| Рейтинг фильма | |
IMDb
|
6.6 |
| Дополнительные данные | |
| оригинальное название: |
Стихи забвения |
| английское название: |
Los Versos del Olvido |
| год: | 2017 |
| страны: |
Германия,
Франция,
Нидерланды,
Чили
|
| режиссер: | Алиреза Хатами |
| сценарий: | Алиреза Хатами |
| продюсеры: | Фридерик Беллайше, Марк Мальце, Винсент Ван, Dominique Welinski, Йост де Фриз, Фабиан Массах, Джанкарло Наси, Catharina Schreckenberg, Леонтине Пети |
| видеооператор: | Антуан Эберле |
| художники: | Хорхе Замбрано, Nadine Kremeier |
| монтаж: | Флорент Манжео |
| жанр: | драма |
|
Поделиться
|
|
| Дата выхода | |
Мировая премьера:
|
3 сентября 2017 г. |
| Дополнительная информация | |
Возраст:
|
не указано |
Длительность:
|
1 ч 32 мин |
Нажмите на изображение для его увеличения
Живым во времени свойственно умирать. Но естественность смерти обманчива и работать с этой вещью нельзя легкомысленно. У смерти есть вес, который с годами всё растягивает себе место в вашей памяти. Сколько лет работнику морга, который встречает нас в этом фильме? Восемьдесят, но, может быть, и тысяча — бережное отношение к смерти растянуло его память до мельчайших деталей тех далёких времён, когда легкомысленная «демократия» ещё не поселилась в этом месте. Он помнит все слова, поступки и знает количество прошедших дней на своём рабочем месте. Помнит всё, кроме имён.
Для вас, регуляторов, смерть естественна, как вода, смывающая кровь. И к её не понятому вами весу вы добавляете тяжесть террора, растягивая место смерти в памяти людей до океанской глубины. 997-я могила, 998-я, 999-я… Возможен ли счёт дальше? Неужели в памяти ещё есть место или она переполнится и зальёт безумием всю оставшуюся жизнь старушки, ожидающей тела дочери? Вот поэтому вы придумали демократию. Сократить размер памяти до электорального цикла, а размер вечности — до 15 лет, отменив постоянные могилы. Смысл ваших лозунгов — забвение: «Прошлое пройдёт». Прямо как в фильме, где Пабло Ларраин рассказал нам о попытке забыться двумя буквами: «NO».
Но у мёртвых всё по-другому. Память о них не даст вам забыть, что вы были штукатуром при палаче, и живьём утащит в глубь архива, где вам вечности будет мало для чтения одних только имён, следующих по кругу друг за другом, пока вы ищете выход в страну живых, вами разрушенную. А о новой стране уже известно и на небе, и в морских глубинах, и киты приплывают сюда умирать.
«Мир исчез, и я должен тебя нести». Фильм открывается строками поэта, пережившего Холокост. Тысяча и одна могила, книга этого мира закончена. Человек из морга (у кого-то вообще есть имена в этой стране?) взваливает на себя и старушку, и её дочь, и никому не известную девушку, чтобы подарить кому спокойствие, а кому — настоящую вечность без сокращений. Серёжки в форме кита как символ новой безграничной жизни. Теперь его ждёт первая ночь и первое утро, овеянное морским воздухом, принесённым из вечной страны живых.
8 из 10
14 июля 2019
«Продвинутому» эстетствующему зрителю на заметку. «Другое кино» для осмысления.
Около двадцати лет он на одном месте. Изо дня в день. Без выходных. Всегда при деле и в суете дел. А как же иначе? Живой, служащий мёртвым. Кладбищенский архивариус.
Глубокая седина в его облике. Он словно древний старец с вёрстами дней за спиной. Усы, борода, брови, волосы — пепельная белизна прожитых лет. В его походке, сухожилия суставных связок, в устатке служения. Сколько же лет они носят это тело? Истомились работой видно. Истёрлись в летах прожитого. Покоя смиренного, требуют в отдыхе. Едва-едва волочат, передвигая с места на место хозяина. Сеть морщинистых волокон лица и внимательный взгляд. Глаза, не потерявшие естественного жизненного блеска, выдают в нём человека многого повидавшего на своём веку. Проблески улыбки добавляют солнечных красок в характер. Именно так очерчивает режиссёр картины знакомство зрителей с главным действующим лицом этой драмы. Внешность и сухость эмоциональной составляющей отгадкой кто перед нами. Есть ли имя у этого человека? Представьте себе, нет. Странно? Может быть и странно. Вот только «нелепость» эта коснулась каждого из тех кто предстаёт в череде кадровых сцен. Никто нам не назван. Ни одного обращения по «имени-отчеству» мы не услышим.
Что это значит? Что это за приём такой? Где мы вообще находимся? Кто перед нами? Туман «напускает» создатель на своё детище. Не с этого ли и начинаются загадки предлагаемые автором? Не называя имён, ни слова не говорится в какой именно части света мы находимся. Что за страна предстаёт взору? А годы? 70-е? 80-е? Новое тысячелетие? Здесь уместны свободные ассоциации в разбеге лет. Каков период границ? Ну, скажем, эдак в полстолетие.
Стало быть фильм носит притчевый характер. Это, говорит маэстро, — могло случиться и здесь, и там, и у нас, и у Вас. Где угодно. Рассказываемая история не имеет границ ни во времени, ни в месте «произрастания». Языком Эзопа наполнена лента. Иносказательные приёмы, доступные для понимания мыслящего человека, здесь в россыпи. И мало увидеть, тут стоит напрячься. В задумчивость погружаясь. И тогда кино заговорит с Вами. Тогда приоткроет себя. Удивит необычайно.
Конечно же удивит. Ведь сюжетные мотивы — в столь сакральном месте. На кладбище. В усыпальнице людских страстей. Кресты и надгробия, могильные ямы и цветочные клумбы, морозильные камеры морга — атрибутика полутора часов. А ещё архивная канцелярия и нить Ариадны в лабиринтах стеллажей тоннелей. И полуслепой «крот» чахнущий над бумагами в следовании букве закона. И лифт спускающий в подземелье Аида за получением санкции. И мало чего стоящая жизнь ведь отнять её могут в любой момент, а вот погребённым на законных основаниях быть это ещё большой вопрос. И место похорон предметом торга в обмен на иное похуже с доплатой. И церковная месса даже слепцу подвластная… и много-много других «разностей» иронично поданных с грустью слезы в голосе.
Красноречива одна из начальных сцен на кладбище. Человек, убивший из-за любви к женщине троих мужчин и наказанный тюремным сроком, помнит своё злодеяние. Даже гордится содеянным. А вот постыдное занятие в оштукатуривание стен после расстрелов, «затирка» крови, приведшее к досрочному освобождению, не признаёт…
И всё же, где мы?
Это Чили. Режим генерала Аугусто Пиночета. Захват власти и установление осадного положения, сроком в один месяц, привело к гибели более чем 30 000 человек. Один месяц и 30 000 жизней очистительным террором. Расстрелы, убийства, сокрытие тел. События 1973—1988 годов ещё ни раз будут волнительно напрягать струны души. А кинематограф раз за разом будет вновь и вновь обращаться к этой теме. Слишком велики потери. Слишком велик масштаб трагедии народа.
Человек и система. Ценности личности и безжалостный маховик истории противопоставлением. Размышление и осмысление. Полюса единого целого. И океанское взморье с касатками там и тут в отражённой печати лица этого старца.
7 из 10
14 апреля 2019
