Сто мужчин и одна девушка (1937)

Едва минули вступительные титры, и зритель уже приготовился наблюдать за игрой актёров и следить за развитием сюжета, но не тут-то было. Словно по мановению волшебной палочки, зрителю предстоит перенестись в уютный зал и насладиться чарующей музыкой в исполнении знаменитого оркестра неподражаемого Леопольда Стоковского. В этой картине маэстро играет самого себя, причём его камео подразумевает вовсе не мимолётное появление в кадре — о нет, мистер Стоковский является одним из ключевых персонажей, от решения которого зависит судьба целого коллектива безработных музыкантов.

Сотня виртуозов, вынужденных временно повесить инструмент на гвоздь, находится на периферии режиссёрского (следствие — зрительского) внимания. А ведь именно вокруг этого ансамбля разворачивается всё действие картины, которое условно делится на три ключевые сюжетные линии. В первой из них юная Патриция обивает пороги в поисках спонсоров. Во второй линии парочка толстосумов размышляет о выгоде этого сомнительного предприятия. В третьей же прославленный дирижёр видится единственным спасителем орды мастеров скрипки и виолончели, тромбона и флейты, альта и даже французского рожка.

«Сто мужчин и одна девушка» — лента с множеством подтекстов: беглых, но всё же заметных. Большинству режиссёрских мыслей уделено минимум экранного времени, и поэтому не особо внимательный зритель рискует сделать поспешный вывод: дескать, это всего лишь лёгкая музыкальная история с поверхностным смыслом и несколькими драматическими нотками. Однако стоит вглядеться пристальнее — и перед зрителем раскрывается трагедия нескольких десятков мужчин в самом расцвете сил, которые отчаянно нуждаются в работе и признании, но при этом не теряют надежды на скорое возвращение в профессию и не утратили способности подтрунивать над своим бедственным положением. Присутствие духа у этих людей вызывает огромное уважение, ведь многие из них сидят без работы уже больше года. К тому же, Америка только начала приходить в себя после Великой депрессии.

В эпизодах, посвящённых общению Патриции с четой Фростов (Юджин Пэллет и Элис Брэйди), особенно хорошо заметна режиссёрская мысль. Генри Костер с истинно фитцджеральдовской точностью подмечает пороки, характерные для акул бизнеса: нежелание финансово помочь людям искусства без гарантированного укрепления собственной репутации, вычурная обстановка дома, показная роскошь, высокомерное поведение, лицемерие. Наглядный пример: Патриция возвращает миссис Фрост один из её ридикюлей и чувствует себя неловко среди нарядных гостей дома Фростов, однако, будучи приглашённой к ломящемуся от угощений столу, начинает поглощать всё, что попадётся под руку, ведь они с отцом и мечтать не смеют о подобных деликатесах.

Пусть зритель не думает о Патриции дурно: эта милая крошка — украшение всей картины. Канадская актриса и певица Дина Дурбин с честью сыграла свою вторую роль в большом кино, причём теперь фокус камеры был обращён исключительно на Дину. Её Патриция прелестна, эта юная наивная романтичная мечтательница. Тем не менее, именно она возьмёт под своё крылышко отца и его многочисленных друзей-коллег и рьяно возьмётся за поиск ангажемента. Патриции не занимать энергии и живости, она честна и излишне доверчива, но добра и благородна, а уж настойчивость этой пигалицы способна поколебать даже безапелляционность строгого дирижёра Стоковского. Впрочем, маэстро отнюдь не бессердечный сухарь: его трогает безукоризненное исполнении Патрицией «Аллилуйя!» Моцарта. Помимо этого, зритель получит возможность ещё раз насладиться волшебным голосом Дины Дурбин, когда та предложит публике арию Травиаты.

Хотя мадемуазель Дурбин является главной солисткой этого актёрского ансамбля, её коллеги по съёмочной площадке также не выглядят статистами и заслуживают благодарности за свою превосходную работу. В первую очередь, речь идёт об Адольфе Менжу, отлично сыгравшем Джона Кардуэлла, отца Патриции — скромного замечательного тромбониста, который обожает свою дочь, но уже отчаялся найти работу. Его впечатляющее наигранное перевоплощение из хмурого старика в молодцеватого красавца (эпизод с сообщением дочери «радостной вести») — образец мимической игры. Минимум декораций и обилие диалогов требуют от всех актёров напряжённой работы лицевых мышц, и каждый участник труппы блестяще справляется с отведённой ему ролью. Одно удовольствие наблюдать, как крайнее отчаяние в глазах сменяется безудержной радостью в течение считанных секунд! И всё это имеет место с абсолютной искренностью, без малейшего переигрывания.

Единственное, к чему можно было бы придраться в истории о добропорядочных музыкантах и их спасительнице — не слишком-то ветвистый сюжет. Действие развивается линейно, фактически, всего в двух местах: дома у Патриции и её отца, а также в концертном зале. Сценаристы едва ли отвлекаются от главной сюжетной линии: поиска Патрицией средств к существованию целого оркестра, ну и заодно — социальной реабилитации своих «подопечных». Плюс фильм нетипичен для своей эпохи, так как в нём абсолютно отсутствует любовная линия за исключением пары намёков на продолжение дружеских отношений. Этот факт несколько обедняет эмоциональное развитие персонажей.

Однако же картина снята в приятной динамичной форме. От отчаянных метаний Патриции в поисках спонсоров сюжет плавно переходит к любопытным розыгрышам богачей в отношении друг друга. Уныние в стане друзей Патриции, просиживающих штаны в клубе, сменяется самодовольством музыкантов маэстро Стоковского. А уж вдохновенная игра Дины Дурбин придаёт этому образцу реализма утончённость и изысканность, равно как безупречные вокально-инструментальные «музыкальные паузы» добавляют ленте «Сто мужчин и одна девушка» аристократического, но отнюдь не снобистского лоска.