Один день из жизни Андрея Арсеньевича (1999)

Крис Маркер начал съемки этого фильма, когда Андрей Тарковский еще не знал о том, что болен раком и скоро умрет, однако именно этот факт становится тем крючком, за который я надежно зацепился.

Этот фильм — единственный, что дарит возможность увидеть последние месяцы жизни Тарковского.

В первые минуты фильма, например, Тарковский с очень худым лицом лежит в кровати и к нему в комнату заходит его любимый сын Андрюша. Сына выпустили из Советского Союза после нескольких лет отказов и лишь тогда, когда стало известно, что отец умирает. Оба очень рады другу другу, однако ощущается некая неловкость и недосказанность в их приветствии. Сын спустя 20 лет скажет, что самым большим потрясением для него был именно этот момент встречи: по худобе и цвету лица стало ясно понятно, что его отец серьезно болен и дело совсем не в каком-то легком недуги с легкими. Сыну не сказали правды, чтобы не ранить его, однако эта «благая ложь», судя по его интервью 2019 года, до сих пор приносит ему боль.

Далее Маркер показывает нам Тарковского во время работы над его последней картиной «Жертвоприношение», сочетая эти кадры со съемочной площадки где-то в Швеции с интересным анализом всех его предыдущих картин. Мы видим знаковые кадры из «Зеркала», «Андрея Рублева», «Соляриса», «Иванова детства», «Сталкера», «Ностальгии» — закадровый голос Марины Влади, которая сама была другом Андрея Тарковского, доносит до нас взгляд Криса Маркера на кинематограф умирающего советского режиссера. Ценность фильма Маркера — и в редчайших кадрах последних месяцев Тарковского, и в крайне увлекательной аналитике его картин, образов, визуальных знаков.

Итак, поразительно, но Тарковский умирает буквально на глаза у Криса Маркера. Не знаю в чем был замысел автора, когда он начал снимать Тарковского при работе над «Жертвоприношением», но он явно не мог и подумать, что в результате покажет нам Андрея Арсеньевича перед самой смертью.

«Один день из жизни Андрея Арсеньевича» — возможность увидеть, как Тарковский живет последние месяцы в парижской квартире, как обсуждает с оператором Свеном Нюквистом монтаж «Жертвоприношения», как, наконец, впервые смотрит черновую версию своей последней картины. Потрясающая попытка посмотреть на уходящего Тарковского и понять, что мы, так сказать, теряем.

8 из 10