Зоология (2016)

Не случайно откладывал пересмотр «Зоологии» до самого последнего момента, ибо интуитивно чувствовал, что это кино будет не каждому по зубам. Дело здесь даже не в интерпретации основного фантастического допущения, а в общей трудности зрительского усвоения, как авторской концепции, так и ее исполнения. Не случайно многие критики писали о тематическом и интонационном единстве «Зоологии» с ранними фильмами Дэвида Линча: не просто налет, а густая таинственность этого фильма Твердовского выражает, по-видимому, иррациональность постсекулярного, но при этом нерелигиозного, видения мира.

Мощная антиклерикальность «Зоологии» также не ставилась под сомнение никем из критиков: показывая фобии и фрустрации фанатично ориентированного на обретение последней истины сознания, Твердовский создает мрачный портрет русского нового Средневековья, где мракобесие, суеверия, слухи, давно уже вытеснили искреннюю и трезвую веру в Бога. Как когда-то в «Святой канавке», в своей первой короткометражке, Твердовский художественными средствами доказывает, что религиозный фанатизм и как его следствие — нетерпимость к Другому, своего рода онтологическая ксенофобия, — серьезная психическая девиация.

К сожалению, Твердовский в своих фильмах не дает альтернативного портрета религиозной адекватности, самокритики и терпимости к Другому, но он и не обязан и его давать, ибо в России религиозно адекватных людей меньшинство, а правят бал самые отвратительные суеверия и страхи, рождающие лишь ненависть. Во многом, используя сюжетную канву «Дня гнева» Дрейера, где вполне религиозную женщину преследуют как ведьму, Твердовский показывает не просто загадочное «заболевание» Натальи, которое никак не объясняется (разве что психоаналитически, как обретение фаллоса), но отторжение обществом своего Другого по причине его невписанности в социальные, поведенческие и экзистенциальные рамки.

Как сделал бы сам Линч, Твердовский никак не объясняет обретение героиней хвоста, но тщательно демонстрирует его следствия для ее судьбы. Впервые пригласив Павленкову на роль в своей короткометражке «Снег», одной из лучших у него, режиссер открыл уже не молодой, но чрезвычайно талантливой актрисе дорогу на большой экран. Сейчас она уже сыграла во всех его полнометражных фильмах, снимается в следующем (многострадальной «Конференции»), но именно в «Зоологии» она раскрыла свои актерские способности на все сто процентов. Мягкий, нежный голос в сочетании с невзрачной внешностью делают из нее идеальную терпилу — объект насмешек и преследования сослуживцев и родных.

В «Классе коррекции» ее героиня не столь терпелива и даже бунтует в финале, в «Подбросах» она — циничная часть круговой пороки зла и коррупции, то есть постановщик не замыкает ее в рамках одного амплуа. Однако, в «Зоологии» ее персонаж сложнее, чем кажется на первый взгляд: внезапно она меняется и внешне, и внутренне, обретает достоинство, дерзит коллегам и докторам (поликлиника и вообще медицина показана как кафкианский лабиринт и становится объектом мощнейшей критики «совкового наследия» в нашем обществе: формализма, бездушия, рамочности, каким стала школа в «Классе коррекции»). Она перестает стесняться своей инаковости, эпатажно демонстрируя ее на людях.

К бесспорным достоинствам «Зоологии» можно отнести сцену в зоосаде ближе к финалу, в которой частично приоткрывается завеса тайны над замыслом и концепцией режиссера, а ведь она — не только в том, чтобы противопоставить российскому социуму его Другое, но в желании полностью эмансипировать это Другое. Здесь Твердовский показывает себя внимательным реципиентом западных постструктуралистских концепций: задача будущего в России, как ее понимает режиссер, состоит в том, чтобы реабилитировать телесное, животное в человеке, его инстинкты и желания, задавленные духовностью и мракобесием. Таким образом хвост героини — это даже не фаллос, а ее желания, которые уже невозможно скрывать, именно они неприемлемы для российского общества, фанатично настроенного на маниакальное воспроизведение традиции.

Это желание не столько сексуального характера (вспомним, как героиню коробит поведение ее партнера в зоосаде), сколько желание признания (желание признания человека Другим легендарный психоаналитик Жак Лакан вообще рассматривал ка фундаментальное, более важное, чем сексуальное), именно маргинализация Другого — бич даже западного общества до конца 1960-х, и по-прежнему — одна из главных проблем России, нежелание его легитимировать и признать как равноправное наряду с нормативным социальным и моральным содержанием — узловая проблема «Зоологии». Фильм так назван именно потому, что Другой лишен в российском мире признаков человеческого, хотя зачастую гуманнее, чем «нормальное», обывательское и повседневное.

Животное, звериное, непосредственное ближе героине, чем ее сходящая с ума фанатичка-мать и Церковь, превращенная усилиями мракобесов в магазин религиозных услуг (блестящий фантасмагоричный общий план выхода героини из храма). Не зная, что живая и институционализированная вера в Бога — это разные вещи, Наталья идет к гадалке, на тренинги типа «нью-эйдж», ей трудно освободить свое сознание от фантомов постсекулярного нового Средневековья, она еще не полностью приняла себя, как хвостатую, то есть с большими потребностями и желаниями женщину, у которой есть тело.

Капитуляция героини перед нажимом мира, не желающего ее признавать — единственный выход для несчастной Натальи. Ведь мира она изменить не может, ведь даже любовь для женщины с хвостом — роскошь и приманка для извращенцев. «Зоология» — на самом деле очень тяжелый, депрессивный и мрачный фильм, убедительно показывающий, что в атмосфере таких густых фобий перед Другим, Иным, Чужим, как в России, жить попросту невозможно. И, конечно, лучшая сцена в фильме и быть может во всей фильмографии Твердовского — приход Натальи в финале в квартиру, расписанную крестами.

Такой жути зритель не испытывал давно, главное, как и в «Ученике» Серебренникова, на стороне психически девиантных фанатиков почти все общество. Если бы религиозные фанатики понимали, как они дискредитируют веру в Бога в глазах атеистов и сомневающихся, и то, как тошно на это смотреть трезвомыслящему верующему меньшинству, они бы дали задний ход. Хотя вряд ли, чего ждать от духовно слепых, психически нездоровых людей. «Зоология» — о том, что животные и люди, отличающиеся от большинства, — человечнее, чем само это людоедское и ксенофобское большинство.

«Зоология» — наиболее сложный фильм Твердовского и одновременно его лучший фильм, ведь снимая табу с социальных ран, этот режиссер обнажает перед нами наше собственное Иное, ставя нас лицом к лицу с проблемами, которые мы не хотим замечать, Творчество Ивана И. Твердовского очень неудобно для так называемых «патриотических» кругов, ищущих русофобию во всем, кроме самих себя, хотя именно эти охранители и цепные псы режима — главные ненавистники России, не желающие видеть ее процветающей страной. Фильмы Твердовского жесткие и бескомпромиссные, сделанные с большой любовью и уважением к личностному разнообразию людей стали уже костью в горле самоназванных патриотов (проблемы с «Конференцией» на это недвусмысленно указывают). Будем надеяться, что они еще всколыхнут общественное мнение, твердо защищая достоинство и гуманность в человеке.

«Все мы не без изъяна» — такую идею можно было увидеть во многих фильмах и сериалах, где главная героиня (или герой), большую часть жизни прожившая в комплексах из-за какого-то физического недостатка, вдруг проявляет характер и видоизменяется назло своим обидчикам. Однако подобные фильмы редко доносили суть самой идеи, как это произошло в мистической драме Ивана Твердовского «Зоология».

Синопсис Наташа живет скучной и размеренной жизнью вместе с матерью в небольшом приморском городке. У нее нет ни друзей, ни мужа, ни детей. Единственной отдушиной остается работа в местном зоопарке, хотя и там ее преследует грубые насмешки со стороны коллег. Однажды Наташа решает раз и навсегда изменить свою жизнь, встретить первую настоящую любовь. Однако всему этому мешает одна серьезная проблема: у Наташи вырос хвост, который она вынуждена от всех скрывать.

Игра актёров Поскольку ключевая роль была отведена героине Наташе, то следует заострить внимание на исполнительнице Наталье Павленковой. Поскольку она преимущественно театральная актриса, ее не так часто можно увидеть в кино. Но несмотря на это, даже с эпизодическими ролями она зарекомендовала свой талант. В «Зоологии» она прекрасно воплотила образ Наташи, одинокой немолодой женщины, по большому счету прожившейся бессмысленную жизнь в сонном маленьком приморском городке, но решившей раз и навсегда изменить свою судьбу. Особенно впечатлила трансформация характера героини, которая вначале предстает тихой слабохарактерной дамой, боящейся проронить и слово, а ближе к концу может смело дать отпор тем, кто ее даже не воспринимал.

Режиссура С творчеством Ивана Твердовского мне довелось познакомиться во время просмотра его дебютной полнометражной работы «Класс коррекции». Как этот фильм, «Зоологию» тоже отличает метафоричность. За этим серым приморским городком, за первоначальным образом серой мышки в лице главной героини, за этим злополучным хвостом скрывается глубокий смысл без какого-либо социального или политического подтекста. Через призму этой сложной метафоры режиссер показывает, что в жизни всегда будут проблемы, которые, так или иначе, будут мешать ее благополучию. Но жизнь не заканчивается, и нужно ее проживать сполна, а не тратить на слезы и самобичевание.

Сценарий Конечно, следует отметить работу того же Твердовского за его задумку, которую он воплотил в фильме. Как уже было указано выше, по сюжету главная героиня Наташи живет в тихом приморском городке. Ей уже за пятьдесят; она до сих пор живет с мамой. Судя по внешнему виду, она давно забила на последние тенденции моды, предпочитая седину, длинные юбки и депрессивный взгляд. Но за всем этим стоит серьезная причина или тайна, которую героиня вынуждена скрывать даже от собственной матери: у Наташи есть хвост. Однажды на приеме у рентгенолога она знакомиться с обаятельным врачом Петей, которому нет дела ни до хвоста, ни до ее внешности, потому что ему она нравится такой, какая есть. С этого момента, героиня кардинально меняет свою жизнь: она меняет прическу, гардероб и даже характер. Наташа впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему счастливой. Но всему этому постоянно мешает хвост.

Итог Конечно, «Зоология» — фильм очень необычный. Хотя в какой-то степени он может даже показаться противным и неприятным, но все же метафорический подтекст, неплохая игра актеров и, конечно, сама задумка оставили общие положительные впечатления. Но могу сказать, что фильм подойдет для просмотра любителям независимого кино, т. к. рядовой зритель рискует его просто не понять.

7 из 10

Иван И. Твердиев рассказал оптимистическую историю. Это история освобождения личности, проживания СВОЕЙ жизни, воплощения права быть собой. Просто однажды начинает физически тошнить от плотоядного чавканья коллег за обедом, от банальных разговоров. Становится до обморока невыносимо всегда соответствовать чужим представлениям о том, как ТЕБЕ надо себя вести. Хвост, конечно, ни при чём. Но образ хорош. Он естественен. Предполагается, что он когда-то был у каждого или мог бы быть. Но все вокруг Наташи воспринимают это рудиментарное образование — врождённую деликатность, не-агрессивность, не-вульгарность — как шокирующее уродство. Единственный, кто воспринял Наташино своеобразие как вариант нормы, это рентгенолог Петя. Хотя до «своего хвоста» он не дотягивает. Наташе хочется видеть в нём поддержку и защиту от неприглядного мира, от вездесущего гиперконтроля, а он сам тянется к сильной женщине, с которой интересно. Он не может пригласить героиню к себе домой, потому что там тоже угадывается властная и простая до омерзения мама или жена, которой дико допустить, что подконтрольный объект пьёт с женщиной вино на пустынном пляже, или отправился в ночной клуб, или совершает странные поступки. Кататься в тазике, как с горки, в бетонной чаше заброшенного локатора или забраться ночью в зоопарк — это же прикольно. Но не положено.

Окружение не прощает Наташе не того, какой она вдруг стала. (А какой? Всего-то — чуть более раскованной, более современно, но вполне со вкусом одетой). Даже больше: если бы она когда-то давно пришла бы служить в этот «отдел закупок» вульгарно накрашенной девахой в миниюбке, а потом однажды решила бы сменить имидж, хоть на такую унылую старую деву, это тоже спровоцировало бы агрессивное отторжение. Ей не прощают самого процесса изменения.

Только то, что прорастает в душе, не оттяпаешь кухонным тесаком, даже если дальше жить с этим трудно. Так что финал открытый.

Признаюсь, я была заранее скептически настроена по отношению к «Зоологии», ибо обласканный фестивальной критикой фильм, вызывал подозрения: вот опять она, тема унылой российской действительности, дикое общество и нетерпимость к любой непохожести во всей красе. Ну сколько можно, надоело… Конечно, всё это есть в фильме, но не в тех долях, чтобы резать глаз или тяжелой гирей утянуть фильм на дно посредственности. Из минусов отмечу некоторую предвзятость по отношению к церкви, государственным больницам и всему, что с ними связано, женщинам сильно постбальзаковского возраста, якобы формирующим общественное мнение. Возможно, это объясняется молодостью режиссера, нежели действительно соответствует реальности. Молодость часто жестока к тому, что традиционно относится к «зрелому» миру.

Но несмотря на некоторые перегибы, фильм получился достойным. Используя простой прием в виде непрезентабельного атавизма, Твердовский, тем не менее, лепит тонкую, многослойную трагикомедию. Атмосферу фильма нельзя назвать красивой, хотя действие разворачивается на фоне волнующих морских пейзажей, под шум волн и крики чаек. Да и в самой героине нет эстетического лоска — обычная российская старая дева предпенсионного возраста, и еще этот ее лысый, живущий самостоятельной жизнью хвост. А вот тут-то и первая проверка на шаблонность восприятия. Мы чутко и болезненно реагируем на всякое нестандартное и чужеродное — плюемся, закрываем глаза, цокаем языком. А ведь по сути, ну что такое хвост? Во многих случаях — предусмотренная природой часть туловища, или отголоски животного, первобытного наследия, в сущности, ничего такого уродливого. Просто часть тела.

Но главная героиня, как и абсолютное большинство, не принимает эту непохожесть. Она ходит по врачам, носит длинные юбки, всяческими способами прячет свой постыдный недостаток. Вот только на каждый хвост найдется свой любитель. И героине, Наташе, если разобраться, сильно повезло, что она встретила того, кто полюбил ее такую, не совсем стандартную. Казалось бы, вот оно спасение от глобального, тоскливого одиночества, но нет. Ведь все хотят, чтобы их любили за их душеньку прекрасную, богатый внутренний мир или привлекательную внешность, а не за якобы уродливые недостатки. Вся проблема в том, что героиня сама не может принять свою инаковость. Принять себя целиком, таким, каков ты есть, иногда невероятно сложно, не правда ли?

Символичен образ кота Барсика, который «перепутал весну с осенью». Он слишком старый, говорит Наташа. Несложно провести параллели. Да и режиссер их не особенно маскирует: весь фильм старая кошка сидит взаперти и воет в пустой комнате, чтобы в конце концов быть похороненной в коробке из-под женских туфель-шпилек. Престарелая Наташа лишь на мгновение ощущает себя той самой весенней кошкой, рисуясь перед фотокамерой, но быстро приходит в себя, стыдясь своего порыва, и вновь возвращается в тусклую, каменную оболочку возрастной женщины.

Так что, возможно, хвост — метафоричное изображение поздней женской любви. А для Наташи это как позорный нарост, с которым она вынуждена ходить повсюду. Непривлекательный, неприличный, отчасти служащий для сексуальной разрядки, он отталкивает, вызывает отторжение, шокируя своей «неестестесвенностью».

Возможно, за этим хвостом каждый увидит свое. Да, и в конечном счете, у всех он есть, просто не все осмеливаются явить его миру. Проще сломать рентген-аппарат, который так грубо и без прикрас высвечивает то, что есть на самом деле.

Второстепенные персонажи прописаны в гиперболизированно комичной манере: и кукольные завитушки на голове квадратной начальницы, и бабушки в больнице — все на одно лицо, и вдохновенные целители душ, которые надевают шоры на глаза, обещая «всю вселенную в руках» — всё это отличный крем на многослойном трагикомедийном торте Твердовского, который, увы, не всем покажется съедобным. Пожалуй, прекрасны и естественны здесь только звери из зоосада.

Невозможно не отметить игру Натальи Павленковой, которая невероятно талантливо воплотила на экране довольно непростой, противоречивый образ Наташи.

В итоге: «Зоология» — гротескный сюр, ироничный и метафоричный, о том, как невероятно сложно принять себя и иметь смелость открыться счастью; о том, что наименьший путь сопротивления — стать как все. Но вдруг это равнозначно смерти?

9 из 10

В принципе, дальше можно было бы и не продолжать — все остальное вытекает из этого факта: и работа этой немолодой уже женщины в зоопарке и на грани гротеска рабочее окружение, исповедующее абсолютное ханжество и двойную мораль (особенно характерны пара эпизодов со взысканием по службе, а затем и вовсе претензии в духе «слишком хорошо выглядишь»), и авторитарная старушка-мать, слегка тронутая православным мракобесием, граничащим с языческими предрассудками и неожиданно молодой поклонник-врач (или попутчик).

По мысли кино простое — о том, как же трудно оставаться непохожим на других. Многие не без оснований проводят параллели с интеллигенцией, которой должно быть трудно в своём одиноком и где-то врождённом, природном нонконформизме (хвостатости). Хотя лично мне кажется, что Твердовский снисходительно то улыбается, то ухмыляется глубоко зарытым в немолодой задавленной женской натуре комплексам, издевается гротеском над бытовой (мещанской) нетолерантностью российской глубинки (хоть дело где-то на приморском юге происходит — видимо, намеки на постаревшую Русалку Анны Меликян?) и извращенным снобизмом (?) медицинской интеллигенции.

Претензия может быть только одна — кино смотрится с интересом и любопытством и даже, несмотря на саркастичность режиссёра, с сентиментальным чувством, но катарсиса, которого ждешь, почему-то не случается. Ну и, конечно, к массовому зрителю с этим не пойдешь. Но это больше претензия не к фильму, а к зрителю.

Идея не нова, но всё же женщина с хвостом, это интригует. При помощи этого несложного сюра, режиссёр смог вполне сносно обыграть наболевшие темы. Да, вышло беззубо, согласен, но смотрибельно, а это главное.

Весьма иронично показан наш развитый бюрократизм, который способен уничтожить всё благое, даже попытки излечения. Наша медицина погрязла в бумажках. Она ими пытается даже лечить. Каждый с этим сталкивался и это настолько страшно, что осталось только смеяться, ведь жизнь продолжается.

Также демонстрируется человеческая неспособность к переменам. Люди перестают быть собой, кидаются из крайности в крайность, что обязательно привлечёт нежелательное внимание — больное притягивает больное.

Вообще человек, то есть мы с вами, потеряли способность быть этим самым Человеком. Нам стало чуждо всё, что нас делает людьми. Сострадание, пускай даже сочувствие, ну или на худой конец, заинтересованность в ближнем, всё это отсутствует, в лучшем случае находится в зародышевом состоянии. Героиня не зря ходила в зоопарк, там спокойней, хотя бы не тычат пальцем. Их попросту нет.

Фильм буду рекомендовать к просмотру, это любопытная, местами едкая, сатира на нашу жизнь, где имеются лёгкие перегибы, но когда до героини доходит очередная сплетня, то становится горько от этой правды, пускай и с хвостом.

Всем желаю приятного просмотра!!!

Было на улице полутемно.

Стукнуло где-то под крышей окно.

Свет промелькнул, занавеска взвилась,

Быстрая тень со стены сорвалась -

Счастлив, кто падает вниз головой:

Мир для него хоть на миг — а иной. (В. Ходасевич)

Ключом к пропуску в иной мир главной героине «Зоологии» (Наташе), увязшей в собственной жизни, как в болоте, послужил внезапно выросший хвост.

Временное избавление от невыносимого одиночества делает главную героиню, которую великолепно сыграла Наталья Павленкова, счастливой, но очень дорого стоит: «тот, кто становится зверем, избавляется от боли быть человеком», но даже у животных своя боль. Ведь чтобы что-то изменить в своей жизни, нужно в первую очередь понимание, для чего и зачем ты это хочешь сделать, и только потом смелость и сила воли, чтобы это реализовать. К сожалению, на протяжении всего фильма зрителю не было показано размышлений главной героини о своей жизни, поэтому лично у меня на фоне драматического сюжета она вызывала противоречивые чувства-от сострадания и жалости до равнодушия.

Я не читала рецензий на «Зоологию» до просмотра, поэтому фильм стал для меня неоднозначным, неординарным, противоречивым, не самым простым для восприятия, имеющим много неоднозначных эпизодов, в которых каждый найдет свой смысл.

Несмотря на звучащие в нем песни в исполнении Алены Свиридовой, судьба Наташи вне определенных временных границ, поэтому универсальна и может быть прочувствована каждым человеком.

Однозначно, «Зоологию» стоит сначала обязательно посмотреть, а потом обсуждать. Посмотреть даже для того, чтобы понять, как от безысходной реальности не оказаться в ещё более безысходной зависимости.

8 из 10

Опаздывающим шагом я вошла во ВГИК. Улыбнулась Тарковскому на входе. И погрузилась в темноту зала вместе с хихикающими студентами.

Так я попала на фильм «Зоология», обласканный критиками и наградами. Мне же фильм показался неуверенным, будто режиссер не до конца уверен, о чем он снял кино. Что и подтвердилось на последующем обсуждении с ним. «Я предоставляю зрителю самому додумывать», — так он говорит не только об открытом конце, но и смысле отдельных сцен. Например, про эпизод в вольере. Над которым смеялись больше всего.

«Неожиданно как — то вышло, да?»

«Ага. Совсем неожиданно.»

Да, смеялись намного больше, чем я ожидала от драмы. Юмор у Твердовского хороший и иногда трудно удержаться от улыбки, но я не назвала бы этот юмор тонким, как заметил кто — то из зрителей. Во многом он даже клиширован, но прелесть и актуальность от этого шутки мало теряют. А вот о тонкой режиссуре можно рассуждать чуть смелее.

Понравилось, как собраны кусочки фильма. Иван в одном из интервью писал, что он сам всегда монтирует, ибо «это самый сакральный, самый важный процесс в создании фильма.» Абсолютно согласна. Зато операторская работа будто бы ставит перед собой задачу укачать несчастного зрителя «дрожащей камерой». Сам режиссер говорит об этом следующее: «То, что выглядит, как дергающийся телефон, на самом деле дороже, чем какая-то интересная картинка.» Недоуменно пожимаю плечами. Хотя на встрече он пообещал иностранных операторов для следующего фильма. Посмотрим.

С точки же зрения колористики, голубые тона для «Зоологии» — это именно то, что нужно (и я не про эту сцену в вольере). Вспомнить только о другом значении слова «blue» в английском языке. Грусть. Вспоминаем «Blue» Джармена.

Касаемо отсылок — люблю искать там, где их нет. Заметила, что сцена на пристани, картинка, расположение героев и действия главной героини очень похожа на сцену из «Хиросима, любовь моя». Казалось, что она так и думает:

«Он меня поцелует. Он меня поцелует, и я пропала».

Спросить у режиссера так не осмелилась, возможно, я просто выдумываю и додумываю. Зато развиваю фантазию, все по заветам Твердовского.

В целом, мне «Зоология» показалось этакой экзистенциальной драмой, смешивающей сюрр и русский реализм. По атмосфере отдаленно напоминает романы Достоевского. Только в новой действительности. Поликлиники, излишняя религиозность, блат, слухи — русская обыденность, обыгранная не первый раз. Вспомнить того же «Ученика» Серебренникова. Сама же метафора выросшего хвоста банальна и до безумия проста — он олицетворяет собой нечто новое в жизни героини, кардинально меняющее скучную жизнь. Метафора, позволяющая показать как русский народ все еще не научился принимать иное и новое, отличающееся от их взглядов в жизни, без сострадания и желания понять. И русская душа будет опасаться этого нового, избегать, или же любить странной и больной любовью. Настолько странной, что в итоге выльется в извращение.

Режиссер нам тихо шепчет, что надо уже начать принимать новое. Будь это хвост, западные принципы или артахусное кино — это уже решение сугубо каждого.

7 из 10

Если рассматривать фильм в целом о противостоянии одного человека обществу, то можно сравнить его с «Голгофой» или более попсовой «Маленой». Придумав хвост, автор тем самым просто создал условия для этого противостояния. А если еще вспомнить, что в фильме, кроме массовки, этот хвост видели только два персонажа, рентгенолог Петя и мама героини, и они при этом никак не отреагировали на него, можно представить, что хвост — это плод воображения героини. Вокруг нее все начали говорить о существовании в их городке некоей бесноватой женщины с хвостом, героиня ощущает себя особенной и чужой среди окружающих ее людей. Соответственно ее воображение и подсознание потрудились, вырастив ей хвост. Но все это на самом деле не важно на фоне тех смыслов, которые вкладывает в фильм автор. Помимо противостояния духовности и бездуховности, можно примерно представить, что бы сказал о хвосте героини доктор Фрейд. Не зря это одинокая женщина, рядом с которой никогда не видели мужчину. Интересно то, как показана в фильме церковь, не случайно здание церкви как бы встроено в какой-то советского типа продуктовый магазин, а то, что священник по непонятной причине не позволяет героине совершить обряд причастия, добавляет немного мистики.

В отличие от героя «Голгофы», который пронес свое бремя противостояния до конца, не побоявшись заплатить за это слишком дорогую цену, героиня «Зоологии», как и героиня «Малены», не выдержала это бремя и подчинилась давлению жестоких реалий.

Конечно, стоит отметить удивительную игру Натальи Павленковой. Радостно, когда молодые талантливые режиссеры предоставляют возможность неизвестным актерам сыграть значимые роли в кино.

Остаётся ощущение, что сценарий писали представляя героиню лет 25, а потом пришла в голову мысль сделать её постарше. Или это тонкота и я не уловил суть. Или плохая реализация. Или я не выспался. А может все вместе.

Фраза «Мамочка, я так устала… и тд» (спойлер) не вызывает доверия. Страдания не изображаются в доступной форме. Или вся любовная — это эскапизм, попытка убежать от боли. Или пары неумелых перекуров должно быть достаточно. Или причина в моем низком сахаре.

У фильма есть идея и он ее изобразил. Только в реальности хвост нематериальный. Не соответствие главной героини и сюжета создает чувство неправильности происходящего и дискомфорт, и я не могу сказать, что это плохо.

Я ищу таких, как я,

Сумасшедших и смешных,

сумасшедших и больных.

А когда я их найду-

Мы уйдём отсюда прочь,

мы уйдём отсюда в ночь-

МЫ УЙДЁМ ИЗ ЗООПАРКА!

Е. Летов

Со времён обезьян люди привыкли оценивать окружающих, разделяя всех на «своих» и «чужих», а эти статусы, в свою очередь, присваивать по наиболее заметным внешним признакам. Тот, кто похож на меня — «свой», и, чем больше похож (а кровный родственник, как правило, похож больше, чем просто соплеменник), тем он более «свой». «Свои» вызывают доверие и спокойствие, основанное на ощущении предсказуемости их действий (раз человек похож на меня, значит, похожи и его действия; себя я знаю, значит, знаю и его). Из этого спокойствия произрастает симпатия. Излишне говорить, что ощущение это ложное, и многим, относившимся к нему слишком серьёзно, оно дорого обошлось.

Те же, кто непохожи на нас, на том же самом животном уровне вызывают страх. Непохожий = непонятный, а непонятный — значит непредсказуемый. А дальше включается известный механизм «бей-беги-замри» в зависимости от того, как человек априори, а также на основании имеющегося опыта и вытекающих из него аналогий, оценивает соотношение сил между собой и чужаком. Чем безобиднее выглядит чужак, тем больше агрессии он вызывает в свой адрес.

Героиня Натальи Павленковой, получившей за роль в «Зоологии» несколько призов, среди которых награда за лучшую женскую роль на «Кинотавре» и «Белый слон», как раз один из таких примеров. Интеллигентная, тихая, застенчивая — она выглядит белой вороной среди своих хабалистых коллег по администрации зоопарка, и является всегдашней мишенью их тупых острот и жестоких розыгрышей. Но Наташа непохожа на них даже больше, чем кажется на первый взгляд. У Наташи есть хвост.

Вообще-то вырастание хвоста у человека является довольно редким, но, тем не менее, многократно наблюдавшимся явлением. С точки зрения медицины ничего особенного. Если бы Наташа жила в Индии, её вообще могли бы признать посланницей бога Ханумана и отнеслись бы к ней с почтением и благоговейным трепетом. Но она живёт в краях, где к хвостам (а также любым другим отклонениям от кем-то и когда-то предписанных стандартов) отношение совершенно другое.

Очевидно, что Ивана Твердовского интересуют не особенности внутриутробного развития человеческого зародыша, хвост в его фильме — это лишь метафора, и поэтому он делает его нарочито неестественным, бросающимся в глаза. Хвост — отличный образ, его можно до поры до времени скрывать, но нельзя прятать вечно, рано или поздно он вылезет наружу, и тогда человеку придётся иметь дело с окружающим миром, для которого в мгновение ока он превратится из «своего» в «чужого» со всеми вытекающими из этого последствиями.

Интерьеры зоопарка для фильма выбраны, конечно же, неслучайно, и совсем не потому, что хвост делает Наташу похожей на животное. Напротив, среди персонажей фильма она единственная, кто сохраняет человеческий облик. Остальные демонстрируют весь спектр реакций: от упорного нежелания видеть очевидное до стремления воспользоваться обнаружившейся уязвимостью другого человека самым извращённым образом.

Твердовский не жалеет ни свою героиню, ни зрителей, не освещает темноту мира вокруг неё ни одним лучом света. В этом смысле финал картины, на первый взгляд кажущийся беспомощно открытым, при более пристальном рассмотрении представляется скорее актом милосердия режиссёра по отношению к зрителям. На самом деле, сюжет фильма раскрывается полностью, и единственная неопределённость, которая остаётся в конце, относится не к героям, а к зрителям. Ведь, в конце концов, герои фильма, хоть и до боли похожи на реальных людей, всё же вымышлены, но те, кто сидит в зале, — настоящие. И именно от них зависит, как будут чувствовать себя в обществе люди с хвостами, крыльями и другими признаками, отличающими их от усреднённой особи в популяции. Какие законы будут действовать — зоологические или гуманистические? Будет ли реакция на неизвестное сводиться к триаде «бей-беги-замри», или познающая сила разума будет расширять горизонты и ареалы обитания? Сможет ли тупая злобная обезьяна всё-таки эволюционировать в человека разумного? Режиссёр может задать эти вопросы, но ответы на них можем дать только мы.

7 из 10

Насколько вы в курсе, фильм добрался до Европы (Чехия, в частности) чуть ли не на полгода раньше, чем до наших киноэкранов, хотя создан он российским режиссером в России (Крым, Туапсе, Новороссийск и т. д.)

На самом деле, сюжет/аннотация/трейлер вполне могут смутить потенциального (именно российского) зрителя — и это вполне объясняет страну первоочередного проката, ведь у дамы среднего возраста, живущей где-то в приморском городке, внезапно вырос хвост, да еще и без кисточки на кончике.

Что можно подумать? Очередная дикая история.

Да. Только сильнее, насыщеннее и гораздо правдивее (и хвост тут ни при чем) — в отличие от упадочного Левиафана», снятого по книге даже не советского или российского, а вполне себе американского писателя.

К черту хвост. Дело действительно не в нем.

1. Дело в изменениях, а точнее, переменах, к которым человек никогда не бывает готов. Он теряется, пугается, шарахается из стороны в сторону — и просто лишается привычного уклада жизни.

2. Дело в людях. Людях, которые любят гнобить тех, кто не идет с ними на контакт, которые смех и издевательства считают нормой и вообще чужды полноценного человеческого отношения к непохожим на них.

3. Дело в бесконечной бумажной путанице, больничной бюрократии и абсолютному равнодушию большинства людей в разнообразных инстанциях.

4. Дело в девиациях, которые человечество начнет с готовностью принимать лишь спустя несколько веков (и то — не факт).

5. Слухи среди людей распространяются как эпидемия, и с этим никто ничего и никогда не сможет поделать.

И вот картина: добрая, красивая и отзывчивая женщина не знает, куда податься, когда у нее вырастает хвост. Она встречает хорошего человека, она живет с доброй и чересчур доверчивой матерью, она говорит правду и хорошо относится к животным из зоопарка… Но — не получает в ответ ни правды, ни добра, ни отзывчивости…

Так происходит всегда. И об этом нужно знать, помнить — и стараться избегать.

8 из 10

Немолодая женщина Наташа живет в приморском городке со своей мамой и работает в местном зоопарке. Она слишком кроткая и загнанная, именно поэтому её коллеги не прочь над ней хорошенько поиздеваться. Однажды утром героиня Наталия падает в трагический обморок, после чего неожиданно обнаруживает у себя хвост. С этого то и начинается эта история.

Наташа бегает по врачам, покупает таблетки, словом, пытается избавится от такой необычной «проблемы». Ясное дело, что таблетки не помогают, а хирург постоянно отправляет ее на повторный рентген так как снимок «вышел не очень четким».

И несмотря на такой неприятным фактор, Наташа начинает дружить с молодым рентгенологом, после чего их дружба перестает в нечто большее, и вот наконец наша героиня на закате своей «второй юности» начинает по-настоящему расцветать.

Иван Твердовский прославился в 2014 году со своим «Классом коррекции», который произвел настоящий фурор на Кинотавре и в Карловых Варах. Надо сказать, что такой юный (для России уж точно) режиссер продолжает исследовать тему того, каково это быть другим, изгоем, не таким, как все. И если в предыдущей его картине эта тема кричала драматизмом навзрыд, то «Зоология», конечно же, близка к драме, но к драме совершенно артхаусной и до ужаса сюрреалистичной.

Этот трагифарс, некая поэтически-мечтательная сатира сохраняет все исконно русские жанры. Все это уже когда-то было у Гоголя, Достоевского, Булгакова в литературе, в кино же у Тарковского и Сокурова.

Твердовский буквально высмеивает то, что так изящно демонстрирует «глянцевый» кинематограф и «новая волна» русского кино. Он игнорирует все красивое, и даже несмотря на то, что фильм снят в удивительном морском городе(название которого умалчивается) это не делает его эстетичным. Твердовский с ужасной правдивостью показывает все извечно русские образы: и эти бабки в поликлиниках, которые перемывают сплетни, услышанные около подъезда, и суеверные женщины, и люди, подсаженные на телевизор, которые постоянно сетуют на нехристей и атеистов из Европы.

И главная героиня является частью этой среды, в свои пятьдесят с лишним лет она ни имеет на своей собственной семьи (за исключением пожилой матери), ни хорошей работы, где ее бы ценили, ни даже адекватной самооценки и элементарного самоуважения.

Но вот появляется хвост, он же метафора, он же главная проблема, и он же главное спасение. Наташа выходит из зоны своего комфорта, начинает меняться, влюбляется, и попадает в зону совершенно жуткого дискомфорта, которая способна наконец-то встряхнуть героиню как следует и заставить ее принять вызов судьбы. И она принимает этот вызов, идет наперекор себе и что самое главное, обществу.

Это картина в меньшей степени о жестокости социума, скорее она о смелости быть собой, а также о том, что любовь случается. Странная, дикая, но тем не менее, она есть.

Картина оставляет странный осадок, и вероятно, это вызвано открытостью финала, что так любит делать режиссер и по совместительству сценарист ленты.

Здесь не будет голливудского хэппи-энда, но и рыдать на разрыв аорты зрителю тоже не предлагается. А предлагается посмотреть в глаза странностям, которые есть в каждом из нас и понять, что за эти странности приходится платить.

7 из 10

Свое победное движение «Зоология» Ивана Твердовского начала с Кинотавра-2016. На этом фестивале лента получила два внушительных приза — за лучшую женскую роль и Гильдии киноведов и кинокритиков «Слон». За этим последовал успешный международный фестивальный прокат, который не оставил фильм и его создателей без заслуженных наград. Сомневаюсь, что «Зоологию» примет и полюбит широкий зритель, потому что Твердовский не просто старается задеть метаморфозой появления хвоста у главной героини за живое, а придает этому событию налет сакральности. Как жить с этим? Ответ — в «Зоологии» — социальной абсурдно-психологической драме, которая прирастает вневременным кафкианским сюжетом в одном из российских приморских городков.

Большое удовольствие доставляет процесс исследования механизмов сценария и его реализации в «Зоологии». Фильм Твердовского начисто лишен провокативной составляющей, территория ленты — это поле коллективного бессознательного, на котором режиссером успешно исследуется архетип физического перевоплощения. Главную героиню Наташу (Наталья Павленкова), скромную и инфантильную сотрудницу отдела закупок зоопарка, живущую с набожной, православной матерью (Ирина Чипиженко), неожиданно настигает то, что можно назвать драмой обывателя. Благодаря демиургу-режиссеру, наделившему ее утерянным в ходе эволюции атавизмом, Наташа перестает быть просто странноватым существом и объектом злобных насмешек со стороны коллег по финансовому цеху. Наташа, сама того нисколько не желая, становится и общественным пугалом, и в то же время демонстрирует недюжинную женскую способность к переменам и движению к абсолютно новой жизни.

«Зоология» убедительно показывает, что драма физиологической инаковости для Наташи очень быстро перестает таковой быть. Мир взрослых людей, показанный Твердовским. ничуть не менее инфантилен, чем сама главная героиня. Директор зоопарка разбирает работу недобросовестных сотрудниц с интонациями классного руководителя самой средней школы, разговоры старушек в очереди в поликлинике как ожившая иллюстрация из вечерних разговоров про белую бабу и черную руку из скаутского лагеря, замотанный рентгенолог Петя просто говорит «ерунда» на обследовании. Поэтому появление «женщины с хвостом» и вся последующая ее демонизация показаны в фильме и прописаны в сценарии весьма поверхностно, сюжетно ступившая однажды на пограничье между животным и человеческим Наташа мечется между двух огней хотя и экстравагантно, но предсказуемо. Замечу, что, по считываемой мысли Твердовского, именно благодаря появлению хвоста возрастная Наташа выкарабкивается из затянувшегося детства и вступает в что-то похожее на пубертатную стадию, не забывая при этом использовать хвост для плотских утех.

Освободив героиню, переодев и создав почву для ее каких-то ярких тинейджерских поступков, режиссер провоцирует покачивание почвы уже под собой, демонстрируя нам неоднородности «Зоологии» то как социального фарса, то как психологической драмы, то ударяяся в сатиру относительно православия и психотехнологий. Это дает ленте несколько замечательных сцен в виде распознавания самцами горилл своей в Наташе в зоопарке, красных крестов на стенах скромной квартирки, нарисованных набожной мамой, которая отказывается понимать всю неожиданность и необратимость изменений у взрослой дочери, и, наконец, посещения и возлияний на немноголюдном псевдотренинге для успешных в доме культуры. Раскрытие коллизий «Зоологии» происходит на фоне пьес из «Детского альбома» Чайковского и пары старинных уже песен Алены Свиридовой, что добавляет безыскусного звукового колорита в фильм и размещает его в совсем уже неопределенном времени. Отставляя фильм с открытым финалом, Твердовский выталкивает на поверхность вопрос свободы непохожести на остальных участников социума и необходимости эту непохожесть отстаивать. Это тоже еще одна проблема яркого и надолго впечатывающегося в память фильма. В возрасте Наташи о внуках уже надо думать и землей натираться, а не пускаться в сомнительное гендерное самоопределение.

7 из 10

Как часто можно увидеть фильм, развитие сюжета, которого невозможно предугадать? Казалось бы, о нашей унылой действительности всегда говорят серо и однообразно. Всегда приходится надеяться только на сюжет. Но каждый кадр «Зоологии» наполнен воздухом и чувствами. Выбор Свиридовой в качестве музыкального сопровождения диковин — не иначе, но лишь музыка из 90-х способна создать такую атмосферу. А уж хиты тех лет, перепетые местными караокевчанами. Я восторгаюсь Иваном, музыкальный ряд в «Класс коррекции» был тоже настолько плох, что прекрасен, чего стоит только «Суицидница» — [корпорация Жёлтый Асфальт], настоящий поп-террор. Одновременно весело и страшно, ведь пока ты радовался — твое чувство вкуса скончалось.

Сюжет киноленты насквозь пронизывают вечные экзистенциальные проблемы. Как и в «Превращение» Ф. Кафки, изменения жизненно необходимы, чтобы героиня наконец-то поставила себя под вопрос и осознала, кто она есть на самом деле. Ведь у неё никогда не было времени задуматься о своем существовании, в замкнутом мирке из дома и работы. Тихонько коротая время вдвоем с суеверной мамой, весь интерес к жизни, которой сосредоточен в экране телевизора, а новостные поводы и сплетни просто вырисовывают день за днём. Колоритные дамы на работе её и вовсе сторонятся и покалывают шутками, для них Наташа и без хвоста чудачка. И тут судьба, наконец-то, дарит Наташе шанс всё изменить и искупить вину перед собственным «я», за то, что она толком и не жила, ведь у неё есть «воля быть собой».

С новым обликом Наташа наконец-то начинает ощущать дыхание жизни, и хвост ей кажется прекрасным, она полностью принимает себя. Закрутившаяся любовная история, открывает нам другую героиню, хвост окрыляет её, она, возможно, впервые чувствует жизнь. Катание на поддонах с бетонных плит, прятанье от маман вина и мужчины, чтобы она вдруг не подумала, что дочь-то выросла. Ведь дочери всего за 50. Безумные танцы под очень плохую музыку, платье из фаеток, как «Scene du Bal» в фильме Laurence Anyways К. Долана, только в контексте российского пространства. Она молода и счастлива, и ей абсолютно наплевать, что происходит вокруг неё.

На какой-то промежуток времени, начинает казаться — вот он хеппи-энд. Но сцена в зоопарке, которую не увидишь даже на BBC, расставляет все на свои места. Шокирующая животная страсть и всепоглощающее желание обладать фетишем, а не человеком, которому он принадлежит. Вызывает растерянность даже у самых отважных зрителей. И спустя время понимаешь разочарование спокойно уходящей Наташи от любимого. Ведь она была «нараспашку» этим чувством, а полюбили в ней совсем не то, что ей бы хотелось.

Наташа остается один на один со своим хвостом. Излишне натуралистичный хвост всем своим видом отталкивает, вызывает неприятие, становясь лишь еще большим барьером для понимания героини окружающими её людьми. От неё отворачивается собственная мать. Но чем больше пропасть между героиней и социумом, тем ближе она становится зрителю.

Познав саму себя, она, по крайней мере, понимает невыносимость своего положения. И её уход стал бы освобождением.

«Мы, конечно, понимаем, что и раньше ничего не было, но теперь совсем ничего. А когда все рушится, когда её не принимает собственная мать, какой остаётся выход?..»

Иван И. Твердовский

8 из 10