Воробьи (2015)

Уже давно смотрю скандинавский кинематограф, и исландские фильмы в частности. И хочу заметить, что в основном фильмы, которые там снимают отличаются своей подлинной драматичностью.

Фильм «Воробьи» оставляет по-настоящему глубокое впечатление и проявляет желание высказаться. Безусловно это драма, и вне сомнений социальная. Режиссеру с первых кадров удается погрузить зрителя в образ главного героя и взглянуть на все глазами наблюдателя. Наблюдатель- это молодой человек, который пытаясь адаптироваться к новым обстоятельствам своей жизни, не успевает за ними и как бы наблюдает себя со стороны. В фильме явно было передано становление главного героя, его взросления, а точнее очевидное нежелание взрослеть именно таким образом, каким тут предлагается. Это так же противостояние личности среде и, планомерно взращённой ее, пастве. Становится обидно за мальчика, именно гадко на душе, что его погружают в эту среду «взросления», где бурным цветом расцветают алкоголь, наркотики и безответственность старших.

В фильме, на мой взгляд, есть очевидная философская линия и если хотите, сакральный смысл. В самом начале мы видим хор мальчиков в светлых одеждах в аскетично-чистом соборе, где нет ничего лишнего. Далее наш герой покидает свой родной дом, уезжает на север Исландии, и как бы сразу облачается в черное. Это некий переход из духовного мира в мир материальный, который живет по своим правилам. Подобный поворот сюжета можно наблюдать в фильме «Самсара», где молодой монах Таши, который провел в медитации длительный срок, решает поменять жизнь монаха на жизнь в миру. Однако он идет в это осознанно, им движет желание узнать мирскую жизнь. А наш юноша Ари попадает в эти обстоятельства насильственно, отчего он так отчаянно злится на мать, которая не хочет его понять и отправляет туда, где уже не будет лучше.

Среда делает свое гнусное дело: первая драка, первый заработок, первое возбуждение, первая любовь, первый секс, пьяные вечеринки и наркотик, и как итог — разочарование и грустный осадок от всего перечисленного. У зрителя возникает ощущение чего-то неправильного, что так не должно быть. Несправедливо, что юноша, обладающий природной нравственностью, который так тонко чувствует этот мир и передает своим голосом красоту и гармонию жизни, попадает в мир, где царит хаос и насилие.

Но это на первый взгляд, потому что во-первых столкновения с реальным миром не избежать, во-вторых мы видим, что происходит самое главное в конце фильма, что внутренняя сила личности побеждает. Чувствуя себя заложником ситуации, Ари совершает поступок, он осознает ответственность за девушку и по-своему пытается исправить ситуацию. Заканчивается фильм неоднозначно. С одной стороны кажется, что перспектив у парня нет — рыбная ферма, вечно-пьяное окружение, пример отца — пессимистично. С другой стороны, хочется думать, что у него все будет хорошо, потому что он уже поступает так как поступает, а трудности лишь закалят характер, который ему обязательно пригодится в жизни.

Прошло некоторое время с просмотра и успелось перебрать еще несколько фильмов, но только Воробьи ощущением и образами все еще со мной и действительно есть желание высказаться.

Фильм на фестивалях не засветился, режиссер начинающий, да и в целом исландское кино специфичное, но потраченного на него времени не жаль.

Короткометражку «Две птицы», которая легла в основу фильма, посмотрела после и отдаю должно господину Рунарссону — полный метр значительно лучше. Если попытаться охарактеризовать одним словом, я бы назвала это кино аккуратным. Хорошо, когда все понятно, последовательно, целостно. Северный минимализм, жемчужная цветовая гамма, воздух и пространство в композиции кадра — все работает на образы героев и идею, очень гармонично. Внимательно прописанные персонажи воспринимаются объемно, легко, убедительны. Причем говорящим и психологически достоверным выглядит даже отсутствие в кадре (речь о матери и отчиме героя). И хотя возник внутренний протест и возмущение: — Как можно добровольно отказаться от возможности быть рядом с таким замечательным сыном?! — приходится признать, мальчик уже не мальчик, а юноша, и, вырастив, родители имеют право на собственную жизнь. Тем более есть отец и бабушка, которым пора бы уже и поучаствовать в судьбе общего ребенка. Так что такой поворот истории понять можно.

Разбирать особо не буду, скажу только, что, на мой взгляд, центральным в фильме получился не инцидент, показанный в «Двух птицах» и дословно перенесенный сюда, а образ чистоты. Причем чистоты не столько детско-юношеской, сколько личностной. Душевная чистота нежная, хрупкая, ее защита обычно подразумевается как часть родительских обязанностей и в фильме это тоже есть. Но есть и другое- необходимость и обязанность всякого нормального человека оберегать, защищать в себе и в других это качество как абсолютную ценность, а не возрастную привилегию.

У Ари всё шло своим чередом, пока мать не отправилась вместе с отчимом по делам, хладнокровно отправив сына к отцу — неудачливому рыбаку, прозябающему в деревеньке на скалистом исландском побережье, встречающему отпрыска виноватым взглядом побитой собаки, продолжая пропивать с дружками свою прогоревшую жизнь.

Подруга детства, расцветая, обжимается с незнакомым парнем, встающим на дыбы от малейшего намёка на её сближение с чужаком, запирающимся в пропИтом отцом доме, прислушиваясь к ватной тишине безлюдных комнат, безразличному всем, кроме утешающей внука бабушки, со смертью которой вокруг него замыкается круг одиночества, поедающего, как окажется, всех завсегдатаев отцовских попоек, собирающихся вечерами вместе, чтобы не так горька была ночь.

Не находя в том ничего особенного, думаешь, что режиссёр заплутал в трёх соснах, когда всё, вроде бы, уже на виду, готовясь к спокойным решениям, подзабыв к тому о его поразительной короткометражке восьмилетней давности (Smafuglar/ «Две птицы», 2008), с потрясающим поворотом в жизни до того почти не знакомых подростков, выходящих из своей первой ночи совсем другими, что страшно, совсем другими людьми, связанными одним большим и только одному из них известным секретом, срывающим этот фильм с тормозов депрессивной меланхолии, вновь, как и в прошлый раз, оставляя пару перед обрывом неизвестности, где им будет не только трудно, но намного больней.

Эффект снижает только уже не детский возраст главных героев, с разницей в семь лет, один к одному повторяющих ключевую сцену короткометражного фильма, где нежный возраст Атли Оскара Фьяларссона усугублял меру навалившегося на него груза, ложащегося на его плечи немотой неизмеримой ответственности, добровольно сделав её первым шагом самостоятельной жизни, без освободившейся от него матери и растратившего все силы отца.