Снафф: Документальный фильм об убийствах на камеру (2008)

Тема снаффа уже давно успела исчерпать себя, перестала быть табу, предметом шока и трепета, субъектом тотальной бесчеловечности по ту сторону порнографии в частности и кинематографа в целом. Тем примечательнее это воспринимается в контексте ленты «Снафф: Документальный фильм об убийствах на камеру», снятой в 2008 году американским режиссёром Полом фон Стетцелем — откровенно сырого и невыразительного исследования снаффа как неотъемлемой части современной реальности, хотя эта картина, пожалуй, является самой осмысленной попыткой понять что такое снафф, не прибегая при этом к обсценному киноязыку шокьюментари, чернухи и эксплуатации. Сырость и серость картины тем не менее обусловлены тем, что фон Стетцель так толком и не определился со своей авторской целью, с тем главным месседжем, доносимым до аудитории картины: то ли это подтверждение всех мыслимых и немыслимых городских легенд о мокрых плёнках, то ли это полное и всеобъемлющее развенчивание этих самых мифов, — при том, что с точки зрения режиссуры фильм едва ли далеко ушёл от великого множества телевизионных документальных детективов.

Фон Стетцель интервьюирует по теме как служителей закона — представителей ФБР, криминалистов — так и кинопродюсеров, попутно перемежая их рассказы видеозаписями якобы снаффа, аппелируя при этом настолько очевидными всем и каждому доводами (за исключением нескольких), что впору говорить об авторском лукавстве и/или некомпетентности, ведь в качестве основных примеров эволюции снаффа в большом кино режиссёр берет как относительно безвестный и пошлый «Снафф» 1970 году Майкла Файндлея (именно эта лента стала главной точкой отсчёта в формировании псевдоснаффа), «Ад каннибалов» Руджеро Деодато (как пример самой явной мистификации под снафф), «Цветок из плоти и крови», главную картину направления псевдоснаффа, так и совершенно не относящихся к снаффу «Генри: портрет серийного убийцы» или те же «Лики смерти» что Джона Алана Шварца, что Дэймона Фокса. Рассматривая снафф как часть популярного кинематографа фон Стетцель отчего избегает всяческого упоминания как «Подглядывающего» Майкла Пауэлла, так и «Последнего дома на тупиковой улице» Роджера Майкла Уоткинса, обходясь обсасыванием наиболее ярких проявлений мокрого видео, но толком не удосуживаясь проанализировать предпосылки к появлению этой темы в американском и мировом кинематографе вообще; тот самый философский или психоаналитический контекст просто вынесен за скобки бесхитростного текста ленты, словно его и нет вовсе. Для режиссёра снафф в кино интересен лишь как часть некоей экзотики, как наиболее табуированный атрибут грайндхауса, и не более чем, но не как сознательный авторский выход за пределы изощренного вымысла. То что есть снаффом или таковым притворяется в кинематографе — не видно ли тут вящего стремления режиссеров обыграть реальность настолько, чтобы в итоге подменить ей кино как таковое, убрать из витального простора кинематографической реальности само понятие и восприятие кино?! Однако фон Стетцель вместо большего погружения в суть снаффа и псевдоснаффа предпочитает констатировать непреложность весьма банального факта, что в так называемом свободном и независимом кинематографе возможно всё; стоит примириться и лишь следить за поступательным встраиванием снаффа в большой кинематографический процесс до той степени, что вскоре ничего предосудительного в нарочито грязном смаковании гиперреалистичного мортидо и либидо не будет. Хотя и говорить о невозможности существования такой индустрии более чем непредусмотрительно. Во всяком случае, в тело картины впаян монолог известного голливудского продюсера Марка Розена, рассказавшего что в семидесятых годах прошлого века ему посчастливилось увидеть настоящий снафф, владельцем которого оказался некий гражданин Филиппин, по совместительству порноделец, пришедший к продюсеру с предложением крайне экзотического и «настоящего» материала.

Однако если тема отношений снаффа и большого кино фон Стетцелем была пущена насамотёк, и ничего нового сказано не было, то в контексте развития темы снаффа и современных войн режиссёр пошёл по тонкой грани дозволенного, хотя и стараясь быть предельно аккуратным, ведь речь в основном пойдёт о военных кампаниях США в Ираке и Афганистане. Объективной реальностью современных войн с сугубо геополитической, геоэкономической и геостратегической нутряной начинкой от Югославии до Ирака и Сирии являются не только пытки ради самих пыток и убийства ради самих убийств (Сребреница, Абу-Грейб, Гуантанамо etc), но и появление того самого снаффа с целью его продажи или в качестве главного элемента устрашения противника. Элемент сексуального унижения порой просто подразумевается или же наоборот выпирает, что и доказали американские военнослужащие в тех самых секретных тюрьмах, издеваясь что есть дури над подозреваемыми в терроризме. Их же идеологические противники в случаях плена любого из представителей коалиции предпочитали снимать их убийства и пытки на плёнку; враг, лишенный головы и конечностей, которого и не думают спасать, уже и не враг, а растиражированное видео с его жертвоприношением становится главным элементом контрпропаганды. Снафф сливается с идеологией. Тем очевиднее это стало сейчас, когда ИГИЛ снимает то, что может именоваться снаффом, в промышленных масштабах и отнюдь не в любительском формате.

Но в большей степени фон Стетцель раскрывает снафф в контексте частных историй маньяков. От международной банды педофилов, накрытой в 2000 году, до истории американских садистов Леонарда Лейка и Чарльза Нг, устроивших на своей северокалифорнийской ферме пыточную киностудию (в ленте будут предоставлены несколько минут их видеоэкзерсисов, плюс фотографии) в 70-х годах, до небезызвестной Семейки Чарльза Мэнсона. Но наибольшую авторскую концентрацию получают Лейк и Нг; их кровавые похождения наиболее точно фокусируются на предметности снаффа как эдакого антикино, снятого не коммерции ради, но садистической сатисфакции для. Тот же Анатолий Сливко, невиномысский «учитель года», гордость комсомола и глава ЧЕРГИДа, вешал и расчленял пионеров в своих фильмах не ради славы, но ради удовлетворения собственного либидо, полного боекомплекта из разномастных половых девиаций. Лейк и Нг в свою очередь своими деяниями близки к Саенко-Супрунюку, Луке Маньотте, Кондратенко и Волковичу. Процесс съёмок пыток и убийств для них носил характер исключительной самовлюбленности, даже жажды славы, даром что воняет она гнилой плотью и ссохшейся кровью, но славы, чёрт дери, пускай и ценой человеческих жизней. Снафф как эдакий вариант быть аки Герострат, но на самом деле это всего лишь проявление их излишней дерзости и безнаказанности, создание по сути полных доказательств своей вины, не понимая этого никоим местом и никаким образом. Больно затягивает этот процесс, слишком тяжко отвыкнуть как от насилия, так и от его фиксации; доведенный до фетишизма вуайеризм, подернутый дымкой тотального логоцентричного кошмара. Для таких особей, как Лейк и Нг жить значит убивать, и чем жестче, тем лучше, кайфовее. Вообще, при всей своей неровности «Снафф: Документальный фильм об убийствах на камеру» утверждает лишь одно: при всей своей полумифичности снафф, умеючи долго, найти можно, но только вот Пол фон Стетцель как-то совершенно забыл уточнить: а нужно ли?!