Все равно тебя зовут Хуан (1976)

Историческая драма Марселы Фернандес Виоланте рассказывает о малоизвестном вне Мексики движении кристерос (от «Cristo» — Христос), развернувшемся во второй половине 20-х годов прошлого века среди низших слоев населения этой страны. Причины его лежали в усилении влияния иностранного (в первую очередь, американского) капитала, заинтересованного в развитии добывающей промышленности и совершенно равнодушного к проблемам мексиканских крестьян. Дальше все как по учебнику истории — ускорение обезземеливания, стремительная люмпенизация и т. д., и т. п. А тут еще мексиканское правительство решило быстрыми темпами провести секуляризацию, лишив католическую церковь влияния на народные массы, а заодно и ее огромного имущества. Были закрыты все церковные школы и училища, запрещено ношение церковной одежды вне храмов, сами храмы повсеместно закрывались, священники (в том числе и архиепископ Мексики) арестовывались, а церковное имущество передавалось в собственность государства. Масштабы антиклерикальной кампании были вполне сопоставимы с теми, что были в это же время в СССР. Вот только вектор ее был прямо противоположен: одновременно с антикатолицизмом идеологией тогдашнего мексиканского правительства был и антикоммунизм, что удивительным образом сближало гонимых представителей духовенства и социалистов, породив тех самых «кристерос», ведомых с одной стороны, фанатичными католиками, а с другой — марксистами. В-общем, почву для народного восстания правительство подготовило своими собственными руками. В результате — очередная гражданская война, тысячи жертв и многолетняя взаимная ненависть.

«De todos modos, Juan te llamas» сеньоры Фернандес Виоланте скрупулезно точен в изображении исторических фактов и пытается быть подчеркнуто объективным. При всех симпатиях к «кристерос» они показаны отнюдь не «белыми и пушистыми», равно как и их враги нарисованы вовсе не одними лишь черными красками (за исключением североамериканских «гринго»). Но эти же объективность и историзм сделали фильм чрезвычайно сухим и лишенным ярких цветов. Все-таки учебник истории — это одно, а художественное произведение — совсем другое. Авторы фильма, похоже, их немного перепутали. Даже несмотря на то, что события войны показаны глазами девушки-подростка Фернанды, дочери генерала Фахардо, призванного подавить движение «кристерос» в одной из мексиканских провинций, эмоций картине это добавляет не слишком много. Равно как и включенная в сюжет пунктиром любовная линия между Фернандой и молодым полковником, адьютантом ее отца. Полковник тайно читает Маркса и сочувствует «кристерос», но не может изменить своему долгу. Тем более, что религиозные фанатики по призыву настоятеля храма, ставшего одним из лидеров восставших, насмерть забили жену генерала, у которого теперь помимо служебного появился и личный счет к «кристерос».

Если бы фильм был построен немного иначе, то Фернандес Виоланте могла снять мощную эмоциональную трагедию, разворачивающуюся на фоне бурных исторических событий. Но она делает ровно наоборот: оставляет историю Фернанды фоном для подробного рассказа о гражданской войне. В котором исторические факты почти не оставляют места эмоциям. «Почти» — потому что финал все-таки заставляет зрителя отвлечься от беспристрастного суда истории и немножко посопереживать главным героям, прошедшим через чистилище жестокости, предательства и мести…

Эта небольшая (действительно, небольшая) доля патетики не превращает картину в пропагандистский плакат (и слава богам!) — в конце концов, режиссер до самого конца старалась придерживаться объективности и… да, политкорректности. Но это как раз тот случай, когда без нее было никак не обойтись. Потому что найти правых и виноватых в том конфликте было уже нельзя. Правы были и генерал Фахардо, и его адъютант, и вожди восставших, и даже обезумевшая толпа, убивавшая невинную женщину… Правы — и виноваты. Может быть, потомки на их примере чему-то научатся. Хотя та же безжалостная история утверждает, что вряд ли. Поэтому строго придерживающийся исторической правды фильм Марселы Фернандес Виоленте сегодня будет казаться скучным, как школьные уроки. Которые ведь тоже, по большому счету, никого ничему не учат.