Дориан Грей (1970)

Самая трогательная, чувственная и приятная из экранизаций «Портрета Дориана Грея» Оскара Уайльда принадлежит итальянскому режиссёру, сценаристу и оператору, сотрудничавшему с Серджио Леоне — Массимо Далламано. Именно он смог наполнить фильм несравненной поэтичностью, при этом отразив дух своего времени и переработав первоначальный замысел Уайльда в нечто автономное, но нисколько от этого не пострадавшее.

Если в романе любовная трагедия Дориана и Сибил играла роль вспомогательного события, запускавшего виток падения души главного героя, то здесь ей уделяется особое внимание. Нас окунают в романтическое логово с головой, показывая, как Грей, увлечённый юной особой, но одержимый пленительностью собственного портрета, теряет контроль над эмоциями. Находясь меж двух огней, красавец в конце концов выбирает то пламя, что в итоге растерзает его похлеще ревности и самонадеянности актрисы. Когда отношения достигают своего пика и летят в пропасть, вперёд к роковому исходу, Дориану не остаётся ничего другого, как отдаться пагубному влиянию очарованного им общества и начать разменивать себя на случайные связи, ведь вечная молодость нуждается в подпитке — как кровосос, выбравший жертву, уже не способен оторваться от живительного источника.

Далламано с игривой ноткой коварства и иронии рассказывает назидательную уайльдовскую притчу языком лондонской буржуазии шестидесятых. В его намерениях почти невозможно усомниться: фильм предстаёт цельным, продуманным произведением, где не считается высоким долгом построчно переводить первоисточник на язык кинематографа, но, сохраняя каноны книги, представляется возможным поведать миру обновлённый, смелый и живой вариант истории. В поисках золотой середины между слепым следованием оригиналу и собственным видением сюжета режиссёр соблюдает невероятный баланс, а чертовски обаятельный Хельмут Бергер, кажется, наилучшим образом подходит под образ неоднозначного, губительно красивого персонажа, чья участь предрешена всеми смертными грехами, заключёнными в сделке с дьяволом.

Это поистине завораживающая картина, вызывающая неподдельный интерес на каждом шагу ознакомления с ней даже в том случае, если книга Оскара Уайльда зачитана до дыр и создаётся иллюзия, будто никакой её пересказ уже не сможет удивить. Далламано ломает стереотип на корню, оставляя зрителя с чувством глубочайшего удовлетворения от увиденного. Его способ диалога с аудиторией, несомненно, остаётся наиболее удачным в сравнении с остальными экранизациями.

8 из 10

Довольно любопытная вариация на тему романа Уайльда.

Действие перенесено в «свингующий Лондон», да так и застряло в нем на два десятилетия.

Центр сюжета здесь — роман Дориана и Сибил, которому отводится много экранного времени и с которого (вот так — с места в карьер), собственно, и начинается фильм.

Дориана испортил не лорд Генри своими коварными речами (их тут звучит совсем чуть-чуть) и не Бэзил своим восхищением — он сам «испортился», влюбившись, словно Нарцисс, в собственный портрет и пообещав отдать душу за вечную молодость и красоту.

К слову, портрет очень хорош, профессионально сделан, Дориан на нем этакий строитель БАМа в жанре соцреализма.) И намного мужественнее реального актера.

В романе Дориан — наивный, искренний, неиспорченный юноша, в фильме в нем с самого начала сидит червоточина, нужен лишь небольшой толчок, чтобы гниль стала пожирать его душу. Таким толчком и стал портрет — без малейшей вины художника.

Конечно, это связано не только со сценарием, но и с личностью актера, игравшего Дориана. Его внешность и возраст для экранизации очень важны (к сожалению, бывает, что его играет далеко не юный юноша, которого красивым может посчитать только его мама да, может быть, продюсер). Хельмут Бергер безусловно красив, правда, красота его не ангельская, а с этакой дьявольщинкой, так что от Дориана с самого начала ничего хорошего ждать не приходится. Камера откровенно любуется им, и Бергер — главное украшение фильма. А еще наряды. Ах, какие тут наряды! Модники и модницы конца 1960-х душу бы за них продали.

В фильме много любовных сцен, но по нынешним меркам целомудренных, рейтинг R, по-моему, тут излишний.

Картина получилась очень цельной, одно удовольствие наблюдать, как главный герой весело, с огоньком несется в пропасть. «И только по кольцу на пальце слуги догадались, кто это».

Дата этого фильма проясняет многое. В 1970 Хельмут Бергер уже сыграл сексуально неоднозначного, издерганного декадента Мартина в «Гибели богов», одном из шедевров Висконти. Но развернуть свое дарование в полную силу Бергеру предстояло в 1972, в «Людвиге». Однако первая висконтьевская роль достаточно высоко поставила актера: в том же семидесятом он снимается вместе с Доминик Санда у маэстро Де Сики в «Саду Финци-Контини», правда, в роли второго плана, как и Фабио Тести.

Режиссер Массимо Далламано — фигура, связанная с кино, обычно затмеваемым великими олимпийцами — Феллини, Висконти, Антониони, Пазолини… Это жанровое кино, приспособленное к запросам публики. Далламано был оператором классического «спагетти-вестерна» Леоне с Иствудом и Кински «На несколько долларов больше», и наверное, именно операторским стилем, граненной яркой съемкой этот фильм и запоминается. Как режиссер, он выступил экранизатором знаменитого эротического романа Леопольда Захер-Мазоха «Венера в мехах», с восходящей «звездой» Лаурой Антонелли. Уже потом, после «Дориана», Далламано снимет джалло «Что вы сделали с Соланж?» где главную роль сыграет Тести. Несмотря на стандартную для джалло структуру — неизвестный маньяк убивает жестоким образом школьниц-подростков, с показом сцен расправ глазами убийцы, этот фильм выделяется очень достоверным и последовательным психологическим колоритом, традиционные «допустимые» неувязки с мотивациями тут отсутствуют, более того — драматургия значительно превосходит объемом и качеством расширенные от ужаса глаза и исковерканные нравственной мукой физиономии.

В «Дориане» Далламано следует духу и отчасти букве текста, хотя и помещает своего героя в шестидесятые годы 20-ого века, в разгульную жизнь высшей буржуазии. Стоит отметить стареющего, но все еще импозантного Херберта Лома на роли Генри — лорда Генри уайльдовского романа. И хотя — шестидесятые, некоторая викторианская сдержанность умолчаний тут сохранена.

На фоне этой экранизации последующие опыты выглядят достаточно дешево, они — либо унылая костюмированная передача текста почти дословно, либо кромешный китч, не формирующий никакого представления об изысканности и аристократизме «Дориана Грея», прекрасной поверхностности этой книги, с которой могла бы соперничать в своем контексте только повесть «Странный случай доктора Джекила и мистера Хайда», более короткая, но и более насыщенная в смысловом отношении.

9 из 10