Святой из форта Вашингтон (1993)

Убегающие ввысь небоскрёбы с холодным безразличием взирают на творящуюся у своих подножий суету: толпы людей снующих туда-сюда по улицам с газетами в руках и пластиковыми стаканчиками с кофе. Им нет ни до кого дела и, погружённые в собственные проблемы, они остервенело несутся навстречу новым карьерным свершениям и провалам. А среди нескончаемых автомобилей заполонивших дороги этого города и заглушающих всё вокруг рокотом своих двигателей и какофонией клаксонов, мчатся люди-тени, люди, с щётками в руках, в своём стремлении вымыть ближайшее лобовое стекло полные надежд заполучить долларовую купюру в благодарность. Они повсюду — в парках и метро, на свалках и в подъездах. Это люди с улицы, люди для которых каждый прожитый день — подарок, а каждый грядущий — борьба.

В центре сюжета — молодой фотограф Мэттью страдающий шизофренией и в силу трагических для себя обстоятельств оказавшийся на улице: от него отвернулись родственники, друзья презирают, а хотя бы малейшей профессиональной реализации мешают клеймо бездомного и психологические проблемы. Беспощадно раздавленный системой, он влачит жалкое существование на улице, зачастую не в силах отбить нападки озверевших отморозков, движимых одной лишь только жаждой наживы. Но судьба сводит его с Джерри — закоренелым бродягой и ветераном Вьетнамской войны, повидавшим на свете многое и с поразительной лёгкостью умеющим выживать на продуваемых обжигающим холодом улицах Нью-Йорка. Объединив усилия, они держат свой путь через каменные джунгли, зарабатывая себе на хлеб сбором бутылок и мытьём стёкол, застрявших в пробке машин, попутно встречая таких же, как они сами, бродяг и делясь с ними своими радостями и бедами. Герой Гловера берёт над Мэттью опеку, обучая его азам выживания и житейской мудрости. Но самое удивительное: Джерри, потеряв всё (прибыльный бизнес, семью, дом), не обозлился на весь мир и сумел сохранить в душе любовь к жизни, доброту и готовность протянуть руку помощи ближнему. Словно говоря нам своими действиями — в любой ситуации человек должен оставаться человеком.

Основная же мораль фильма заключается в другом: похоже в наше время, олицетворяющем собой век потребления и гонки за материальной прибылью, только потеряв всё, человек способен научиться простым, но вместе с тем необходимым и по-настоящему важным вещам, изначально заложенным в человеческой природе и одновременно с этим начать ценить их — дружбу, участие и взаимовыручку. Разумеется, и привязка «Святой» в названии не случайна: как и святой мученик, главный герой отвергнут обществом неспособным принять и понять его, он обладает даром врачевания руками, его посещают видения, а в финале ожидает незавидная участь. По своему ритму это довольно ровное и неторопливое кино, но более того — авторы не окунаются в одну «чернуху», а стараются привнести в повествование и жизнерадостные, даже оптимистичные нотки. Гловер и Диллон убедительны, музыка замечательна и передаёт именно ту атмосферу, которая нужна.

Итог: работающий в основном на телевидении и от того практически неизвестный зрителю режиссёр Тим Хантер снял предельно простую по своей фабуле драму, яростно пропагандирующую светлые и нужные в наше время вещи и одновременно с этим ленту, с успехом охватывающую весь спектр зрительских эмоций — от печали до радости.

Экономический кризис начала 1990-х годов воздвиг себе памятник модой на грандж и притчей «Святой из форта Вашингтон», в которой мир не театр, а ночлежка, и люди в ней не актеры, а бездомные бродяги, все силы отдающие на поддержание своих не нужных ни системе, ни родственникам жизней. Славные имена Денни Гловера, сыгравшего Джерри, и Мэтта Диллона, исполнившего роль своего тезки Мэттью, не нуждаются в представлении для поклонников кино 90-х, а вот режиссер картины Тим Хантер более известен любителям сериалов благодаря его участию в постановках серий «Твин Пикса», «Закона и порядка», «Частей тела», «Правосудия Декстера» и «Безумцев».

Крепко сбитый сюжет «Святого» близок каноническому житию, с непременным обращением, чудесами и мученичеством героя. Белый приемный «сын» (Диллон) у черного «папаши» (Гловер), по словам символического «отца», обращенным к одному из черных братьев, даже «более черен», чем сами негры. Ибо, в отличие от «униженных и оскорбленных» черных, Мэттью не от мира сего и поврежденный рассудок не позволяет ему приспособиться к «железной пяте», к машине, став ее винтиком или услужливо смявшись под махиной ее катка. По нехитрым отсылкам к жизнеописанию врачующего руками, не по кровному, но по духовному родству «усыновленного» вьюноши, вкушающего испытание бедностью, за житием блаженного «святого» угадываются очертания и более величественного прототипа. Христианская тема, заявленная в апостольском имени героя, эхом отдается в увлечении Меттью фотографией: «святому» дарована радость любования красотой даже в самых непритязательных уголках мира, и эту радость он способен разделить с другими, сфотографировав видение — то есть буквально «записав свет» на пленку. Богоявление через свет, фотодосия-светодаяние вычерпаны из того источника, что и «обручение с бедностью», «чудеса святого» и видения рая, где Мэттью и Джерри встречают умерших и тех, кому не суждено было родиться. С пристрастием покопавшись в семантике «Святого из форта Вашингтон», можно обрести в нем и фарисеев, и первосвященников, и «умывающие руки» «римские» власти, хотя строгость аналогий отступает перед грамотно показанной драмой, где перст судьбы, неумолимый, как финансовый кризис, толкает героев к финалу.

В «Святом из форта Вашингтон» не бомжи, но монахи нищенствующего ордена, не фотография, но фотодосия, снабженная ностальгическим, плоть от плоти 90-х, продакт-плейсментом со свеженапечатанными снимками в желто-красном конверте и катушкой пленки, спрятанной в желтом бумажном кубике. Не бродяжке в лохмотьях не на что изменить состав пакета акций и вложиться в паевый фонд, а каждому американцу, ограбленному кризисом, и даже нищета у Тима Хантера не социальная аномалия, а гипербола бедности.

Черная дыра солнца из песни Soundgarden льет свет на закате того века, когда режиссер без расшаркивания и оговорок мог рассказать о святом бомже, когда фотографии снимали на пленку, когда только-только сошел со стапелей виниловый «69-й псалом», когда из каждого динамика слышались либо Faith No More, либо Songs of Faith and Devotion, когда Моисей-Гловер еще не знал, что из нераспакованных ящиков преступно одинаковых, обезличенных, безымянных гробов выйдет штампованная нежить 21 века.