План 9 с «Алиэкспресса» (2022)

«План 9 с Алиэкспресса» с порога заставляет включиться в работу. Еще до того, как первый кадр достигнет сетчатки, можно начать получать удовольствие. Название создает активный двуслойный контекст. В первую очередь ярко светит «План 9…» — знак-указание на обладающий вполне определенной репутацией и свойствами фильм. Предваряющий трансфер атрибутов неизбежен. Второй в эту игру вступает более тонкая подмена. Глубокий космос смещен Алиэкспрессом. Легитимность процесса поддерживается сходной природой этих двух сущностей: обе они в своем роде безграничны и наполнены сразу в с е м. После смещения ужас, неизвестность, угрозы и HAL9000 его знает что еще из глубокого космоса наследуются интернет-магазином.

Прелюдия черно-белого эпиграфа — это нигилистическая попытка снять с себя ответственность за все, что произойдет дальше. Последней строкой единственно возможным вариантом финала утверждается смерть. Но это провальная в своей отчаянности попытка к бегству от собственного содержания. Девяносто шесть минут неизвестности тому подтверждение, фарш нельзя провернуть назад, а единственная возможность преуспеть в том, о чем повествует эпиграф — это делать ничего.

Основное тело фильма сконструировано с достаточно однозначно считываемым педантизмом, чтобы не воспринимать всерьез обозначенное ранее стремление к самоотрицанию.

Повествование отменено более-менее тщательным и последовательным воспроизводством одного и того же образа, смена деталей в котором обеспечивает маскировочную динамику и распыляет внимание. Главный герой, точнее сказать, героиня, переживает цикл встреч с самыми невероятными персонажами. Каждый раз во время встречи происходит примерно одно и то же — с небольшими изменениями. Такая репитативность указывает на отсутствие подлинного движения. Об этом же говорит и одинаковость локаций: это всегда руина. Множественность контактов создает drone-текстуру, которая обернута в более крупную форму.

EnterTheVoidesque-титры три раза служат отсечкой для совершения гиллиамовского маневра смены внешности готической принцессы. Заимствованный сказочный троп, три — типичное для сказок число. Сразу после титров нас встречают две дамы без поленьев. Иносказательность их языка дарует туманные путеводные подсказки, призванные направить внимание и скорректировать акценты в потоке четко и ритмично структурированного абсурда.

Отдельным всепроникающим мощным напластованием становятся крупные жилы текстов массовой культуры. Все они нарочито плохо замаскированы и добавляют определенной серьезности происходящему на экране легкому костюмированному беспределу. Такая текстуальная трансплантация укрепляет статус «Плана…» в качестве критического произведения искусства. Присутствие и упоминание других текстов образует связи, расследование которых поднимает проблематику необходимости если не радикальной, то хотя бы какой-то смены аналитической парадигмы по отношению к культуре.

После всего остается вспомнить каскад спонтанных деталей: случайные панцушоты, все маски, зарегистрированные камерой импровизированные беседы с прохожими, непрерывную охоту белого длиннорука за черным латексным доминатрикс-костюмом, дефект щеки, slacker-камеру, и то, что ни один предмет для этого фильма не был куплен на «Алиэкспресс».