Жить своей жизнью (1962)

Не нужен огонь, Ад — это Другие

Жан-Поль Сартр

В кинотеатрах выходит обновлённая версия шедевра «Жить своей жизнью», режиссера Жана-Люка Годара; фильм, который с момента своей премьеры в 1962 году занял достойное место в авангарде кинематографа и стал ориентиром для новых режиссёров. В фильме рассказывается история Наны (которую играет замечательная Анна Карина), молодой женщины, которая становится проституткой на улицах Парижа.

Но это не просто история про проституцию, это глубокое исследование свободы личности в отражении идей философа Жан-Поля Сартра. Нана, как и персонажи Сартра, сталкивается с муками выбора. Да, она свободна в выборе своего пути, но она также несёт ответственность за последствия своих действий.

Проституция не является центральным вопросом, она лишь становится метафорой отчуждения и эксплуатации. Нана продаёт своё тело, но не душу; она стремится к независимости в мире, где доминируют мужчины. Её тело – это инструмент власти, щит, и с помощью него она защищается от общества, которое объективирует и маргинализирует её.

Помимо обращения к мастеру экзистенциализма, Годар использует элементы эпического театра Бертольда Брехта, история разбита на двенадцать почти самостоятельных глав, которые главная героиня связывает воедино; сцены, в которых отсутствуют части сюжета, или знаки и символы, которые говорят о том, что должно произойти, подчеркивают некую искусственность, которая обычно присуща спектаклям в театре. Мой любимый момент, когда после чтения рассказа По, Анна Карина ломает четвертую стену и несколько секунд смотрит прямо в камеру. Эти приёмы служат для того, чтобы мы не стали пассивными зрителями, напротив, всё это подталкивает к тому, чтобы критически осмыслить затронутые темы.

А ещё, как и в театре Брехта, Нана – не классическая героиня, oна подходит к проституции не только как к средству выживания, но и как к способу бросить вызов социальным нормам и заявить о своей самостоятельности.

Что касается формальных аспектов, Годар разбивает традиционное повествование с помощью последовательных кадров, которые сопровождают Нану повсюду, резкие монтажные переходы нарушают непрерывность повествования, и нетипичное кадрирование бросает вызов условностям. Кроме того, молчание играет основополагающую роль, поскольку подчеркивает одиночество и изолированность персонажей.

В тесном сплетении с двумя важнейшими мыслителями XX века, «Жить своей жизнью» – это современный фильм, который так необходим во всё более дегуманизированном мире, где человек человеку волк. Но, в то же время, в том мире, где горит пламя надежды и истинной свободы, которая заключается в смелости быть другим.

18+

Киношка, создателей которых и всех причастных, наверное, уже нет с нами тут, в этом мире. Возможно, о дамах лёгкого поведения, которые делают это, то есть то самое за деньги. Но то самое нам тут, конечно, и не показывают, так как тогда было время другое и то самое показывали не как это самое, а как в детском саду, хотя словечки иногда тут ядрёные попадаются.

Театральная постановка с импровизированными диалогами. Плюс кусочки Франции былой эпохи. В чёрно-белом цвете.

О! Я услышал занятное. Оказывается, Гарсон - это не только официант, ещё и просто мужчин/мальчиков так называть могут или могли по-французски.

Познавательно узнать то, как работали представительницы древнейшей профессии в разгар холодной войны в Европе. Нам прям перечень правил и норм зачитывают. Почти легальная профессия у них там в европах.

Как изменилась мода, однако, автомобили, сама жизнь, а люди вроде всё те же, с теми же желаниями, желаний у людей даже больше стало, судя по увеличению их потребностей, потребления, в том числе ночных бабочек.

«Жить своей жизнью» — из тех картин, о которых боязно писать, ибо для синефила они всегда очень много значат своей интимностью и искренностью, к тому же это базовая для Годара работа, в которой его антропоцентризм первой половины 60-х достигает пика. Мы наблюдаем, как робкая, слабая девушка Нана становится опытной проституткой, обменивающей на деньги свое тело. Годар бы мог бы стать здесь страстным обличителем буржуазного овеществления, но он выбирает негромкую меланхоличную интонацию и достигает гораздо большего, чем если бы разоблачал и клеймил.

Почему так получается? В результате структурной гармонии самых разных элементов: естественности существования актеров в кадре, непосредственности их диалогов, необычных мизансцен, делающих зрителей вуайеристами, подглядывающими за персонажами даже в самых безобидных эпизодах и не в последнюю очередь благодаря пронзительной музыкальной теме, написанной Леграном. В этой ленте нет ничего лишнего, она беспощадна и в то же время пронизана состраданием. По большому счету она — не о проституции, а о противостоянии свободы человека миру объектов и невозможности эту свободу защитить и отстоять.

В «Жить своей жизнью» есть едва уловимые рифмы, дающие возможность правильно понять замысел Годара: это слезы Жанны и Наны, это беседа о смерти Портоса и цитаты из «Овального портрета» По, это любовники-двойники и многое другое, что даже синефил не заметит с первого раза, ведь не будем забывать, что Годар гениален. Чтобы создать этот шедевр режиссеру не потребовалось много времени: если верить Сергею Соловьеву, он снял его за десять дней. Что же такое есть в этом фильме, что делает его, не побоюсь этого слова, бессмертным? Это философемы экзистенциализма, рассказанные доступным киноязыком и имеющие отношение к каждому человеку.

Этот фильм о конфликте подлинного бытия и неподлинных форм существования, о человеке — девушке Нане, которая пытается обрести свободу путем большого заработка, но попадающая в зависимость еще большую, чем та, в которой она была. Годар показывает трагизм человеческого существования как такового — то, что Сартр называл диахроническим отчуждением. По мысли Сартра, поступки человека и его действия — результаты его свободы, экзистенции, она ничем не определена, не гарантирована, но сами эти поступки начинают рано или поздно играть в человеческой жизни роль детерминант, плоды деятельности человека порабощают его, и он оказывается им противопоставлен. Так возникает конфликт «бытия-в-себе» (мира объектов, созданных человеческой свободой) и «бытия-для-себя» (самой этой свободы).

Трагедия героини «Жить своей жизнью» — в том, что она приняла неподлинность за подлинность, свои поступки за свободу, она привыкла жить нерефлексивно, не задумываясь, по воле экзистенции, но оказалась порабощена ее плодами. Проституция, воспринимаемая ей как решение денежных проблем, как осознанный выбор, как даже протест против жизни на аркане повседневности, стала для нее капканом. Она уже сама себе не принадлежит, никогда не принадлежала, и дело даже не в том, что она превращена в вещь, а в том, что свобода привела к рабству. В этом трагедия Наны.

«Жить своей жизнью» так трогает, ибо этот фильм построен диалектически, сложно, при всей своей концептуальной простоте, он разворачивается через противопоставление свободы и зависимости, а в результате показывает их неустранимую связь. То, что мы создаем свободно, радостно, в эйфории неподконтрольности в конечном счете оказывается самостоятельным объектом, само существование которого посягает на нашу свободу. И не важно идет ли речь о творчестве, или просто о свободном выборе. Таковы неутешительные выводы этого потрясающего фильма, быть может, как никакой другой выразившей суть философии экзистенциализма и трагичности самого человеческого бытия.

Этот нестандартный фильм, точно заслуживает непростой по форме рецензии. А потому, я думаю, что будет честным вплести в текст несколько диалогов из фильма. Намеренно слишком ярко их выделю и расставлю в произвольном порядке. А как еще писать о Годаре? Не должно тут быть любых намеков на академизм.

Эту ленту можно справедливо оценить, лишь просмотрев несколько лент 1962 года, для сравнения. В тот год «новая волна» вовсю была в моде в Европе. И лишь в сравнении, становится ясным безукоризненно мощный постановочный уровень этого фильма. Годар уже совсем не выглядит молодым бунтарем. Тут он предстает перед нами (едва ли не впервые) классиком. Но классиком в своей системе координат, где он и академик, и ученик одновременно.

- Нужно принимать все таким, как оно есть. Женщины — это женщины. Мужчины — это мужчины. Тарелки — это тарелки. А жизнь — это жизнь

Да, фильм наполнен многочисленными диалогами. Как это бывает у Годара, философская составляющая тут весьма расширена. Но, как это выглядит естественно, ровно и сбалансировано. 12 новелл, которые рассказывают нам о нескольких моментах в жизни молодой девушки — последовательно знакомят нас с тогдашней Францией и позволяют нам приблизиться к внутреннему миру героини. Но, при этом разделение на новеллы оживляет фильм.

- почему не в губы?

Несмотря на то, что формально этот фильм о проституции, я не увидел там особого напряжения. Годар фиксирует лишь символ, занятный и всегда востребованный публикой, стремясь проникнуть за социальные условия. В центре внимания Женщина. Женщина, у которой не слишком радостная жизнь и которая, наверное, не слишком много задумывается о себе. Но, она такая, живет одним днем и наслаждается. И это очень точно передано.

- Я сама всем занималась: детьми, свекровью, которая не помогала, ибо ненавидела меня. Волей не волей, я стала проституткой. Так удобнее…

- А я думаю, что мы отвечаем за свои поступки, мы свободны. Я поднимаю руку — я в ответе за это. Я поворачиваю голову — я в ответе за это. Я несчастна — я в ответе за это. Я курю — я в ответе за это. Закрываю глаза — в ответе за это.

Традиционно для Годара, тут можно встретить много занимательных диалогов. А еще, тут будет замечательный танец Анны Карины — зазывающей клиентов. Спонтанно, будто руководствуясь своим внутренним импульсам она выплясывает странные геометрические фигуры. И в этом танце ее героиня тоже ведь рассказывает о себе — делая намеренно неправильные движения ее героиня совсем не выглядит неуклюжей, отнюдь.

Вообще, Годар позволил Анне сделать один из лучших своих актерских выходов. Ее героиня тут полна противоречий. Она потрясает нас своей мудростью и ровно через пятнадцать-двадцать экранных минут удивляет нас своими решениями. При всей своей внутренней выдержанности дать точную оценку поступков героини Анны непросто. И в этом суть: Анна Карина благодаря Годару создает объемную интересную персону, которую интересно понять. И это при всем том, что слишком уж незатейлива наша героиня.

-Как вас зовут?

- Элизабет, как королеву Англии.

- Раздеться до трусиков?

- Нет, не обязательно

Мне вспомнился Джармуш с его «Кофе и сигаретами», вспомнились ранние работы Паззолини. Вспомнились и многие другие фильмы. Но ни разу не тогдашняя французская «новая волна». Так что, при всех своих достоинствах этот фильм заслуживает самых высоких оценок и для меня он точно в числе лучших работ 1962 года, равно как и великолепная работа Анны Карины.

9 из 10

Это, несомненно, фильм-шедевр. Жан-Люк Годар поместил историю выживания провинциалки в Париже на черно-белое полотно, разделив повествование на двенадцать последовательных картин. Каждая часть киноленты рассказывает о жизни молодой девушки Наны, которая нуждается в деньгах и выбирает ремесло, которое должно обогатить ее. Француженке не нравится работать продавщицей музыкальных пластинок, престижнее быть проституткой.

На первый взгляд, эта киноистория лишена сюжета, но это не так. Из картин парижской жизни Наны мы узнаем многое. Был ли выбор у героини? Могла ли она пойти по другому пути? Наверное, да. Выбор есть всегда, но режиссер показывает свою версию развития событий: Нана становится проституткой.

Жан-Люк Годар не осуждает свою героиню, а просто рассказывает историю, которая могла произойти с любой девушкой. Анна Карина прекрасно сыграла Нану. Мы постоянно видим спокойную девушку с грустными глазами, которые не рады происходящему. И только в одной из сцен героиня зажигательно танцует то ли от счастья, то ли от отчаяния.

Несмотря на всю серьезность темы фильм снят легко, музыкально, воздушно. История Наны смотрится очень вкусно, хотя жизнь у девушки не сладкая.

Спасибо за такое открытие! Фильм обязателен к просмотру!

10 из 10

Сказать все с меньшей тратой слов и сцен просто невозможно.

Фильм полностью состоит из диалогов и разговоров. В самом начале интересным и запоминающимся ходом становится то, что все происходит со спины, это показывает некую скрытность этой истории, которая до самого конца не раскрывается полностью. Понимать нужно все под текстом и оценит по-настоящему тот, кто будет видеть между строчек и смотреть на обворожительную актрису Анну Карину, чей профиль красуется с самого начала, чьи глаза полны страха, страсти и невинности, на первый взгляд несочетаемое сочетаться не может, но тут все наоборот.

Она любит говорить и курить, она красива и опрятна, немного потеряна в этом несчастном мире и слегка игрива, порой чуть резка. Она говорит об ответственности, о посланиях и о жизни, но она так чудна, что её можно показывать и немым, потому что все основано на жестах и кротких взглядах, любой, кто пытается разглядеть получше, углубиться в бесконечность и точно узнает в ней проститутку, а для них существуют специальные законы и правила, можно это назвать «канонами» проституции, в которые входят не бросаться в глаза и стараться не заходить в столичные кафе, ибо может завязаться драка или шумиха. Все это и многое другое ей объяснили сразу, когда она будучи молодой и привлекательной девушкой (сама говорит «наверняка, красивой») знакомиться с неким человеком, с которым так же ведет дискуссии, вскоре между строчек все объясняется и становиться ясным. И да, конечно, все происходит под прекрасную музыку Мишеля Ле Грана.

Вообще, этот фильм настолько прост и интересен, что не заметно, как проходит время. Весь сюжет собран среди некоторых тем, которые очень ясно и четко предстают перед нами, тут есть и философия, и юмор, но это все сделано очень гармонично и естественно, так, что Вам не придется смотреть на часы.

Что-то мне подсказывает, что если посмотреть этот фильм не один раз одним глазком, а несколько раз и несколько сконцентрировавшись, то наверняка мы поймем что значит шедевр кинематографа и с чем его едят…

8 из 10

Сложно поверить в отсутствие сценария фильма, уместивший лишь краткую идею последовательности сцен, без текстов, где актёры говорят то, что соответствует замыслу режиссера. И если оно так, и жизнь так проста, то вышел в безусловной пропасти человек, в смелом начале которой не видно даже лица. Потом появляются какие-то фотографии, склонно приукрашивающие обложки проспектов, и готовые без слов случайно отражать как правду, так и неизбежную ложь ошибок. Господь видимо знает, куда ведёт нас, да только подчас его пути, нашим выбором, они настолько неизъяснимо разные, что неисповедимы и непостижимы. Особенно в поиске другой, более полной жизни, когда ещё незрелым решением брошен широкий взгляд в сторону

неопределенного нового и необходимого, чувства жить. Которое да порой выталкивает на улицу, подозревая на прелюбовь, всегда имеющей место, даже если ты отвечаешь за свои поступки, и принимаешь всё таким, как оно есть, но не знаешь только, как точнее выразить желание в своём достижении быть. А любовь, чаще всего, это ещё выдумка, и живя одной такой жизнью, отдавая себя, и всё меньше оставаясь собой, она только сильнее напрашивается в мыслях и словах. И впервые задумавшись, поговорив и открыв глаза, становится понятно, что ведомая дорога не ведёт к храму, как и понимание всего приходящего в конце пути, когда сама смерть близка, и которое завершено только, на картине одного неизвестного философа-художника.

И через какое-то время, захочется вновь увидеть его неповторимую картину, которая как пропасть, если долго в неё смотреть, то она тоже, с портрета молодой девушки, начнёт смотреть в тебя… чтобы может сново приоткрыть секрет, что очарование настоящей любви, это не пустая фраза, а признание самой жизни.

Франция в 60-ые. Париж. С чем у вас ассоциируются эти слова? С революцией, Шарлем де Голлем, философией экзистенциалистов в лице Сартра и Камю, с движением молодежи, несущих на устах коммунистические идеи? На кого-то эти слова нагоняют скуку, на кого-то восхищение или чувство долга отдать дань уважения, но так или иначе все мы рисуем этот период в романтической палитре. Само слово «Париж», я уверен, у многих вызывает чувство эстетики, элегантности, ощущение эпицентра развития искусства того времени, возможно, частицы гламура. Казалось бы, Годар — человек, который как никто другой смог бы показать эти романтические прелести «столицы искусства», волен это изображать на фоне молодежи и их отношений, будучи хорошим психологом, он стал маэстро-сюрреалистом в этом стиле. Философский уклон, яркие по своей идейной позиции персонажи, сопровождаемые прекрасной актерской игрой(Анна Карина и др.), Париж во всем своем величии — и мы получаем картины-шедевры, классику, а для некоторых — неразгаданный набор сцен и эпизодов, с обрывками идей и фраз. В этом и есть весь талант режиссера — быть неоднозначным. Нравится всем, значит не нравится не кому. Картина «Жить своей жизнью» выливает на это полотно розовых оттенков, добрый боченок черной гуаши, выставляя в свет Париж не обителью влюбленных и художников, рисующих Сену с натуры, а некой социальной ямой, в которую может свалиться каждый, независимо от статуса, образования или воспитания. Отсутствие походок по Люксембургскому саду, улице Сент-Оноре или по Елисейским полям пары, «сумасшедших» для повседневного мира; привычное для нас ожидание походов навстречу неизвестному, но желанному, притягивающему авантюризмом будущему, на фоне мисье Парижа с его красотой, как материальной так и незримой. Однако странность: нет этого привкуса юной безшабашности, свободомыслия, страсти к приключениям и драмам, лишь четкий рисунок девушки в падении. Падении как нравственном так и духовном. Почему же мы проводим черту между этими двумя понятиями? Главная героиня — вот ответ. С каждым новым мгновением своего стремительного пике на дно, начиная от торговца пластинками, заканчивая проституцией, она теряла частицы нравственности с каждым своим действием или словом, предзнаменуя неизбежность рокового окончания. Духовный же мир оставался неизменно чист. Девушка, сама того не осознавая, красиво рисовала образы словами, думала о высоком, расставляла ориентиры, не понятные обычной француженке двадцати лет. Двадцатое столетие не стоило ее натуры, было клеткой и тюрьмой, хитрой и жестокой. Смута и грязь, лжеугодничество и притворство — ей были чужды черты сроднившиеся с двадцатым столетием подобно симбиоту. Очутившись почти на дне, в окружении проституток и ежедневной извращенности, она остается ореолом духовной чистоты, демонстрируя свое нравственное воспитание, изжеванное и избитое жестокой атмосферой Парижа, будто он и был тем вором, украдшим ее честь и достоинство, лишь потому, что это было принято обществом. Возведенные в ранг «канонов» дикие и уничтожающие человечность понятия, стали эталоном поведения для осуществления любого рода амбиций, будь ты писатель или чернорабочий. Юный образ, рожденный для другого, рожденный не в то время и ни в том месте, «ломается» будто грешник не устоявший перед искушением. Ее трагедия в ее нравах, умении чувствовать, искренне передавать эмоции, быть тем, кем она хочет, не придаваясь при этом процессу «валяния» в грязи и приобщению к социальным, так называемым, «устоям». Таких людей — сотни, тысячи, теряющих себя в пучине конформизма, под нагнанным давлением периода. Прошло около 70 лет, но что изменилось? Наше общество, подобно нашей героине переживает затянувшийся, но неизменно продолжающийся процесс падения. Нет, это не пике, скорее скольжение, но с единым финалом. Достоевский утверждал, что ни человек делает себя плохим, извращает его общество. С мечтами о кино и прослушиваниях в лучших театрах, юная леди, подобно эстету-авантюристу, предает, а именно проигрывает свои идейные побуждения в игре с этим жестоким и эгоистичным временем. Проигрывает лишь потому, что все ей кажется игрой, в ходе своей детской, не наигранной наивности. Жертва эпохи индивидуализма. Эпохи, обитатели которой забыли кто они, и за счет чего они смеются или восхищаются, умеют любить и счастливо умирают, творят и разрушают. Духовное банкротство стало соблазнительным, его рисуют как добродетель, истину, одевая маску под названием «успешность», «уважение в обществе». Регресс социума — нам это показал Годар более чем выразительно и реалистично. Не важно, Париж это или Подмосковье, в каждом уголке планеты ежедневно отмирает крупица этой девушки у любого человека, кем бы он ни был. На фоне этого скоропостижного коллапса, продолжающегося по сей день, у нас появляется возможность увидеть тот образ, существующий в каждом из нас. Предаваясь этому падению, он склонен умереть — потертый, не нужный, преданый забвению. А ведь каждый склонен хоть на секунду задуматься, чем чреваты эти «ширмы» прорыва на верх, именуемого таким, лишь благодаря умертвению нравственности, ведь поиск независимости всегда достигается ценой мнимой откровенности.

Несомненно, режиссер Жан Люк Годар — учитель, Годар — собеседник, Годар — друг, советчик. Его фильмы на все времена, какими бы они не были. Таков этот человек — загадочная, необитаемая планета.

8 из 10

2000 франков. Нана живет своей жизнью. Годар раскрывает тему свободы личности, ее радости и разочарования. Нана, как любая молодая девушка мечтает о не зависимости, легких деньгах и светлых, безоблачных днях. Еще она мечтает понять, что такое любовь, но эта цель недостижима, пока ты молод, понимание приходит с возрастом, и все, что кажется, любовью в 20 лет есть не более чем пыль, которая затуманивает зрение.

«Свобода имеет величайшее значение, но мы ограничиваем ее нашей собственной предвзятостью. У нас есть заранее сформированные идеи о том, что такое свобода или чем она должна быть: у нас есть верования, идеалы, умозаключения относительно свободы. Но свободу нельзя заранее себе представить. Свобода должна быть понята. Свобода не приходит только через деятельность интеллекта, через логическую цепь умозаключений. Она приходит загадочно и неожиданно: она рождается из своего собственного внутреннего состояния. Чтобы достичь свободы, нужен бдительный ум, глубокий и полный энергии, способный к непосредственному осознанию, без процесса постепенного накопления, без представления о цели, которая должна быть со временем достигнута.»

Джидду Кришнамурти

Только Годар мог ясно преподнести, что значит подобрать слова. Слова материальны, так же как и действия. Нана по своей глупости идет в проститутки, не понимая, что ждет ее в будущем. И вот, когда она уже хочет уйти, то уже не может, потому что жизнь не так проста, за свободу надо платить, и иногда очень дорого…

«Новая волна», пожалуй, одно из самых поэтичных течений во всей истории кинематографа; вот и французский критик Рауль-Жан Мулен написал в своё время, что «поэты взяли камеры и вышли на улицы». Фраза, направленная как на Годара (в первую очередь на Годара), так и на всех режиссеров, относящихся к «новой волне» вообще — и всё же поэтичность эта какая-то… странная. Четко выстроенная и чрезвычайно конструктивная, но при этом не теряющая ни своей музыкальности (даже если музыка в фильме отсутствует как таковая), ни особенного поэтического языка, коим преисполнены все фильмы Годара — и ранние, и поздние. Никакой немецкой экспрессии и английского бунтарства: эмоции тут очень четкие, ощущаемые, без каких-либо противоречивых примесей, но при этом удивительно сильные и, незаметно для самого зрителя, к концу фильма заражающие собой все вокруг, атмосферу, людей.

Стоило бы обратить внимание на время, когда появились представители французской «новой волны»: это 1960 годы, конец 50-х. Это то самое время, когда страны западной Европы осуществили переход к другому восприятию достоинства: человеческое достоинство начинается не тогда, когда у человека появляются некие заслуги, и заключается не в том, чтобы соответствовать этим заслугам, однако начинается тогда же, когда человек рождается, и заключается ровно в том, что человек — это человек, а не отец семейства, добрая жена, милый ребёнок и так далее. Раньше социальная роль являлась причиной достоинства, но 1960-е это опровергли. «Новая волна» отличается ещё и тем, что в фильмах этого течения социальной стороне вопроса героев отводится довольно мало места, хотя, безусловно, соблазн есть: что жизнь проституток из «Жить своей жизнью», что преступники из «На последнем дыхании», что даже представитель вполне успешной профессии частного детектива в «Альфавиле» — ведь в этом городе будущего он ведь тоже изгой и отщепенец — в первую очередь режиссера и зрителя занимает внутренний мир персонажа, его рефлексии, которые очень интересным образом находят своё воплощение на экране — никаких пространных диалогов, открывающих душевное состояние героя, никаких голосов за кадром, всё, что необходимо, зритель увидит сам.

Вообще — чем примечателен «Жить своей жизнью», так это в первую очередь работой оператора: своеобразная манера съемки дают впечатление «подглядывания» за персонажами — сам фильм начинается с того, что Нана вместе со своим молодым человеком несколько минут сидят спиной к камере, и даже во многих диалогах, последующих далее, внимание к собеседникам Наны очень опосредованно — чаще всего фокус направлен на неё, камера, как человек, с тщательным вниманием отслеживает и передает каждую её реакцию, любое малейшее движение лица — взгляд не просто со стороны абстрактного прохожего, подглядывающим за её жизнью, но взгляд человека, влюбленного в героиню Анны Карины. Взглядом простого прохожего могут пойманы какие-то другие вещи, которые, в исполнении других режиссеров, могли быть поставлены куда более резко, с непременным социальным подтекстом, как, например, кадр со стоящими у стены курящими проститутками (никакой грязи! никакого убожества, ни душевного, ни внутреннего! никакой обличительной грязи!).

Возвращаясь к работе оператора: постановка камеры и организация съемочного процесса завораживает сразу — Рауль Кутар, как истинный мастер, ломает правила и создает на их месте новые — вышеупомянутая съемка со спины, против света, с невообразимого, но получающимся естественным и эффектным ракурса — костяк философии «Жизни» держится исключительно на работе оператора, неправильной, но удивительно естественной. А так же на композиции фильма — двенадцать маленьких новелл, этакая мозаика из разных моментов жизни Наны. А так же на декорациях к фильму, тех местах, где происходят эти самые двенадцать разных новелл — колоннада ресторанного зала, бар, улицы, гостиничные номера… А так же на музыке и звуковом сопровождении фильма: рок-н-ролл из музыкального автомата, выстрелы в конце фильма, мелодия от Леграна… А так же на каких-то случайных вещах, символах: зеркала, тетрадный листок, губная помада Наны…

И, конечно же, в самом названии фильма. «Жить своей жизнью» — это может быть как констатацией факта, как предложением, как вопросом (для того, чтобы жить своей жизнью, надо сначала понять, какая же жизнь является своей), а может — просто предложение, красивое и образное, как облик самой Наны, одиноко сидящей в ресторане… То же самое можно отнести и к самому фильму — кому-то он может показаться призывом к действию, кому-то — зарисовкой жизни, «констатацией факта», а кому-то — вопросом, направленным не то к людям, не то в пустоту.

Но на этот вопрос следует ответить уже самому зрителю.

Такова центральная фраза фильма, сказанная главной героиней в ответ на софизмы неизвестного философа, работой которого является чтение. Действительно, о проблеме экзистенции человеческого существа написано немало, ОЧЕНЬ немало. Начиная с Кьеркегора (1851), кончая Уэльбеком (2011) и далее в бесконечность. Фактически все сводится к тому, что человек чувствует нужду в решении проблемы, проблемы смысла бытия в целом, НО ТОЛЬКО после того как сам же ставит себе вопрос: Зачем? Почему? (А ответом ему — смерть, см. притчу об Атосе) НО поставив, он уже не может отвертеться, откупиться от него. Заретушировать, запудрить, закрасить — всегда пожалуйста, для этого существует МАССА средств, предоставляемых цивилизацией. Наша героиня оказалась в ситуации, когда понимает, что более не может маршировать вместе с обществом (тем более в задних рядах) и решает Жить. Но в отличие от ученого мужчины в кафе, действовать она предпочитает не словом, а телом.

Проститутки как таковые чрезвычайно интересный «общественный класс». Результаты исследования М. Сакотты схожи с аналогичным же судебного психиатра Ч. Ломброзо, проводимого веком ранее. Взяв за основной объект женщину: хорошо сложенную, без дефектов в сфере нравственности и сознания он решил выявить причины побудившие женщин становиться проститутками. Немногим менее 60 % всех проституток — жительницы больших городов, а всего 8 — приезжие из провинции. Также как и во всякой другой работе в сфере интима существуют свои правила, своя карьерная лестница. Проститутки есть абсолютно во всех сферах общественной деятельности любого класса в любые времена. Начиная от «уличных давалок» заканчивая придворными дамами Экстра-класса, оказывающими мощнейшее влияние на всю политическую жизнь страны, а также гетерами из передовой интеллигенции(у которых сам Сократ, по собственным словам, многому научился). Именно по жизни такой женщине, по ее истории, по ее чувствам, наконец, по ее «неосознанным философствованиям» можно немножко яснее увидеть — что же такое эта жизнь и чего же на самом деле стоят люди и вещи. Чем и занимается Годар в этом фильме.

Такие фильмы, несмотря на тяжеловесность ставящихся вопросов -чрезвычайно легки, воздушны. Каждодневная рутина, бессмысленные разговоры и прочая хрень трансформируются сквозь мудрое око Годара в «Легкость бытия». В этом именно и состоит задача творца — показать истинную сущность вещей, общую идею, план, по которому течет жизнь, показать так, чтобы и зритель понял, что смысл жизни в ее простоте, чтобы он также, отринув на секунду ненависть ко всему так необходимую для выживания, сняв пелену страха и отвращения, мог сказать: «да, жизнь-это жизнь».

Это повествование о 22-летней Анне, у которой однажды внезапно случился момент, что чаще всего называют переломным. Ей словно в голову молния ударила, от чего поменялось все мировоззрение и так явно некрепкого юного мозга, что только недавно стал способен на какие-то выводы. Девушка, приехавшая из глубинки покорять Париж, осознала, что нужно жить своей жизнью и получать от нее лишь то, что хочется, лишь то, что действительно в ее понимании будет важным, а не иначе. И тут тебе уже становится не до скучной работы в магазине музыкальных пластинок, нужно стремиться к чему-то другому, но еще никто не уходил от уплаты за жилье…

Чем-то ведь нужно оплачивать налоги, необходимо питаться, а за тебя не всегда будут платить ухажеры, не делая каких-либо скидок на наличие неземной и особенной красоты, а потому, примерив на себя образ Жанны Д’Арк, которой будет смерть во спасение, Анна стала проституткой. Пытаясь быть разборчивой и противостоя установленной системе, девушке в исполнении Анны Карины суждено было получать от своей жизни не все, что хотелось. Но новоявленная парижанка не обращала внимания на неудачи, она развивалась, начинала думать, философствовать в несвойственной для себя манере, как тот, приведенный в качестве примера Партос.

Жан-Люк Годар оригинальным образом построил действо своей картины, разделив ее на 12 частей и предоставив простор своей актрисе Анне Карине, которая вполне шансом воспользовалась и продемонстрировала себя в полной красе. Героиня, сродни святым мученицам, впитывая удары вселенной и воспринимающая уход, как освобождение от мук. Эта актриса неподражаема во всем, начиная от манеры закидывать взгляд, словно удочку и заканчивая своей внешностью (ну, а сцена с танцем западает в память надолго).

Годар отыскал интересные операторские решения, позволяющие зрителю как бы подглядывать за происходящим, смотря на затылки персонажей, переключаясь на посторонние предметы, окружающие здания, улицы, возвращая взгляд на глаза Анны, а порой и вовсе, будто пытаешься подсматривать в окна, не слыша речи, зато представляя себе, что это немой кинематограф с интертитрами. А, что касается разделения ленты на части, озаглавив каждую, то спустя некоторое время этот прием стали перенимать очень многие, в том числе и нынешние авторы.

Основатель «новой волны» французского кинематографа Жан-Люк Годар, взяв за основу несложную для восприятия историю, наделил своих персонажей, а прежде всего, основную героиню Анну философскими мыслями на тему жизни и всех ее основных составляющих. Бунтарский склад в зародыше, готовый броситься на любого, лишь бы сосредоточиться на своем собственном существовании, что достойно много большего, чем имеет сейчас. Так уж случается, что идя на противовес устоявшемуся, однажды что-то срабатывает супротив тебя.

Cтранно — как это случается — человек часто, вопреки здравому смыслу, возможной опасности — делает выбор не в свою пользу — делает выбор в пользу предназначенной ему судьбы — пусть не самой лучшей, и даже трагической. Лишь бы она состоялась так, как кем-то задумано. И не может человек иначе — просто покоряется зову — не понимая даже, откуда этот глас — с неба или из самого нутра ДНК… Просто решает жить своей жизнью. Откуда-то зная, что именно эта — его.

А другие, не расслышав голоса судьбы, хоть и орёт она во всю глотку, — доживают до седин — и вдруг однажды ловят себя на мысли, что прожили не свою, а чужую жизнь, и рядом — не их жена (муж) и как будто бы не их дети, и не их работа…

Почему человек часто, следуя какой-то странной логике, делает выбор не самый лучший? Но чувствует при этом — шаг самый верный, потому что только он соответствует его линии жизни, нарисованной чьей-то невидимой рукой…

Фильм о многом. Но и об этом тоже — о смелости жить своей жизнью, продемонстрированной на примере судьбы одной красивой девушки, которая уловила единственно-точно-соответствующую ей линию судьбы. Как и Жанна д’Арк — тоже следовала своей судьбе — почти бессознательно. Как многие, многие…

Наверно, никто и никогда не сможет снимать философию так, как это делал Годар. Профессиональный кинокритик, смелый и исключительно самобытный режиссер, своими фильмами он хотел не столько говорить, сколько показывать слова. Может быть, по причине сложности выбора верных выражений. Об этом же грустит героиня его картины «Жить своей жизнью». Оттого в обход лексических изощрений она смотрит в кадр спокойным взглядом больших морских глаз, а кинокамера бросает случайные взоры в уличную суету, зачем-то наблюдает стены, спины, асфальты. В них нет ничего. Ничего, кроме объективности и абсолютной правдивости — тех качеств, на которые так бедны слова, постоянно пытающиеся обмануть порождающую их мысль.

В свои 22 Нана захотела быть особенной, самостоятельной, она вдруг осознала, что у нее есть воля и право решать, куда идти, зачем спешить, в общем, право жить своей жизнью. Ощущение этой насущной неизбежности подступило, как всегда, неожиданно, посреди размеренного порядка будней, за чашкой кофе, в скучной болтовне. И точно так же отрешенно, своим чередом сей судьбоносный выбор стал неодолимо воплощаться в реальность, с каждым мгновением разрастаясь во все свое величие. «Осознанная необходимость», как писал кто-то из философов (Спиноза, Гегель, Маркс, Энгельс — выбирайте, кто больше нравится), истинная свода раздвинула границы маленькой жизни, оказалась шире и сильнее всех связей с миром обычного человека.

Но персональный апокалипсис в анемичном, черно-белом пространстве фильма нисколько не проявился. Вернее он не выразился так, как можно было представить: в форме страстных жестов, беспокойных стенаний, возвышенных причитаний. Годар искусный аскет, точно тот Симеон Столпник, он разрешает себе лишь два цвета и исключительно бытовые пейзажи, которые и на пейзажи-то не похожа, а скорее — на мгновенные фотоснимки. Холодное серое сукно городских проспектов, торопливые прохожие проскальзывают по целлулоидной поверхности кадра, будто не оставляя следов ни на киноэкране, ни в сознании зрителя. Да, да — равнодушная природа будет также существовать и сейчас, и потом, и в минуты радости, и в бытность печалей, и на пике счастье, и в бездне уныния. Пресловутая воля, оказывается, абсолютно бессильна перед закономерным ходом бытия. А испепеляющая тем временем боль будет жечь изнутри, карая за искренне стремление вырваться за пределы вещественного и животного мира.

Старания подойти к краю внутренней вселенной обернулись такой же рутиной, как и прежде. Жизнь проститутки оказалась вовсе не своей, а хорошо подчиненной ритуалам, расчисленной по дням чередой клиентов и одинаковых дней. Но тонкое чувство чего-то настоящего счастливого не отпускает и теперь, подмигивает легким озорством случайных улыбок, и потому надежда вновь повернуть колесо собственной жизни упорно завет в неизведанное. Она пытается оставить надоевшее ремесло, но в окружающем мире уже защелкнули незримые замки ее судьбы, путь к отступлению отрезан, а впереди — лишь горький рок, бессмысленная расплата.

И объяснение для ошарашенного финалом зрителя уже прозвучало в прежнем меланхоличном тоне, в стеклянном и недвижимом воздухе экрана. Жизнь слов, жизнь разума несовместима с существованием тела, с нашим животным природным бытием. Серый простор за окнами домов и кафе, постоянное монотонное движение неугомонного города, его разорванное тучами небо, гигантское и необозримой в своей мощи и непоколебимости. Этот вечный единосущий мир притягивает к себе мгновенность живой человеческой жизни, ставит на конвейер неумолимого, все забывающего времени терзания души, великие в секунду зарождения чувства. И только слово, обманчивое и тяжелое, способно вырвать разум из успокоения всемогущей природы.

Именно так можно толковать рассуждения философа, представляющего, что говорить — значит умирать и перерождаться в новую жизнь. А потому так важно найти верные слова, чтобы этот короткий, слабый миг истинно человеческой, индивидуальной, а не единой с природой реальности, был действительно настоящим. Отсылка к «Страстям Жанны д`Арк» Дрейера одновременно и реверанс в сторону классика, и ироничный спойлер, предсказывающий финал. «Смерть мне дарует спасение», — произносит Жанна. Та же участь грядет и для Наны, и она лежит на сером асфальте, в сером плаще, напрасно убитая, быть может, казненная природой за желание жить своей жизнью. Но теперь все кончено, и некогда прекрасное тело сливается с материей действительности, растворяется во времени, уходит, исчезает…

Зачем же тогда были все сомнения и мучения? Возможно, затем, что они и есть истинная жизнь, единственная вспышка, прекрасная в своей мимолетности и скорой кончине. И этой бескомпромиссной мыслью новое поколение 60-ых, наверно, бесповоротно отрекалось от рациональных и целесообразных идеалов своих отцов. А вслед за ними уже иные волны бурного моря нашей эпохи бились о скалы равнодушной и вопреки всему трагичной реальности. И взлетали перламутровым сиянием брызг, и погибали в безднах отчуждения. Но разве не достаточная плата за беспощадные страдания — единственный взгляд Анны Карины: безмолвный, пустой и вместе с тем, бесконечно прекрасный космос внутренней человеческой гармонии?..

Как-то туманно, эфемерно и совершенно неоправданно витает в воздухе уверенная в себе мысль, что Годар — режиссер сложный, неподъемный и временами скучный; что «новая волна» — очередной пустой термин кучки нудных кинематографистов-якобы-интеллектуалов, которым больше нечего делать, кроме как с покровительственным видом давать тонким явлениям ненужные научные объяснения; и что все эксперименты — попытка выделиться и ничего более, то есть сам факт отличия есть самоцель. Но годаровские картины, особенно ранние, где нет еще серьезного вызова форме и изощренности содержания, излучают необычайную живость, красоту и изящность действия, а «Жить своей жизнью», наверное, — самая прекрасная из них, такая похожая и одновременно непохожая на остальные, такая выразительно-яркая в блеклой черно-белой гамме, пронизанная грустью и задумчивой вечностью, ставящая свои неизбежные вопросы и оставляющая послевкусие недоговоренности, ощущение приговора и меж тем — успокоительного спасения.

Центр вселенной длиной в час с небольшим — Нана, девушка с короткой стрижкой и круглыми детскими глазами, полагает, что красивая, немного взрослее себя самой, и в какой-то неуловимый момент вдруг понимает, что нужно что-то менять, без особых на то причин и предпосылок, а просто потому что хочется, и бросает своего скучного Поля вкупе со своей скучной зависимой жизнью. Ее образ — нечто собирательное и в то же время вполне конкретное, но в нем нет ни капли иронии, которую обычно Годар добавляет женскому началу — без злой насмешки, но с долей снисходительности. Нет, здесь Нана — это та, что решила пойти врозь с течением времени и места. Она не так глупа в своем мире, многое понимает и печально отводит взгляд, она знает, что «сбежать — пустые мечтания», но обязательно что-нибудь придумает, лишь бы найти себя, или то, что поможет быть ею. С трудом сдерживает слезы на сеансе немого кино о Жанне д’Арк, сраженная чужой самоотверженностью и верой в собственное предназначение — то, чего ей так не хватает. И неожиданно, но вполне закономерно, в поисках целей, смысла и денег, оказывается на панели, и глаза остаются такими же по-детски распахнутыми, а тело покорно, но не смиренно — то есть с осознанием собственной судьбы — отдается чужим прохожим за пачку банкнот.

Для Годара одиноко стоящие проститутки у неровно заштукатуренной стены — явление вполне объяснимое и понятное, он не раздувает из него трагедий мирового масштаба с социальными подтекстами, нет, напротив: показывает все вполне обстоятельно, деловито и даже скупо, как в размеренной документалистике. Причиной тому то, что трагедия Наны — не в продаже себя снующим мимо толпам, хотя, безусловно, выбранная стезя играет свою вескую и неумолимую роль. Убегая от одного, она попадает в сети другого, которое поначалу кажется более осмысленным и желаемым из-за своей новизны. Вырываясь из одного круга, тут же попадает в другой, только чуть ниже. Ищет цели, мотивацию, желание — но все впустую. Хочет быть счастливой, но несчастна, и самое грустное и беспощадное в ее безвыходном положении — она знает, что в ответе за все — за свои мысли, движения и безучастный запах чужого пота. И обречена.

Кинематографическое мастерство Годара состоит в том, что он мыслит образами и эмоциями, хотя часто прячет их глубоко за внешнюю отчужденность и беспристрастность, и делает фильм не линейно и не сюжетно, а маленькими сценками, действиями или даже вскользь сказанными словами; и все очарование заключается в этой разрозненной мозаике. Двенадцать эпизодов — двенадцать помещений, с академической колоннадой или большими пустыми окнами, в барах и номерах, много диалогов, фрагментарных, внешне бессмысленных. Годар, по обыкновению, снимает людей со спины или против света, и нет ничего красноречивее этих вроде бы обезличенных, но таких живых поз, и вот Нана забавно танцует под плавный рок-н-ролл, деликатно доносящийся из музыкального автомата, или разговаривает с седовласым незнакомцем-философом, или задумчиво красит губы, аккуратно выводит строчки в тетрадном листке или просто печально смотрит из-под тени своих длинных ресниц. Уже неумолимо проскальзывают вдалеке явственные звуки первых выстрелов, и Париж скоро охватит «Мужское-Женское», но незримой причиной тому будет именно эта экзистенциально подвешенная судьба Наны, когда место соперничает со временем, и человеку некуда деться — ни раствориться в течении, ни выплыть на берег. Впрочем, когда было иначе? На первом плане — личность в контексте истории, но никак не наоборот: все события, дальнейшие и предшествующие — результат хрупкой связи человека с окружающим миром.

Притча о Портосе, что вложил режиссер в уста незнакомца — краеугольный камень картины. Герой, впервые задумавшись, умирает. Говорить смертельно, но иначе нельзя, доказывает философ. Смерть — освобождение, убеждают глаза французской мученицы. Эта картина — та самая попытка научиться «говорить по-настоящему», разговор режиссера со зрителем, Наны с судьбой, мысли с небытием. И если выбирать, что это — жить своей жизнью, в сладкой дымке неопределенности или обреченной битве, закрыв глаза или широко распахнув, временами щурясь от колючего ветра перемен, то для Годара, без сомнений, ответ один: поиск, борьба, жажда, и неважно, что нет пути назад, и все необратимо, и смертельно, и в конце лишь один неизбежный выход — одинокие хлопки, воспылавший порох, но лишь бы не было равнодушия, отрешенности и такого манящего, но бессмысленного забвения.

Меня сложно назвать фанатом Годара. То, что я к нему испытываю очень далеко от фанатизма. Я его смотрю, взрослею, пересматриваю, плююсь, бросаю, снова смотрю, не понимаю, наслаждаюсь, отвергаю, возвращаюсь и могу говорить о нем часами.

Я помню каждый фильм Годара, который смотрела. И помню не только те чувства и эмоции, которые они вызвали, но и название, место, с кем когда и сколько раз я их смотрела. Такого у меня больше нет ни с кем. Потому что каждый раз это борьба. Внутри себя…

У меня есть знакомый — большой поклонник Годара, и через него, через общение с ним я пытаюсь понять, что же стоит между мной и Годаром. Они оба иначе воспринимают жизнь, точнее воспринимают то, чему я позволяю проходить мимо, концентрируясь на других моментах. Для них жизнь — это машины, дорога, сарафаны, маникюр, какая-то двоим понятная близость, какое-то особое настроение. Свобода. Но дозированная. Она нужна, потому что без нее трудно, но не слишком много, иначе не интересно…

Всё это было до того дня, когда я посмотрела «Жить своей жизнью»

Как всегда это стало событием. Только на этот раз главным, в моих отношениях с Годаром…

Есть много мнений и мыслей об этом фильме умных и интересных людей. Но я люблю Годара ( это все-таки любовь), потому что в его фильмах не надо «что-то знать» и нет чего-то, что ты ДОЛЖЕН понять. В какой-то момент ты понимаешь, что имеешь право на любое мнение, потому что мнений будет много с таким же правом на правоту, то есть никаким.

Общество устроено так, что жить своей жизнью в нем невозможно. Нам всем навязана наша жизнь. Худо-бедно мы с этим смиряемся. Если кто-то восстает, финал один. Смерть.

Тронуло меня, как главная героиня хотела быть особенной, не мириться с той очевидностью, которая по фактам бросалась в глаза: она как все! Нет денег, есть нелюбимый муж, есть скучная работа. Это всё не то, она это чувствует, но убеждена, что убежать невозможно.

«Жить своей жизнью» — это больше чем банальный эскапизм (Уехать — это не выход, — говорит 20-летняя девушка, уже понимающая больше, чем все ее ровесники, часто падающие жертвой этой иллюзии), это что-то другое (только вот что, что, что?).

Жить своей жизнью, значит быть не как все, играть не по правилам, точнее по своим правилам, быть не как все — это значит смерть…

PS: посвящается А. З., благодаря которому Годар стал мне ближе (и наоборот: который стал мне ближе благодаря Годару)

10 из 10

Этот фильм в очередной раз укрепил меня в любви ко французскому кинематографу, и я очень жалею, что не познакомилась с творчеством Жана Люка Годара раньше.

Фильм безусловно глубокий и насыщенный, несмотря на то, что снят легко, я бы даже сказала игриво. Бесподобная Анна Карина настолько гармонично вписалась в образ, что весь фильм я не могла оторвать от нее глаз. Героиня часто смотрит прямо в камеру, а иногда, наоборот, кажется, что мы подглядываем за ней, потому что многие сцены сняты со спины.

Нана. Не знаю, преследовал ли Годар при выборе имени главной героини какой-либо умысел, но у меня сразу же вырисовалась параллель с одноименной героиней романа Эмиля Золя. Ее тоже звали Нана и она тоже была проституткой, только судьба у нее сложилась еще хуже, чем у героини Анны Кариной. С другой стороны, Нана-популярное грузинское имя. И его значение- «добрая», «нежная». Так что для меня это имя как раз балансирует где-то на грани между добродетелью и пороком. Ведь именно такой и предстает перед нами главная героиня. С одной стороны, она настоящая леди (это подтвердил эксперимент в кафе), с другой стороны, она тщеславна и чувствует себя не понятой другими, как бы противопоставляется остальному миру. Она готова оставить семью ради того, чтобы «жить своей жизнью», не гнушаясь при этом работать проституткой.

Впрочем, «трудовые будни» не оставляют на душе того осадка, который обычно присутствует в других фильмах, когда хочется вымыть руки, или просто закрыть лицо руками от ужаса. Скорее наоборот, Годар преподносит эту профессию как любую другую, ограничивается сухими правилами, как скажем было бы, если бы героиня работала уборщицей или прислугой. И какое-то время Нана даже чувствует себя счастливой, не задумывается ни о чем. А потом происходит очень глубокий диалог с Пареном в кафе, где он рассказывает историю о Портосе, который побеждал до тех пор, пока не задумывался. Этим режиссер как бы намекает зрителю, что ждет нашу героиню в конце.

10 из 10

Жизнь, как цепочка событий, отражающих внутреннее «я»: Иногда героическое отрицание всего, а порой стремление участвовать всецело отдаваясь тому, что она (жизнь) нам готовит, открывая до сели не виданные в нас самих таланты.

Критическое кино, как метафора выживания, ставящая под сомнения себя, как искусство, использующее оболочки героев, как строительный материал.

Клетка за клеткой, выстраивая магические, метафорические, нитевидные слои, ограненные эстетикой превосходства над самой материей, в конце отделяясь от нее, уносясь за горизонты познания физическими рецепторы, вбирающее духовную составляющую и выплевывающую сквозь перманентность, осязаемостью форм.

Этот фильм, как музыкальное произведение, настолько легкое и воздушное, что хочется просто смотреть и наблюдать за происходящим.

Но будем чуть более сдержанными в своих оценках и попробуем трезво осмыслить, что же это за блюдо такое «Жить своей жизнью».

Что это вызов или просто броское название? В описание не совсем благовидной профессии, со столь скрупулезным и я бы сказал надменным и циничным её описанием.

И что это обреченность в понимании своей личности, не способной найти себе более достойное применение или же осознанная необходимость, своего рода самовыражения своей внутренней природы.

Прямо скажем, главная героиня не блещет эрудицией, видимо ей просто-напросто нужны деньги, а способы в их получении её, как оказывается не слишком волнуют.

Иначе, не была бы она столько безразличной к своей судьбе? Впрочем…

Фильм, поделенный на отрезки, маленькие диалоги, сообразующие общую целостность данного произведения, каждой деталью подчеркнуто осмысленный от первой сцены и до последней представляет собой связанную линию повествовательного характера, отталкивающуюся от предыдущих.

Здесь есть и причина: обретение независимости, в не желании быть чьей-то собственностью, а остаться собой. И последующие случайные знакомства, все более утверждающие в героине свой статус, и дальнейшее осмысление этого выбора в диспуте с незнакомцем в кафе и конечное, завершающее действие — итог этого пути, такой бессмысленный и не понятный. Но такой закономерный и тем еще более устрашающий.

В общем, фильм достойнейший и по сей день актуален, когда общество все более стремится к валютизации отношений, ставя по сомнение духовный мир своего «я», желая получить быстро и без всяких обязательств и хлопот удовольствие «наслаждаться жизнью» без взаимных упреков и пререканий, не ища продолжительности в таких знакомствах.

Общая оценка: 8 из 10

Безумно сложно оценивать и анализироавать столь сильный, глубокий фильм, особенно когда находишься под впечатлением в течение несколько дней. Столь неожиданное, принципиально «другое» кино лично мне припомнить очень сложно. Годар как будто ломает все стереотипы, будто открывает новое направление в кинематографии.

Режиссер разбивает переходный период жизни молодой, симпатичной парижанки на 12 эпизодов — своего рода самых принципиальных, показательных моментов. Перед нами раскрывается одновременно кардинальные перемены сознания главной героини, ее положения, передаются её мысли, надежды, разочарования и одновременно весь цинизм французского общества, его пороки, его безразличие.

«- Она шлюха или дама?

- Обзовите её. Если она шлюха, то обругает Вас, если дама, то улыбнётся… «

Годар принципиально закрывает лица персонажей во время ключевых диалогов, либо на короткое время акцентирует внимание исключительно на одном герое. Зритель сам должен представить себе какие эмоции написаны на лице актеров в этот момент, фактически представляется возможность поставить себя на место персонажей и проанализировать именно свои чувства, а не навязываемые режиссерами «искуственные» актерские эмоции. Вдвигающаяся, выдвигающаяся камера, длинные кадры, постоянная смена фокуса, ракурса — Годар показывает только то, что ему нужно показать, максимум реализма, но и этого достаточно для глубокого понимания, переживания.

Сами диалоги полны легкой недосказанностью, что не мешает зрителю понять всю суть происходящего. Вспоминая первую сцену — как в течение буквально пары минут разговор преобразуется от выяснения отношений до веселого рассказа из жизни героя. При этом практически не меняется интонация диалога, манера поведения, общения. Может быть так и нужно? При этом пустые, повседневные беседы перемежаются рассуждениями с глубоким философским подтекстом, заставлющими задуматься, заставляющими заново переосмыслить свое сознание, свою сущность. Именно после такой беседы главная героиня какбы очнулась ото сна, смогла снова почувствовать жизнь, снова полюбить.

«Мы отвечаем за свои поступки, мы в ответе за все, что делаем. «

«Надо принимать все таким, каким оно есть. «

Главная героиня — героиня Анны Карины — великолепная роль, каждый эпизод требовал от актрисы перевоплощения, каждая минироль — абсолютно новый образ. Блестящая работа оператора, работа над светотенью, музыкальные сопровождение в нужный момент и воистину гениальная режиссура — фильм просто не мог стать киноклассикой

10 из 10

После просмотра признанных шедевров Годара «На последнем дыхании» и «Безумный Пьеро» другие фильмы классика новой волны априори получают огромную фору. Такой эстетический гандикап, что некоторым даже за всю карьеру такого не добиться. Не то что после двух фильмов.

Постановка камеры и организация съемочного процесса завораживает сразу — Рауль Кутар, как истинный мастер, ломает правила и создает на их месте новые. Думали, что главного персонажа не снимают так, что видно лишь спину, а на разговорах внимание акцентируется тем самым опосредованно? Как бы не так, господа — очень даже бывает. И выглядит при этом шикарно. Ну как Хайди Клум на обложке журнала, или гуцульский праздник у Параджанова. Если в «Уикенде» Годар немного по-платоновски любуется всей этой машинерией в разгар бунтовской вакханалии — длинной пробки, в которой застряли горожане; то здесь любящий взгляд режиссера скользит по поверхности тела Анны Карины — его музы. Только люди, никаких машин.

Один ласкающий слух мотив от Леграна не становится навязчивым. Да, он звучит несколько раз, но всегда уместно, всегда точно и всегда словно в первый раз.

Когда говорят «я видел потрясающий фильм, да недавно, знаешь» раза три в неделю, я не верю. Такого не бывает. Или бывает в момент первоначального накопления кинокапитала. Обычно — ТРИ фильма в год. И те — глубоко закопанная классика, которую большинству откапывать лень. «Жить своей жизнью», этот витальный альманах самых обыденных ситуаций, самых обычных моментов — и есть та крупица, рабочая единица из трио, блестящая находка и истинная жемчужина в коллекции любого киномана.

Всем фтыкать! Вива Годар! Поэты взяли в руки камеры, и вышли на улицы. Пока народ читает глянец, который высасывает информповоды из пальца до сих пор, настоящие художники находят жизнь там, где она есть. И осторожно подводят к тому, что жить-то нужно… правильно! своей жизнью.

10 из 10