Две тысячи маньяков (1964)

После просмотра 2001 маньяка (2005) Тима Салливана был немного удивлён, что это ремейк одного старого, нашумевшего в своё время, фильма. И после печально известного сиквела ремейка, решил снова вернуться в Чудную долину Pleasant Valley.

Что можно сказать про старенький оригинал? В принципе эта кинолента похожа на ремейк 2005 года: якобы дружелюбные и весёлые жители, мэр Бакман и циничная жестокость. Во всём же остальном фильм 1964 отличается от фильма Тима Салливана завязкой сюжета, сценами убийств, отсутствием пошлости и т. д. И я считаю это идёт ему на пользу: его интересно смотреть после «2001 маньяка».

Сцены убийств были поставлены неплохо, даже с большим цинизмом и менее шутливо, нежели в современной интерпретации. Особенно запомнилась сцена с бочкой. Конечно, была аналогичная сцена в сиквеле 2001 маньяка, но она была настолько убого, криво и тупо поставлена, что не вызвала никаких эмоций. А в данной картине от неё аж в дрожь бросило.

Ещё хочется отметить прекрасное музыкальное сопровождение. Музыка кантри с гитарами и банджо, да ещё с неплохим вокалом добавляет этому фильму атмосферности. Хотя, такие весёлые песенки не вписываются в антураж картины.

Итог

Эта кинолента — классика. И этим всё сказано! Его нельзя называть плохим, хотя в принципе никто и не назовёт. Скандальный в своё время, но весьма интересный и оригинальный, не похожий ни на один ужастик 60-ых годов фильм: много жестокости, крови, цинизма; присутствие расчлененки, вкраплений черного юмора.

По сути, мне данная картина понравилась меньше, нежели ремейк 2005 года. Но всё-таки это один из тех случаев, когда оригинал и ремейк хороши каждый по-своему и имеют право на жизнь.

6 из 10

В США не так много классиков, но заслуживает уважения с какой настойчивостью их пытаются сохранить и «застолбить» в общественном сознании. Применительно к фильмам ужасов, обычно приходится сталкиваться с интерпретациями Эдгара Алана По.

Но, был ведь еще и Амброз Бирс. Его рассказы всегда отличала парадоксальность. Он любил писать о войне Севера и Юга так, чтобы в военных баталиях оставалось место и мистике. Да и погиб он мистически — просто уехал в Мексику и пропал.

Ну, а недавно просмотренный фильм Гершела Гордона Льюиса напомнил мне о Бирсе. И сюжетом, и стилистикой — суховатой и загадочной.

Для 60-х годов этот фильм был конечно необычным: несколько молодых людей вечером приезжают в городок (кстати, называется — Плезантивилль). В этом городке, наших героев встречают просто идеально. А потом, поодиночке с ними начинают жестоко расправляться.

Интересно, но концовка сделает неожиданный виток к той самой войне, о которой я писал вначале. На первый взгляд, это покажется странным, ведь действие фильма происходит в наши дни (60-е). Но, когда послевкусие от этого фильма в полной мере даст себя ощутить, то сравнения с Бирсом придут сами собой. Даже, вполне сопоставимый по эффекту «Плетенный человек», кажется по сравнению с «Двумя тысячами маньяков» — простым ужастиком.

Фильм, как один из его рассказов — вроде все подробно описывается, а хронометраж небольшой. Весьма жестокие сцены чередуются с трогательными эпизодами, да и злодеи — на самом деле, едва ли покажутся зрителю таковыми.

И еще. После просмотра рекомендую задуматься об одной детали. В Плезантивилле едва ли набралось бы две тысячи человек. О каких же маньяках подразумевал Гершел Гордон Льюис в начале ленты?

В общем, остается только констатировать, что мне этот фильм очень понравился и я уверен в том, что лента выходит далеко за пределы жанрового кино. Это серьезный авторский фильм, стилистически закамуфлированный под трэш. Таким я увидел этот фильм

10 из 10

Дело в том, что этот фильм для своих лет очень натуралистично жесток и показателен во многих сценах. Причём не только в демонстрации откровенного насилия без возможности спасения с уймой яркой разлитой крови и оторванных конечностей крупным планом, но и самой ситуацией без всякого просвета сострадания — если жертву окружила толпа горожан, то пиши пропало. К тому же режиссёр-сценарист Гершел Гордон Льюис явно стал одним из новаторов прямолинейного жестокого кинематографа, ваяя свой нехитрый ход заложенных идей в планомерной «мясорубке» неповинных персонажей. Думаю, кто после в 80-е создавал брутальные незамысловатые хорроры, в детстве рос на этом кино: очевидная безнадёга выжить, поочерёдные изуверские извращённые кроваво-красные смерти, ни капли сострадания, «пустые» диалоги в промежутках меж варварскими способами отнятия жизней у экранных героев.

Так же надо отметить Льюиса за ещё один необычный для своих лет подход в передаче жуткого повествования с контрастным фоновым музыкальным сопровождением. Это ныне пачками выходят ужасы (в том числе и ремейк «2001 маньяк» режиссёра Тима Салливана) с непрекращающейся расчеленёнкой и вёдрами бутафорской крови под шутки, улыбки, как бы высмеивая грубость кадра с его безнравственным подтекстом. А тут 64-й год, где натуралистично топором отрубают визжащей девушке руку под самое плечо, да ещё надсмехаются под дурашливые песенки на банджо. И таким образом созданы все схожие кадры.

Касаемо сюжета, то он любопытен — целый город из маньяков, садистов, каннибалов и предельно отвратительных лиц с назойливыми лживыми улыбками, которые всей общей нерушимой массой стремятся выпускать наружу самые больные фантазии для убийств неповинных гостей. Это невольно напоминает своего рода «Хостел» с возможностями визуальных эффектов середины 60-х с жуткими бесчеловечными аттракционами и забавами смерти, как раз ради только одной смерти.

То есть, за новаторство, кровожадную смелость, тягостный дискомфорт целого городка садистов — можно только похвалить. И пускай многое неловко, ведь это только начало открытия занавеса хоррора с «мясом» и обильным кровопролитием.

Однако лично мне фильм не особо понравился. На то есть пара некоторых причин. Самая удручающая (она навевает навязчивое желание прервать просмотр) это актёрский состав: персонажи жителей города прописаны чрезвычайно однобоко, словно близнецы, да и играют бессовестно плохо. Тут дело не в театральности (я много посмотрел старых фильмов, базирующихся на театрализации в манерах и никогда меня подобное не смущало), а в или случайной или заведомо оговорённой с подачи режиссёра, тяги изображать безликую массу безобразных личностей с непрекращающимся дурацким хохотом, выпученными глазами и примитивными диалогами. Мне, конечно, понятно, что это гротескные собирательные образы деревенских простаков из американской глубинки (да ещё там и призрачная мистика присутствует), но взирать на неустанные неумелые кривляния взрослых актёров выматывает после первых минут двадцати, как не крути. Если б это было комично, но с юмором здесь туговато, если только не смеяться под зрелище безобразия изуверов над связанными бедолагами.

Потом снова невольно возвращаюсь к музыке, уже со своей сугубо индивидуальной эстетикой. На мой взгляд, она катастрофически рушит саму картинку, режет слух своей дальностью от демонстрируемого ужаса, словно это ковбойская комедия, а не кровавый хоррор. Пускай и новаторство сделать курьезность, там, где её нет в луже крови, но это не каждому дано преподнести в умелой подаче. Попытка — да, но не введённая в свою завершённую стадию.

Тем не менее, минуя ещё кое-какие непродуманные моменты-промахи (вроде в сцене с барбекю, где гости города, словно слепые не видят воочию перед собой на вертеле не кусок какого-нибудь животного, а явственную человеческую обугленную кисть), укажу на протяжённость хронометража и происходящего в его границах. Зритель с первых кадров встречает полноценное режиссёрское дозволение понять остов истории, вникнуть в самую суть, что весь город в едином сговоре, и что они надумали планомерно издеваться и мучительно убивать прибывших. И собственно, именно это мы и будем взирать, пока не настанет последних минут десять. Лично мне безынтересно наблюдать подобный склад истории с однотипным садистским остовом с хохочущими бездарными актёрами, которые играют истязателей над ничего не подозревающей четвёркой, кои в свою очередь лишь безвольно вопят и гибнут, измазанные в красной краске. Только на последних недавно упомянутых минутах у финала покажут скоротечную попытку побега, хоть как-то разворошившую однообразный ход хронометража, да и то скомканную и торопливую без особых находок. Это прямолинейный фильм ужасов — бесспорно, но сюжет и интриги должны быть даже в таком простом стержне, иначе нет никакого желания сопереживать персонажам, раз они только безвольные овечки среди стаи волков численностью в две тысячи, лишённые лазейки бороться. Как я уже упоминал, к сожалению, действие (не путать с чередой замысловатых убийств выданных на ура) начнётся и быстро закончится, уложившись в самый мизер.

Вместе с тем, суммируя объективный взгляд, могу назвать этот фильм одним из ярких насыщенных первооткрывателей явного натуралистичного хоррора середины 60-х, без всякого стеснения являющий разнообразное насилие, которое сгодилось бы и для десятилетия вперёд, с интересным смелым сюжетом. Однако актёрское исполнение «картонно», а противопоставленные маньякам персонажи в большинстве своём не менее невыразительны, за счёт чего хронометражем тотально завладел экранный садизм с малым кульминационным действием.

Поэтому, будучи честным сам с собой, замечу, что «Две тысячи маньяков» посмотреть можно, возможно — нужно, в качестве прикосновения, как к ещё одной самобытной исторической ступени развития экранного хоррора 60-х, но уже на мой субъективный вкус, кинокартина слишком углубилась в кровожадную составляющую без особого энтузиазма проявить себя в интригующем саспенсе; режиссер, точно ребенок, преподносит заготовленный ужас во всей яркой красе просто на ладони без ноток деликатности или сюрпризов игры на нервах. Перипетии выстроены на единственной загадке: каким будет следующая пытка? Иного, увы, не дано, режиссёр не подарил зрителям возможности поискать ответы или предугадывать тайны.

6 из 10

Бессмысленная жестокость войны. Матери и отцы, теряющих своих супругов, детей, братьев и сестер. Многомиллионные жертвы с каждой стороны. Естественно, такие условия порождают неуправляемую агрессию и необузданную ярость в солдатах по отношению как к врагу, так и к мирным поселениям. Что, свою очередь, может послужить рождению древнего проклятия, жажды крови и мести. Итак, «Две тысячи маньяков», год 1964.

Маленький городок Плезантвилль, притаившийся среди лесов и непроходимых болот. Два местных жителя, обманным путем заманивающие проезжающие мимо автомобили. Дружелюбное население, с очаровательными улыбками зазывающее путников на свой праздник 100-летия в числе почетных гостей. Есть в этом что-то странное, загадочное и подозрительное. Может быть, среди них присутствуют маньяки, жадные до крови. Вопрос только — кто из них? Однако не стоит ломать голову в поиске, ведь маньяки здесь все!

Оригинальная и интересная задумка сделать целый городок оплотом зла, где у всех, даже у детей, нескрываемая жажда убивать, и не важно кого, будь то кошки, или люди. В результате получается такая колоритная противоположность между яркими, красочными пейзажами, огромными лесными массивами, гуляющим праздничным городом и теми событиями, что в скором времени здесь будут происходить. Еще пару мгновений назад играла веселая, динамичная музыка, все радовались и смеялись, как вдруг начались пропажи людей и жестокие убийства. Кстати заметить, для 1964 года визуальная составляющая в плане насилия и спецэффектов смотрится на достаточно высоком уровне. Крови более чем предостаточно, в изысканности умерщвления жертв недостатка нет.

Интересна манера повествования. Создается впечатление, что смотришь ни сколько триллер или фильм ужасов, сколько черную комедию с легким налетом театральности. Кажется, что герои переигрывают, но, на мой взгляд, это часть общего плана, для создания и поддержания атмосферы веселья, безумия и простодушия. Режиссер, словно ребенок, играет своими придуманными персонажами, а игра, как известно должна быть веселой, иначе она никому не будет интересна. В этом плане стоит отметить и достаточно живую и активную массовку, создающую впечатление реального гуляющего в честь праздника города.

За таким веселым и непринужденным повествованием можно и не заметить важного размышления Гершела Гордона Льюиса о жестокости войны (в данном случае между южанами и северянами), ее бессмысленности и бесполезности, преждевременно уносящей жизни не только солдат, но и мирных жителей. И Плезантвилль здесь — как своего рода воплощение протеста, жестокого и беспощадного, равно как и память жертв мировых войн.

И дополнительный шик добавляет концовка, придающая истории еще и долю мистики. Словно это был странный, можно сказать безумный, страшный и в то же время забавный сон, а потом зритель проснулся и вернулся к реальной действительности.

8 из 10