Цепи (1934)

Перестав любить, мы радуемся, когда нам изменяют, тем самым освобождая нас от необходимости хранить верность.

Франсуа Ларошфуко

Диана — Dear Anna. Есть в этом имени что-то, нет, не древне-романское или семитское, хотя и не без этого, но русское. Молодая, красивая, стройная, стильная, сильная женщина. Такой — что конь, что в огонь, что в воду, при том всегда суха, холодна, с неизменно роскошными локонами, словно пять минут как от куафёра (coiffeur). Череда непрерывно сменяемых, едва ли не в каждом кадре, нарядов, будто только доставленных вечерней лошадью из Парижа, выстроилась в единое дефиле на радость домохозяйкам на фоне Великой депрессии. Жизнь удалась, но без риска она пресна и скучна. По крайней мере, для Дианы Лаверинг.

Диана — охотница Диана. Из тех, что наметив жертву, не спеша оплетают её сетью обольстительных чар, а затем терпеливо ждут, пока та сама не падёт к их ногам. Пять лет в грехе с собственным боссом, магнатом-судовладельцем Ричардом Филдом, и вот клиент дозрел, предложив сменить статус с любовницы на супругу. Жених — не араб, однако Ди ничуть не смущало кольцо на его безымянном пальце, поскольку она была абсолютно уверена в его способности, без особых проблем, решить теорему архетипического треугольника. Но жизнь щедра на сюрпризы, и вскоре Диана уже сама выстроила фигуру с тремя углами.

Диана — влюблённая Диана, опутанная любовью, словно цепями. С какой лёгкостью она сменила образ страстного траппера на пушистую ласку. Стрела Амура точна и Ди бросилась в новое, возможно доселе ею неизведанное чувство, почти страсть, словно в омут головой, и кто знает, выберется ли она из воды сухой на этот раз. То, что внове для Ди — банальный адюльтер — типичная тема голливудских мелодрам 30-х годов, куда она перекочевала из классической литературы. Про это писали и Флобер и Толстой…, а фильмов снято, снимается и будет снято — и не перечесть. Из сравнительно недавних «Цепи» пересекаются с «Титаником» Джеймса Кэмерона единством места встречи влюблённых — на борту круизного лайнера посреди океана, а с героинями экранизаций упомянутых классиков Диану роднит неровное дыхание к лошадям, конным прогулкам и особенно к их наездникам. Возможно, это некая суррогатная сбыча мечт о пресловутом принце на белом коне? Но кони — такой же штамп, как и висящее ружьё, что должно выстрелить. Вот и в «Нашей малышке» Джона С. Робертсона невинная конная прогулка с милым другом закончилась изменой мужу. Забавно, но стереотип о ружьях, которых здесь было немало, оказался нарушен. Они стреляли, но лишь по тарелочкам, однако классик не мог ошибаться, и ружья ещё выстрелят, но позже. Ведь жизнь не кончается с последним кадром фильма или пьесы. Раньше других это понял Шекспир, принеся юных влюблённых в жертву во имя вечного торжества любви.

Диана, впрочем, достаточно о Диане. Поговорим об актрисе, сыгравшей эту роль, о Джоан Кроуфорд, чьё настоящее имя Люсилль Ле Сюер. Той самой, что вписала экранное имя в женский топ-10 звёзд Голливуда всех времён, но и той, о которой говорили: она спала с каждым мужиком на студии MGM, кроме Лэсси. Глава «Metro-Goldwyn-Mayer», человек-аббревиатура Луис Майер называл её главной шлюхой Голливуда. Но что взять с завистниц и отринутого ревнивца, да и попросту непорядочного мужчины, обратим лучше внимание на историю настоящей любви двух легенд кино — Джоан Кроуфорд и Кларка Гейбла. Их взаимные чувства настолько тесно переплелись с кино-страстями, что физически ощущается энергетика, фонтанирующая с экрана. Это пятый из восьми их дуэтов, а тесную дружбу они поддерживали около десяти лет. Что за прелесть — дружеский секс без обязательств! В этом фильме Джоан играет первую скрипку, а её мужчины-партнёры явно на втором плане, даже король Голливуда пригнулся ради подруги. Она здесь выше ростом и чуть красивее, чем в реальности. Оператор Джордж Дж. Фолси нашёл, почти случайно, особое (лунное) освещение лица героини, ставшее затем фирменным для Джоан, а правильно выбранные ракурсы скрыли все недостатки и подчеркнули достоинства. В то же время, забавно смотрится океан на бэкграунде, примерно так же как опыты начинающего фотошопера. Но таковы уж издержки салонных съёмок.

Для режиссёра Кларенса Брауна «Цепи» не явились очередной вехой творческого пути, скорее обычная рутинная работа, которая могла бы остаться и вовсе незамеченной, если бы посреди Атлантики, под небом полночным, небом весенним не встретились две звезды. Звёздным часом Брауна стала экранизация «Анны Карениной», впрочем, в его фильмографии достаточно достойных работ. Точно такой же проходной стала роль Майка Брэдли для Кларка Гейбла. Да, он чертовски привлекателен и его чувства к Джоан не наигранны, но Майку далеко до Ретта Батлера. А для Отто Крюгера, сыгравшего, на первый взгляд, невероятно порядочного магната (адюльтер не в счёт), роль Ричарда Филда была в новинку, после вереницы образов злодеев. Хотя благородства внучатому племяннику президента ЮАР Ома Крюгера было не занимать, оно в крови. Ричард словно создан для него. Другое дело — уж больно он рафинирован. Но не станем забывать того, что перед зрителем серьёзный бизнесмен, выстроивший собственную империю, создавший себе репутацию, умело использующий маски. Резкие телодвижения отрицательно влияют на бизнес, а потому всё делалось элегантно, внешне безупречно. Финал, казалось бы, стандартный для американских мелодрам и при этом чересчур надуманный, излишне приторный. Но на самом деле он неоднозначен. Романтики всхлипнут: «Как благородно! Какое самопожертвование». Циничным прагматикам чужды подобные сантименты, и потому на волю просятся строки старого анекдота — «…какая красивая. А ведь кому-то она надоела».