Нортфорк (2003)

Горячка, завладевшая телом ангела, пробралась в рассудки людей, наталкивая их на безумные идеи в спешке принятия решений и вследствие одного конкретного решения государства — затопить городок Нортфорк.

Уезжайте, уезжайте, пока это не свершилось, нет времени на «каждой твари по паре», поднять паруса на ковчеге и ждать знака свыше! Достать охотничье ружьё и лишить желанной пары акров недоброжелателей в черном, чьи намерения в глазах «утопающих» столь же черны, недобры и корыстны. Пригвоздить себя к облюбованному месту положением, если не самими гвоздями, и вздрагивать с каждым новым обнаруженным пёрышком.

Все уезжают отсюда, а мы задержимся. Что же нам до тех, чья мутная неразборчивая слеза застелила собственный взор и утаила пришествие ангела на землю? Вернули, возвратили, убегая от себя самих, в руки того, кто ни за что не откажет, хоть и будет разочарован подобным ходом событий. Но спокойствие и смирение сочатся и преобладают в этом месте.

Мы — не они. Им ни за что не увидеть так ясно, не разглядеть сквозь лучи припыленного солнца посланца свыше, с самых высот, пришедшего, чтобы быть стертым повсеместно растущей горячкой. Нортфорк и сам тяжело вздыхает, чувствуя, как сквозь отверстия в его поверхности даже покойники находят способ к перемещению, когда ему неизбежно быть затопленным, нести всю тяжесть истории под давлением царствующей в его окрестностях воды. И Бог, который во всём и в котором все, наблюдает за отчаянием, за болью и бегством, терпеливо выжидая возвращения своего посланца.

Ворочанье в смятой постели для наших глаз, и борьба за свою истинную природу, приключения в ином отрезке времени для глаз чуть более особенных.

Неторопливый фильм в темпе людей, ностальгирующих по былым временам и грустно обхаживающих некогда значимые для них места: вот здесь покоится моя жена, твоя мать, и её нужно увезти, а отсюда мы убедим людей выехать в скором времени, здесь мы нажили первую царапину, которая всегда самая болезненная, всем знакомо.

Философия не терпит спешки, а её (философии) так много в этом фильме, что он всеми силами пытается сдержать динамику, какое-либо выразительное развитие, чтобы не пойти, не дай Бог, вразрез с этим убеждением. И Бог, как в жизни, не видим, но ощутим. Все как в жизни, но точно не в нашей.

Смотреть стоит мыслителям, любителям символики и тайных смыслов при свете дня. Актеры, смело полагаю, полностью поняли свои роли, что радует глаз и душу. Цвета «пыльного солнца» не склоняют в одну сторону, но больше погружают во вдумчивое состояние, думайте, люди, почему так, как есть.

10 из 10

Когда-нибудь ты услышишь историю о городе вечном, которого больше нет. Когда-нибудь ты увидишь огромный ковчег, который не может плыть. Без громогласных труб Апокалипсиса придут деловые люди в строгих костюмах и прикажут затопить твою родину, чтобы всего лишь построить гидроэлектростанцию. И тогда ты вспомнишь, что, по легенде, в долине реки Нортфорк вместо бизонов бродили ангелы, а древние кельты выбирали посредником между богами и людьми белоснежного лебедя. Но что делать, если перышки твои самые что ни на есть утиные, и пастор, привыкший находить их у тебя за ухом, сделал из них закладки для Библии? Что делать, если ты отчаянно ищешь своих, а прекрасная стая отвергла тебя, усомнившись в твоем истинном праве от рождения? Тогда терпеливо ждать, надеяться, горячо-горячо верить в чудо, которое и называется совсем просто: родители…

В 2002 году дуэт братьев Полишей, сделавший себе имя на фильмах «Близнецы из Айдахо» и «Джекпот», приступил, вопреки мейнстримным ожиданиям инвесторов, к некоммерческому проекту «Нортфорк». В процессе работы финансирование картины прекратилось, и близнецы были вынуждены заложить свое недвижимое имущество, чтобы выплачивать жалованье съемочной группе (между прочим, среди актеров — сплошь знаменитости). Почему сюжет о затопленном в 1955 году городке Монтаны оказался так дорог калифорнийским киноделам, можно понять, взглянув на их генеалогическое древо: предки по отцовской линии были выходцами из этого штата, дед Полишей строил дамбу. А значит, магический реализм на экране — дань родовой памяти, любовно собранный фамильный альбом.

Мотив «града обреченного» становится для создателей фильма отправной точкой в размышлении о Боге, о жизни и смерти, о родной земле, метафорически воплощаясь в умирающем ребенке, брошенном приемными родителями, но страстно мечтающем найти настоящую семью (ангелы в двенадцатом поколении). Где-то уже была история о старом грустном человеке с огромными крыльями, но здесь крылья еще надо вернуть… Драма, поданная в библейских пропорциях, внезапно уравновешивает всех участников. И печальный отряд подневольных эвакуаторов — вовсе не повернутые спиной персонажи с полотен Магритта, как кажется поначалу. Они тоже — ангелы. Ангелы Лимба, с трудом убеждающие строптивых жителей покинуть насиженные места, но при этом сами не верящие в разумность происходящего… И фэнтезийные гости потусторонней реальности — Чашка чая, цветок Геркулес, немой Треска и Счастливый, похожие на нелепых комедиантов с перепутья эпох, в викторианских и ковбойских костюмах, — тонкие сущности, правда, ищущие истину в магических книгах совсем не ортодоксального толка. Есть какая-то пронзительная правда в том, что счастье слепо и безруко, а цветок безусловной любви — загадочный андрогин, потому что в детском сердце всегда живет прекрасная сказка. Но живет и страдание. Даже вне скрытой оппозиции христианского и языческого вопросы веры поставлены довольно остро: где слова, без которых распятие — всего лишь «человек, пригвожденный к двум доскам», где оправдание Бога, допускающего муки неповинного ребенка, где та земля, что «не стоит без праведника»?

Притчевая основа сценария дает возможность ощутить нежное, бестелесное полотно фильма, когда пространства так много, что задыхаешься от воздуха бесконечной, предгрозовой пустыни, бежишь целый день, а в кадре — лишь фантасмагорический пес, тонконогое создание средневекового Дали. Однако приволье может обернуться теснотой приютской койки, в которой бредит маленький Ирвин. Сюжет распадается на множество вставных новелл, анекдотов, городских историй (фотоальбом же). Асфальтовый серый казенных построек, скудный беж бесплодной земли, размытый кобальт Скалистых гор — Нортфорк воплощен в приглушенных тонах винтажных диапозитивов. При этом визуальная щедрость операторского гризайля достигается безупречной красотой форм, будь то пейзаж, барочный костюм или оленьи рога. Монтажные перебивы расставляют акценты, нарушая дремоту кадра звуками бьющегося стекла и перемещая повествование на разные уровни сна и яви. Утопающая в медитативной неспешности картина смотрится на одном дыхании при условии, что терпеливому, проницательному зрителю действительно хочется раскрыть коробочку, заглянуть в нее, найти следующую, поменьше, потом еще одну… и продолжить кропотливый поиск спрятанного подарка под безмятежную кантри-музыку 50-х годов.

Фильм, завершающий трилогию Полишей о провинциальной Америке, о загадочной американской мечте, сюрреалистичной изобретательностью напоминает кино братьев Коэнов, Терри Гиллиама, Джима Джармуша. Есть в нем неуловимо-горький аромат, гипнотический запах смерти, который не что иное как ностальгия и благодарное облегчение оттого, что, складывая белоснежное оперение в чемодан, можно испытать силу земного притяжения скорби, а потом воспарить в небо: «Ибо все мы ангелы, лишь то, к чему прилагаем мы крылья свои, разделяет нас».

Это совершенно странный, малобюджетный фильм, построенный на образах и характерах, а не линейном действии. Вода живая и мертвая: как их различить, не попробовав?

Братья Полиш приглашают нас в 1955 год, в маленький городок в Монтане, который в буквальном смысле слова — утонет после завершения строительства плотины. Но не все жители собрались в дорогу.

Перед нами — щемящая история потерянного рая и заблудившихся ангелов. Обреченный на смерть городок стал приютом для просвещенных чудаков. Живые, умирающие, мертвые, земные и неземные создания ищут приют. Некоторые — за чужой счет.

Фильм завораживает своим набором сновидений, тихой грустью, иногда — светлой, но чаще — не очень. Такие фильмы хочется обсудить после просмотра, но пересматривать их не тянет.

8 из 10

«Northfork», этапное произведение братьев Полиш, Марка и Майкла, снятое в 2003 году.

Дебютировавшие в Сандансе изящной, хоть и немного сентиментальной картиной про дружбу проститутки и сиамских близнецов (в роли которых, что характерно, сами авторы), в этом фильме Полиши собрали целую галерею кинозвезд, блиставших еще поколение-другое назад, но к моменту съемок успевших (просится на язык «поугаснуть», но на самом деле нет, они до сих пор клевые!) отдохнуть от всей этой попстар-селебрити-шумихи — от Джеймса Вудса до Кайла Маклохлина. Это добавляет фильму особого осеннего очарования.

Любопытный момент: в ходе съемок обвалилось финансирование, Полиши там кредиторам чуть ли не всю свою жилплощадь отписали, расплачивались со съемочной группой тем, что осталось на кредитках.

И не зря! Оно того стоило.

Уже здесь появляются характерные черты стиля, за которые полюбились их последующие работы The Astronaut Farmer и The Smell of Success (в обоих в главной роли Билли Боб Торнтон), и которые будут доведены ими до совершенства в Stay Cool и For Lovers Only (в обоих хедлайнером Марк Полиш).

Это, прежде всего, формирование особой кинематографической среды. Некое мистическое пространство. Кажется, стоит потянуться — и кожей ощутишь касание вот этого невесомого ангельского пера, и вот ты уже весь там, в этом солнечном луче, среди танцующих пылинок.

При этом, авторы избегают главных опасностей, сопряженной с этой «притчевой», «символистской» подачей материала. С одной стороны — утонуть в мрачных безднах визионерства и натужного умствования, с другой — удариться в умильное разглядывание всех этих перышек и пылинок. Чем, к сожалению, грешат зачастую крупнейшие из кинохудожников.

Братья Полиш не такие, умеют держать стиль.

Из тонких нюансов соткано их сновидческое полотно.

Хронологические и географические рамки заданы строго — 1955, Монтана, городок Нортфорк, назначенный под снос из-за грядущего строительства дамбы.

Служащие комитета по выселению, одетые в одинаковые похоронно-черные пальто и шляпы, уже погрузились в черные машины и вроде бы уже взялись за дело… Но, постепенно, плавно, время и место утрачивают свое влияние, ожидание конца превращается в промозглое безвременье, растянутый до бесконечности миг. Параллели и меридианы стираются, в пустые коттеджи, которым предначертано оказаться на дне искусственного водохранилища, успели уже заселиться некие сюрреалистические типажи (стетсон соседствует с кружевами, набор стимпанковых окуляров-линз с деревянными руками). По окружающим просторам разгуливают на ногах-ходулях поистине босховские конструкции. А больной мальчик, которого приютил местный священник, начинает общаться с ангелами, которые хотят открыть ему его истинную, мистическую сущность.

Это кино особого рода, даже если сравнивать с другими работами Полишей. Здесь нет бравурных маршевых нот «человека, стремящегося к мечте», как в The Astronaut Farmer, нет едкой сатиры и всяких крутых фермерски-навозных гэгов как в The Smell of Success. Тут нет великовозрастно-подросткового задора Stay Cool или кипения любовных страстей For Lovers Only.

Тут — неспешное созерцание. Предгрозовые свинцово-серые оттенки. Предгрозовая вязкость воздуха. Отчетливость звуков и интонаций. Надвигается гроза — но она только будет, через пару минут или через тысячу лет — какая разница?

Не в этот миг. Не сейчас.

Сейчас можно затаить дыхание и слушать.

Как будто листаешь старый пожелтевший журнал, найденный на чердаке — выцветшие виды, поблекшие портреты. Проплывают знакомые лица, оживают воспоминания и забытые сны детства, замирает время.

Хочется остановиться, перевести дух и подумать о главном.

Этот фильм — памятник детству с его сказками и фантазиями, слезами утром и вечером, из-за чего-то серьезного и просто так. Памятник вечным городам, которые стоят сотни лет, сквозь поколения и века, каменные и древние, такие, которые не поворачивается язык назвать муравьем на теле планеты. Памятник отцам и детям, духовной связи меж ними.

Течение фильма лишний раз подчеркивает монументальность идей.

Фильм на удивление легкий для восприятия. Картина, пожалуй, не арт-хаус для кинокритиков в пыльных кинозалах, она ближе к душе. Но и для массовой компании в качестве закуски этот фильм не пойдет.

Исключительный ключ для исключительных дверей. Пробуйте. Вставляйте в замок и открывайте.

Вы когда-нибудь задумывались, куда же делись звезды прошлых лет? Ник Нолти, Джеймс Вудс, Кайл Маклахлен, Клер Форлани, Дэрил Ханна, и еще много, много других актеров, всегда бывших на второстепенных ролях?

Они в Нортфорке. Городе, ждущем конца. Городе, навек застывшем в минуте перед смертью. 50-е годы. Скоро рядом с Нортфорком откроется новая электростанция. Но для этого нужно затопить город. Хотя слишком многие не хотят покинуть свои родные земли, ведь этот город непростой — это город ангелов.

И тогда в путь отправляются государственные чиновники. Всегда в черном, на черных машинах, постные лица и потаенные думы. И они предлагают оставшимся уйти из города, подарив им… ангельские крылья.

Фильм просто великолепен. Он чертовски красив. Серые, нежные цвета мокрого асфальта, никак не начинающегося дождя… Город, живущий последний дни. Полная тишина. Тишина. Ни звука.

А потом хлынет вода.

Это, черт возьми, просто прекрасно. Медитативный, медленный, похожий на воду, фильм, снятый братьями-близнецами — казалось бы, сюрреализм в квадрате. Однако у вас ни разу не возникнет вопроса — а что это было? Понятно все. И метания священника в исполнении Ника Нолти, пытающегося пристроить куда-нибудь умирающего мальчика-ангела. Мальчик, путешествующий по пространству бреда, по параллельному миру, и встречающий там команду ангелов, которые лишь проекции вещей с его прикроватной тумбочки. Или нет?.. Эти ангелы — чопорный язвительный британец Чайная чашка, молчаливый, слушающий музыку из ящика, техасец Треска, порывистая Цветок, Счастливчик с деревянными руками, очками с множеством стекол и энциклопедией в голове…

А какая там прекрасная собака на ходулях.

И вторая сюжетная линия — торговцы крыльями, госчиновники, расхаживающие по омертвелому городу. «Смерть человека все еще зовется прогрессом». Какие с ними прекрасные эпизоды! Черт, да любой кадр модно смело ставить на рабочий стол, или печатать и вывешивать в рамочке! Идеальная выдержка цветов, идеальная композиция — я не мог придраться, я был заворожен этой красотой.

Я не смогу вам пересказать хоть один из эпизодов. Вообще, рецензия в случае этого фильма бесполезна: нужен набор кадров, трехминутные отрывки, чтобы показать всю силу. Далеко не все сцены, понятно, одинаково сильны: некоторые — шедевр, самородок. Ах, какой там Ковчег… А прибитый к полу старик… «В америке люди двух типов. Шевроле. И форд». Но некоторые — вымученные, как бородатый анекдот. Собственно, есть там и бородатый анекдот, но даже он снят здорово.

У фильма есть один недостаток, происходящий из этой простоты в главных эпизодах, в основной сюжетной линии. Он сам, как и пространство своего мира, висит в межвременье. Судите сами. Фильм явно не мейнстримовый и не пытается им казаться. Но для арт-хауса он слишком, слишком прост, почти примитивен. Он не подкидывает нерешаемые загадки, он сам решает их. Да, происходящее действо по-настоящему потрясает своей медитативной красотой. Ох эти 50-е с их черными машинами и одежде в стиле мафиози…

Но с другой стороны, кроме этой движущейся живописи, в кино нет больше ничего. Остается прекраснейшее послевкусие, но нет проблемы, обычной для фильмов такого типа, и мозг будут занимать не вечные тайны этого серого мира, а разжевывание удачных образов, вроде замурованного рабочего или эпизода в кафе.

Что для вас важнее? Шедевральная форма? Или же проходящее мимо сознания содержание? Тут уж, полагаю, дело вкуса.

Вот так, фильм-маргинал, практически неизвестный, и живет в сером асфальтовом пространстве… В городе, ждущем смерти. Поверьте. Это стоит увидеть.

9 из 10