и мисс Темпль. Эта исключением не стала.

Так это еще не все, есть же и главные герои, так сказать, столпы всего повествования. Джен Эйр — Саманта Мортон, мистер Рочестер — Киаран Хиндс. Саманта Мортон — еще куда ни шло. Большеглазая, молоденькая, вроде бы идеальный типаж, но все равно в ее игре чего-то временами не хватало. Какой-то искры, изюминки. И вот теперь самое большое мое разочарование — мистер Рочестер. Ну не идет Киарану Хиндсу мистер Рочестер. На экране все время не английский аристократ, а какой-то неотесаный мужлан. Это не мистер Рочестер. Может, здесь сказывается мое расположение к статному красавцу Далтону в этой роли, но даже улыбчивый Тоби Стивенс был лучше. Где надо проявить резкость — господин Хиндс начинает истерично орать. Как он на беднягу Джейн орет при их первой встрече… настоящее хамло и грубиян. Никакой большой love в его взгляде тоже не видно. Да просто не та фактура, прости господи.

Как я уже говорила, фильм безбожно коверкали на свой лад. Диалоги сокращены до предела, важные события вроде признания тети Рид в утаивании законного наследства вообще выброшены. Но когда фильм дополз до самых напряженных, отлично прописанных сцен романа (и здесь особо романтичные барышни могут доставать платочки, чтобы промокать очи) — сцена, когда Рочестер делает Джейн предложение, и сцена, где он объясняет всю правду про себя и просит Джейн остаться с ним — я начала почесывать еще и затылок с животом. Такие сцены, полные чего-то волнующего, энергичного, страстного… и так убого сыграны. Ладно, в сериале ВВС 1983 года они были обыграны с излишним пафосом со стороны Далтона, но хотя бы не вызывали рвотный рефлекс и желание стукнуть Далтона молотком по голове. А здесь… они кошмарны. Хиндс истерически вопит и говорит то, чего бы Рочестер никогда не сказал, а Мортон стоит с постной миной и высказывает свои слова как заученную роль.

Операторская работа тоже не вызывает особого восхищения, хотя одну фишку подметить можно. В церкви, когда Мэйсон врывается и объявляет, что свадьба состояться не может, обручальное кольцо медленно падает с книги священника. И потом, уходя, Рочестер случайно топчет его. Прекрасный символ разбитых надежд. Музыка тоже не оставила о себе воспоминаний.

В общем, фильм очень слаб не только как экранизация прекрасного романа, но даже как обычная мелодрама.

4 из 10 (2 — за мое хорошее настроение, и еще 2 — за попытки Саманты Мортон изобразить изредка на экране актерскую игру)