Рассказы По (2014)

Пред нами антология по мотивам произведений Эдгара Аллана По. В ней два независимых режиссёра, три главы и несколько персон в актёрском составе, чьи фамилии вряд ли что-то скажут, зато лица будут знакомы по участию в культовых слэшерах прошлого.

Открывает сборник экранизация рассказа «Сердце-обличитель». Сюжет произведения, пожалуй, известен каждому любителю жанра, поэтому авторы снабдили историю достаточно интересными нововведениями. Это позволило расширить остов оригинала, а также поиграть на творческом контрасте с самим классиком, который выделял рассказ за предельную лаконичность. Всё начинается с новенькой в психиатрической лечебнице, решившей поведать окружающим причину попадания, примерив на себя образ книжного рассказчика. Зритель погружается в кошмарное воспоминание, стилизованное под ретро, наблюдая за медсестрой, сидящей по ночам с одноглазой пожилой актрисой, чью старость и увечье во сто крат усиливает контраст богатого особняка, похожего на небольшой замок с витражами, забитый полотнами, антиквариатом, драгоценностями и фотоснимками, напоминающими о былой славе некогда эталонной красавицы Голливуда. Безупречное внимание к деталям в роскошном интерьере и умение всё это зловеще поддать в кадре создают сильную параноидальную атмосферу. Идея рассказа о маниакальном наваждении, постепенно сводящем с ума, прекрасно воплощается через демонстрацию медсестры, на которую психологически давит обстановка дома-музея померкшей славы и сам вид его хозяйки, молчаливо напоминающей о бренности бытия. Её глаз, состоящий из «мёртвой» белизны, негативно воздействует на рассудок человека рядом, как эпицентр зла, побуждающий к страшному поступку. Исполнительница главной роли Дэбби Рошон достоверно изображает сбивчивую исповедь сумасшедшей, которую назойливо одолевает жуткая идея фикс. Чем старше становится «Королева крика», тем интересней ей достаются образы, где делается упор на актёрскую игру, взамен прежней эксплуатации лишь привлекательной внешности. За небольшой хронометраж актрисе удаётся показать себя жертвой тревожного наваждения, вместилищем противоречивых мыслей, роковой красавицей и опасной безумной, чей разум затерялся меж реальностью и кошмаром в голове. Престарелую хозяйку особняка отвёл для себя режиссёр Алан Роу Келли, которого и в реальной жизни очень сложно отличить от среднестатистической дамы. Такой приём делает отталкивающий грим персонажа ещё колоритней, чем он есть.

Вторая глава фильма навеяна рассказом «Бочонок амонтильядо». Сюжет основан лишь по мотивам, затрагивающим ключевую идею произведения о погребении заживо, а основное повествование будет фантазией авторов постановки. Всё начинается со свадебного торжества. Преуспевающий винодел, который остепенился с любимым человеком, приглашает всех спуститься в винный погреб с фамильным гербом, перенеся туда празднование. Далее будут сюрпризы, интриги, коварное злодеяние и многое другое. Пожалуй, главный недостаток здесь состоит в значительном отходе от стройной фабулы рассказа писателя, которая размыта тривиальным триллером о корысти и предательстве, когда почти каждый поворот событий просчитывается заранее. Экранная история теряет оригинальную остроту со смакованием поистине жуткого преступления, замещая зловещую атмосферу вознёй с сюжетными роялями в кустах. Удручает и выбор исполнителя основной роли. Вновь прежний постановщик играет одного из ключевых персонажей, однако на этот раз подобное выглядит весьма странно. Честное слово, речь вовсе не идёт об образе невесты, когда очень сложно понять до конца её половую принадлежность — это неожиданно и где-то забавно в некоторых сценах. При всём уважении к человеку, любящему жанр и приложившему руку к созданию ряда независимых ужастиков, которые непросто снимать без поддержки крупных студий, типаж режиссёра никак не подходит на роль роковой обольстительницы (обольстителя?), водящей за нос мужчин. Сюда нужен кто-нибудь моложе, свежее, стройнее, как бы бестактно это ни звучало, ведь искусство требует жертв, и главному на съёмочной площадке требовалось поступиться своим желанием сыграть расчётливую злодейку. Понятно, очень хотелось и это чувствуется при просмотре от бегающего огонька в глазах, но достоверность фильма дороже.

«Сны» — завершающая глава, чьё название отсылает к одноимённому стихотворению, однако постановка не менее цитирует «Сон во сне». Когда дело касается поэзии, то тут всегда намного правильнее насладиться красивым отрывком самому, чем копаться в заумной аналитике. Данный сегмент тоже лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать о нём. Можно ли дословно перенести на экран чарующие строчки Эдгара Аллана По о ночных мечтах? Прекрасно понимая невозможность подобного, режиссёр Барт Мастронарди снял завораживающую притчу, сотканную из массы символов, какие возникают при соприкосновении с поэзией классика. Звуки, стоны, крики, краски, тени, полусказочные наигрыши арфы, тревожные мелодии Баха, невесомая вуаль, блёстки и многое иное создаёт эффект диковинной иллюзии, окунающей зрителя в странные грёзы. Персонажи в поразительных костюмах и масках не наделены речью, усиливая ощущение сна, куда угодила девушка, заснув на больничной койке. Белоснежное платье, чёрные волосы, мертвецки бледное лицо и алая роза в руках — этот романтично-трагический образ весьма созвучен с темой многих произведений писателя и даже фактами личной биографии с потерей возлюбленной, угасающей на его глазах. Автор виртуозно перебирает символами болезни, смерти, жизни и любви, воссоздавая на экране вереницу страшных и красивых метафор перехода человека из одного состояния в другое. Путешествие души проходит в череде фантастических мест, напоминая калейдоскоп страха, воспоминаний и облегчающего умиротворения в забвении от всех земных тревог. Рогатый демон, унюхавший испуганную жизнь, которую не вправе тронуть; ужасы больницы, вызывающие смех, ведь больше не страшат, если разум вдали от тела; скоротечный карнавал любви, где всё так пёстро и легко; прелести природы, какие обретают цену, когда уже в последний раз идёшь сквозь лес с ангелом-проводником; звук каблуков Харона, отплясывающего с протянутой рукой — зритель отыщет массу всего и вся, исходя из личного багажа знаний. Любопытна и общая интерпретация меланхоличного стихотворения, усмотревшая в нём материнскую любовь взамен тривиальной влюблённой пары. Зарисовка умело трактует закадровые строчки По, уводя за собой в чарующую круговерть, где «всё, что зрится, мнится мне, всё есть только сон во сне».

Сборник в чём-то спорен по части вольных трактовок детищ американского классика, сюжетных дополнений к ним, но импонирует безупречным визуальным рядом в мрачном и одновременно красивом стиле. Ответственный подход к материалу избегает аляповатости независимых ужастиков, являя огромную любовь и почтение авторов к творчеству По.

7 из 10