Родиться-то я родился, но... (1932)

В каком бы десятилетии и в какой бы зависимости японский кинематограф не находился, его язык спокойно и рассудительно, с большим вниманием и пиететом говорит о вечных человеческих ценностях, где сплетаются возраст, место, традиции и семья.

Собственно, «Родиться» является для меня первым и единственным фильмом Одзу из немой его категории, и трудно действительно справедливо к нему относится. Не только из-за комбинаторики мыслительного и духовного, выраженного в перипетиях лиричной прозы. Больше из-за проведения аналогии с советскими, американскими, немецкими классическими немецкими школами, среди которых творчество Ясудзиро Одзу служит неогранённым бриллиантом, не только положенным для украшения, но и придерживающим морально-нравственное развитие личности.

В фильме создан потрясающий портретный ряд, универсально проецирующийся на форму жизни любой народности и любой культуры. Два маленьких брата, главные герои ленты, выражают непонимание, отторжение «новой» во всех смыслах жизни. Для них открывается понятие человеческого характера, предстаёт понимание, что действия и поступки людей не обладают единой объективной стороной, от которой можно строить свои суждения. Они предаются собственной слабости, учатся быть сильными и одновременно видят, что избегать слабость в течение всей жизни человеку не под силу. В то же время их отец проходит настоящее испытание родителя, будучи вынужденным объяснять своим сыновьям суровые жизненные уроки.

«Родиться» — это безумно трогательная комедия, наделённая видимым смыслом не только в проблеме отцов и детей, но в порядке передачи жизненных практик, что решается только выходом объединённой душевной близости или, если хотите, любви. Одзу безумно трогателен и наивен в своей речи. Он испытывает невероятное влечение к самой жизни, к её процессам и методам присваивания. Из-за этого у него получается нечто вроде реалистичного сказания о жизни обычного человека, проходящего все этапы познания.

Наверное, самый известный из немых фильмов Одзу станет сюрпризом для тех, кто знаком с с более поздними работами одного из главных «ангелов» кинематографа. Одзу с сороковых годов философичен и лиричен одновременно. Его простые городские истории необычайно одухотворены тем самым «незримым присутствием бога», в котором так не уверены многие европейские режиссеры.

Однако «Родиться-то я родился» жанрово совсем другой. Это комедия, что и будет неожиданностью для тех, кто начала смотреть фильмы Одзу с позднейших лент. Это комедия о детях, чьи родители переехали из столицы в деревню ради более благополучного складывания карьеры отца. Двум братьям приходится преодолеть робость перед местным Квакиным японского разлива, сдружиться с другими детьми и быстро влиться в мир реальности и мифологии несовершеннолетних, качаясь на уютных волнах споров, проказ и мелких ссор, неизменно заканчивающихся миром.

Это комедия и о взрослых с их субординацией, тотальным (очень японская черта) подчинением начальству вплоть до вынужденно шутовского поведения, которое может повлиять на прибавку в зарплате и продвижению по службе. Казалось бы, режиссер мог пойти по предсказуемому пути: противопоставить два мира, столкнуть естественное и искаженное законами социума, по-толстовски, прямолинейно сгустить сатирические краски.

Но фильм совсем о другом. Это фильм и о взрослых, и о детях. О том, как дети обожают своих родителей, а взрослые любят своих детей. Даже ценой дуракаваляния перед своим начальством, лишь бы это сохраняло надежду на лучшую жизнь не родителей, но детей. Вот почему, данная ситуация окрашена лишь в иронические тона, которые неизбежно уступают место теме любви, которая, как считает совсем еще молодой 30-летний Одзу, выше всего ви все примиряет и согласовывает.

Вот поэтому, несмотря на то, что жанрово-стилистически картина совсем другая, нежели «Поздняя весна» или «Токийская повесть,' в ней уже просматриваются контуры того отношения к жизни, которое придет к Одзу с возрастом с опытом: если жизнь идет своим чередом, значит, так надо. То есть, значит, все хорошо.

9 из 10