Кинозвезды не умирают (2017)

Ливерпуль — город чудесный не только с музыкальной и спортивной точек зрения. Британию он украшает довольно ответственно. Поэтому странно, что доселе вниманием крупных кинолент он был обделён, а ведь географическая привязка всегда выгодно смотрелась на экране. Особенно имея такое яркое и запоминающееся наименование. «Кинозвёзды не умирают в Ливерпуле»… Ожидаешь самый настоящий бурлеск страстей и пропаганду искрящихся эмоций. По факту всё оказывается ровным счётом наоборот.

Фильм, как предприимчиво складывается в современном кинематографе, является экранизацией. Разукрашивает он биографическую книгу некогда совершенно незаметного актёра Питера Тёрнера, нашедшего свою первую известность благодаря роману со стареющей американской актрисой Глорией Грэм, некогда обладательницей Оскара, а ныне — обычной актрисой, уже не интересной для кинопродукции и приехавшей в Англию на гастроли. Несмотря на разницу в возрасте, любовь является чувством, разнице не поддающимся, и вскоре они вовсю встречаются, уезжают в Америку и готовятся жить спокойной жизнь обычных «рабочих» актёров. Однако насладиться совместной бытовой жизнь им не предложено — у Глории находят рак, который и отправляет их обратно в Ливерпуль.

Героиня откровенно ощущает упадок, и жизненный, и рабочий, где сама болезнь является скорее следствием, чем причиной. Питер, в то же время слоняющийся без работы, находит первоначально иллюзию любви (впоследствии переходящую в любовь настоящую) от лицезрения иной стороны актёрской жизни и иных чувств. Он тянется за эмоциональностью Глории, в какой-то мере за её жизненным опытом, она же, вдохновлённая своим желанием сыграть на британских подмостках Джульетту, расценивает молодого юношу как иллюзию Ромео.

Построена лента нелинейно по времени. После стартовой сцены, раскрывающей финальную диспозицию, начинается череда перемешанных воспоминаний, которые демонстрируются под различными углами и частично дополняют друг друга. История намеренно ведётся от двух лиц — Питера и Глории, что придаёт ленте необходимый окрас. Собственно, на воображение МакГигана на этом не закончилось, но импульса не хватает даже в этом приёме.

При всей яркости кинозвезды, при всех референсах на классический Голливуд, что сейчас несомненно находится в трендах, режиссёр постарался выразить отношения двух главных героев с тяжёлой артиллерией в виде социальной драматургии — на актёров они вовсе не похожи, и если бы не многочисленные упоминания агентов и проб, можно было бы легко упустить данную информацию из вида. МакГиган посчитал важным сделать основной акцент на человечности персонажей, и это сыграло ему чуть ли не во вред — имея предрасположенность к краскам, картина остаётся откровенно серой. Трагедия начинается и заканчивается, как ей и положено, с полной эксплуатацией слёзных желёз. В итоге статуса не хватает — ни для гуманистических начал, ни для байопика ушедшей золотой эпохи.

Та же самая неопределённость возникает в использовании световых эффектов и ярких натуралистических красок. При трагедии экзистенциальной они выглядят откровенно аляповато, поскольку для их применения в картине нет места как такового. Романтика взаимоотношений трогательность и пронзительность игнорирует, сопереживание идёт на уровне бытовом, но ни сколько не эмоциональном. В итоге вся чувствительность выглядит жирным пятном на белой скатерти. Вроде это и придаёт ей куда больше информации и разнообразия, только коэффициент ли это полезного действия?

Стремясь в какой-то момент быть мелодрамой, лента на самом деле в течение всего хронометража ищет своё «я». Актёрское начало активно стремится к сантиментам, но основа постановки отдана примитивной и прямой действительности, из-за чего персонажи начинают меркнуть. Они не умирают в Ливерпуле, они исчезают в нём, в других городах, в пути между эти городами. Экранизированная книга не перечитывается, она ставится обратно на полку.

Слоняясь по коридорам доходного дома, Питер увидел в открытом дверном проёме немолодую даму, гримасничавшую перед зеркалом, признав в ней знаменитую актрису Глорию Грэм, а та, в свою очередь, перехватила заинтересованный взгляд молодого человека, притянув вместе с ним и самого поклонника, профессионально связанного с театром, ставшим последним прибежищем для разведённой с кино женщины, потерявшей малую удачу, так и не найдя ничего стоящего взамен.

Роман вспыхивает мгновенно и развивается бурно, стремительно сближая любовников, перемещающихся из Англии за океан, к Голливудским холмам Лос Анджелеса и в сердце Махэттена, — по сценарию эти путешествия идут флэшбэком к тревожному прологу фильма, когда, пережив внезапный приступ болезни, разваливающаяся Глория заявляется в ливерпульский дом Питера, сваливаясь нежданной обузой на руки его матери, будто ей было мало своих забот, определяя очевидный любовный треугольник: он, она и cancer, отступив, снова вернувшийся за ней.

Обособив один эпизод, сценаристы сосредоточили своё внимание на коротком отрезке биографии знаменитости, пренебрегая иными событиями, наполнявшими десятилетия её жизни до, сводя к минимуму детализацию портрета влюблённого в неё Питера, а членов его семьи так и вовсе выставляя наравне с кухонной мебелью, одержимо разжигая позднюю романтическую страсть, доведённую до абсурда желанием пожухшей Глории сыграть роль Джульетты, отчего становится ясной утешительная роль партнёра, попавшегося на закинутый ловко крючок.

Собрав пару, кино вращается вокруг этих двоих, демонстративно уклоняясь от сопутствующих линий, что особо подчёркивает специфическая техника съёмки, в большинстве случаев происходящей изнутри различных пространственно замкнутых объектов, будь то домашняя комната, гостиничный номер или вагончик на морском берегу: камера почти всегда устремлена наружу, упираясь в прикрытые шторами окна или приоткрытую дверь, отгораживающие влюблённых от внешнего мира, да и на улице кадр, как правило сжат с двух сторон линиями стен дворов, улиц и дорог, нежностью приглушённого света окружая, как предположено, нежность исключительных чувств.

И Аннетт Бенинг, и Джейми Белл безупречно разыгрывают сцены конфликтной близости двух странных людей, лишённых контекстной определённости собственных действий, что не избавляет от подозрений в замысловатом манипулировании одного из них другим, да и по ходу дела авторам картины, пусть и скороговоркой, всё-таки приходится вспомнить о нескольких оборванных разводами браках актрисы, включая связь с пасынком тринадцати лет, о чём предостерегая рассказывают Питеру зловещие, но правдивые родственники Глории, мешающие сценаристам, зажмурив глаза, совсем уж избавиться от скандальных свойств женского характера, намеренно выхолащивая образы обоих любовников, а их историю свести к абсолютизации чувств, в финале пафосно декламируя текст великой трагедии Шекспира, неосторожно обламывая о него свою комедию.