Детская игра (1972)

Пожалуй, лучшая — или, по крайней мере, одна — из лучших кинопритч об авторитаризме (дающая сто очков вперёд разным «повелителям мух»). На примере отношений, сложившихся в католической школе для мальчиков, даётся очерк, некоторым образом, политической теологии, лаконично демонстрируется весь блеск и нищета политической мистики авторитаризма — языческой садомазохистской жестокости, гомосексуализма «мужских союзов» (в фильме на это прозрачно намекается). И, разумеется, часто повторяется слово «вера» (вера в вождя, конечно). Доббс говорит: «Даже если бы я сказал своим мальчикам подняться на колокольню [очевидно, подразумевается — «и прыгнуть вниз»], они бы сделали это для меня с радостью». «Я есть то, что видят во мне мои мальчики».

Ось сюжета — конфликт двух учителей, любимого учениками «мягкого» Доббса и нелюбимого ими педанта и формалиста Мэлли: Доббс хочет заполучить руководство над старшим классом, курирует который Мэлли (конфликт рвущегося к власти политика-демагога и либеральной демократии). По наущению Доббса мальчики звонят домой Мэлли, у которого больная старая мать, она часто подходит к телефону и ей говорят разные гадости о её любимом сыне, что отнюдь не способствует улучшению её состояния — и она умирает. Мэлли подбрасывают порножурналы (из-за которых его в конце концов увольняют). Учеников, которые получают хорошие оценки у Мэлли, жестоко избивают и калечат. Мэлли пытается объяснить отцу-ректору, что за всем этим стоит Доббс (который так любит тереться в мальчишеской раздевалке), но ведь у Доббса такое простое честное открытое лицо и его так любят мальчики, а Мэлли непопулярен и вообще малоприятный человек, и отец-ректор считает, что у старого учителя просто маразм и паранойя.

Главный антигерой, думаю, отнюдь не случайно похож на Сталина (Престон — наша слава боевая, Престон — нашей юности полёт) и даже имя у него Джозеф! — учитель, жестоко манипулирующий обожающими его учениками в своих корыстных целях.

Можно считать символом даже отношения дядюшки Джо Доббса с католическими патерами, курирующими школу, — но это уже не Сталин, а Гитлер. Правда, патеры, к их чести, оказываются на некоторой высоте, не позволяют манипулировать собой до такой степени, как позволяли Сталину сервильные православные, и в конце концов закрывают лавочку (а один из патеров — самый молодой и прогрессивный — даже сравнивает поведение мальчиков с одержимостью дьяволом). Но дядюшка Джо и в ус не дует, он уже подыскал себе место в другой школе, так что для него это не такая и трагедия. Но это настоящая трагедия для прознавших об этом факте мальчиков, которые думали, что они для него такое же ВСЁ, как и он для них. И для дядюшки Джо всё заканчивается, судя по всему, печально (нам, правда, этого не показывают, но это подразумевается) — его «гитлер-югендовцы», очевидно, просто забивают его до смерти (не так уж и редко «всенародно любимые» вожди бывают убиваемы под улюлюканье некогда обожествлявшего их народа).

Джозеф Доббс показан как религиозный человек, нередко посещающий школьную часовню, но его религиозность, кажется, имеет крайне мало общего с учением Римо-католической церкви (кроме того, что он осеняет себя крестным знамением), — зато в его «богословии» большое значение уделяется… «вечному огню» (он говорит, что с детства привык верить, что если в лампаде над алтарём горит огонёк, Бог в этот момент присутствует в церкви) — ещё один намёк на совок с его культом «вечных огней»? Мальчики же никакой религиозности не выказывают вообще, скорее наоборот — однажды они кощунственно привязывают в часовне (предварительно избив) над алтарём вместо распятия одного из своих товарищей (которого счёл необходимым наказать их вождь), в другой раз выкалывают глаза образу Иисуса Христа — тоже аллюзия на богоборческий совок?