Чернокожая из... (1966)

Жизнь большинства обитателей Дакара проходит в нищете. Попытки найти работу безуспешны, работы просто нет. Для женщины наибольшим достижением является получение должности горничной в доме каких-нибудь белых. Такова Диуана, который вроде бы улыбается удача. Ее берут на работу в Дакаре в семью белых присматривать за детьми. Потом пара решает отправиться во Францию и предлагает Диуане поехать с ними. Та в восторге, ведь Франция — это центр мира, не то что Сенегал. Она с радостью принимает предложение. Однако, прибыв во Францию, она обнаруживает, что ее работа вовсе не сидеть с детьми, как раньше, а стирать, убирать и готовить. Вся ее жизнь проходит в доме хозяев, а те обращаются с ней как с настоящей слугой, хотя и без рукоприкладства. Диуана не выдерживает такого отношения, начинаются конфликты.

Сембен на заре своей карьеры снял примитивный социальный фильм, который, правда, в 1960-е мог показаться весьма актуальным гражданским протестом против снобизма французов. Он настолько прямолинеен, что его даже трудно назвать художественным произведением. Он больше напоминает работу журналиста или, на крайний случай, диплом студента кинематографического вуза. Жизнь Диуаны показана без полутонов одним черным цветом, хотя, по большому счету, никаких ужасов Сембен не демонстрирует. Диуана действительно выполняет черную работу, но ее никто не унижает. Даже тридцать лет спустя, когда, казалось бы, Европа уже сделала большой шаг в направлении толерантности, судьба выходцев из Восточной Европы, отправляющихся на запад, оказывается гораздо хуже участи Диуаны, если судить, например, по фильму «Импорт-Экспорт» (реж. У. Зайдль, 2007). В общем, Диуана далеко не рабыня, хотя ее разочарование Францией вполне можно понять. Сембен решил заострить контраст между Сенегалом и Францией, выставив жителей Дакара, хоть и бедными, но очень гордыми людьми, считающими, несмотря на нужду, ниже своего достоинства брать деньги, заработанные тем, кто отдал за них жизнь. Это тоже представляется несколько плакатным ходом. Если почитать, например, заметки Видиадхара Найпола о странах третьего мира, то там будет трудно увидеть такие аристократические жесты. Бедные жители этих стран настолько замучены нищетой, что готовы убить за деньги. Процветает преступность. Так что попытки Сембена реабилитировать нравственный облик сенегальцев могут быть несколько двусмысленными. Его фильм — это свидетельство о времени и о Франции 1960-х, в которой колониальные повадки еще не до конца изжиты. Но сейчас он, конечно, вряд ли кому-то покажется актуальным, учитывая гигантские изменения, произошедшие с тех пор.

5 из 10

В жёлтой жаркой Африке, в западной её части, случилось странное — молодая жительница Сенегала по имени Диуана влюбилась. И несчастье в том, что предмет её чувств находился далеко на севере, на берегу Средиземного моря. А всё начиналось так невинно: попытка найти работу, случайная встреча с женой одного дипломата, которой так нужна была няня для детей. И вот Диуана уже стоит во французском порту, ища в толпе встречающего её работодателя, едет в автомобиле по улицам курортного городка, выглядывает из окна своей новой комнаты, откуда открывается такой чудесный вид на Ривьеру, и мечтает, мечтает, мечтает, не понимая, что хуже безответной любви может быть только влюбленность в придуманные ею самой иллюзии. Как водится, возвращение из мира грёз в реальность оказывается быстрым и жестоким. Диуану привезли из Сенегала не для того, чтобы она присматривала за хозяйскими детьми, а в свободное от работы время совершала променад по набережной и фотографировалась на пляже, совсем нет. По мнению Мадам, удел чернокожей — готовить, стирать, вытирать пыль, терпеть слюнявые поцелуи хозяйских гостей, и, разумеется, не забывать быть благодарной за то, что теперь живёт в сытой Франции, даром что эта новая страна остаётся где-то за бортом, заманчиво поблёскивая солёной водой такого близкого и такого далёкого тёплого моря.

Непонимание, горькая обида, гнев, ярость от бессилия победить несправедливость, отдающиеся в каждом слове безмолвных монологов главной героини, так и останутся невысказанными. И языковой барьер (а есть ли он?) тут не при чём, ведь вербальная коммуникация основана на умении и желании не только говорить, но и слушать. Диуана привыкла быть неинтересной, незаметной, чудной, но неготовность променять тесноту одних чёрно-белых декораций на вынужденное заключение в других влечёт за собой один-единственный возможный выход. И за героиней придётся последовать до конца, ведь Усман Сембен не приглашает, не зовёт присмотреться к жизни по другую сторону искусственно возведённого расового барьера, а заставляет зрителя взглянуть в глаза горькой правде, превращая ленту в своеобразный моноспектакль Мбисин Терезы Диоп, чей актёрский непрофессионализм добавляет образу Диуаны трогательного несовершенства и делает его практически документально достоверным. Умелое сочетание визуальных и звуковых средств выразительности представляют героиню максимально выпукло, шаг за шагом ведя от внешнего восприятия её окружающими, через нарочито бесстрастные внутренние разговоры с самой собой, к интимным переживаниям, порождённым тонкой душевной организацией. При этом музыкальное сопровождение выступает транслятором эмоционального состояния Диуаны, демонстрируя контраст беззаботных мелодий, напоминающих французский шансон, с тревожными нервными звуками коры и нгомби, а финальные громкие песнопения под удары африканских барабанов станут своеобразным набатом, предрекающим грядущие большие перемены.

Троеточие в названии ленты является не только метафорой лишнего человека, которым стала главная героиня, не сумевшая найти себя в дивном новом мире, но и намекает на открытый финал фильма, призывающий присмотреться к возможному будущему. Попугай из ветвей может кричать о чём угодно, однако принципы межрасовых конфликтов, основывающиеся на априорном неравенстве, претерпели мало изменений за последние столетия. Все люди одинаковы, но некоторые белее других, и совершенно неважно, идёт ли речь о колонизации Америки или о работорговле на черном континенте. «Чернокожая из…» стала для Усмана Сембена не только способом выразить всю боль, вызванную так и нерешённым расовым вопросом, не только возможностью показать обратную сторону реальности, непривычную для европейского глаза. По праву демиурга режиссёр позволил себе дать собственный прогноз развития событий и неслучайно история, произошедшая в Антибе, ставшим для Диуаны своеобразным Парижем, который достаточно один раз увидеть, заставила семью дипломата вернуться туда, где всё начиналось. Маленький мальчик, прикрывший лицо африканской маской, и вроде бы в шутку преследующий Месье, недолго будет мечтательно смотреть вслед уехавшему автомобилю. Однажды он доберётся до своей цели, и тогда придёт черёд европейцев задуматься над тем, какой народ равнее. Франция. Двадцать первый век. А, может, он уже добрался?