Сэлинджер (2013)

Так я говорила, когда читала «Над пропастью во ржи», а потом «Девять рассказов». Джером Дэвид Селинджер — тот автор, которого все считают своим другом, считают, что между ними есть что-то сокровенное, известное лишь двоим. Для меня он был больше, чем образ, герой или писатель… Сэлинджер — мой вечный спутник.

А теперь о фильме. Я бы назвала его «Без права на голос». На мастера слова, на гения американской прозы льются обвинения со всех сторон, а он не может ответить… он мертв, черт побери!

Режиссер картины Шейн Салерно с порога делает заявления, которые настораживают зрителя, заставляют сомневаться. Например, слоган фильма: «Тайна автора «Над пропастью во ржи» раскрыта». Жанр обозначается как документальный фильм. А можем ли мы верить этим словам?! Все ли это безоговорочная правда? И как можно говорить правду о человеке, которого вы ни разу не видели?

Честно, немного жаль, что столь глубокая и многогранная личность на протяжении двух часов обвиняется в нелюдимости, отшельничестве, грубости и т. д.

Фильм начинается с рассказа фотографа газеты, который вспоминает, как он, сидя в кустах 3 дня, ждал момента сфотографировать Сэлинджера на улице. Данный эпизод задает всю линию повествования автора. Он намеренно выстраивает факты, события, мнения героев так, чтобы подтвердить свою гипотезу. Она состоит в том, что Сэлинджер, с одной стороны, перфекционист, с другой — эгоист, который никогда не любил печатать собственные работы, с третьей стороны — тщеславный парень, который решил привлечь к себе внимание отшельничеством.

На самом деле, Сэлинджер хотел обычной жизни, хотел постоянно познавать себя и мир через литературу. Духовный рост важнее дешевых лавров и публичности. «Его работа — путь к просвещению».

Что мне действительно понравилось. Наверное, то, как режиссер простроил рассказ о взаимоотношениях Джерри Сэлинджера с женщинами. Он попытался передать чистоту и высоту отношений так, что ты начинаешь завидовать каждой из возлюбленных этого гения. Он бесконечно романтичен и по-детски наивен.

Детство и детское сознание — вот ключ к пониманию творчества автора, ответ на все волнующие вопросы. Шейн Салерно знает этот момент и говорит напрямую зрителю: «Это Джерри! Он хочет с тобой поиграть!».

Несмотря на свою тонкую юную натуру, Джерри Сэлинджер прошел солдатом войну, напечатал множество рассказов в самом престижном литературном журнале «NewYorker», дважды был женат и имел двоих детей. Он любил не вещи, не родных и близких, он любил эту жизнь и умел ею наслаждаться в полном одиночестве.

Для реконструкции некоторых событий из жизни автора режиссер использует актеров. Они проигрывают любовные сцены, моменты душевных прорывов и вдохновений. Главный герой внешне необыкновенно похож на Сэлинджера, и мимика его живая, активная, привлекательная. То, что нужно изголодавшемуся зрителю.

Канву фильма плетут высказывания различных людей: родных, друзей, современников, поклонников. Они пересказывают произведения и добавляют образы, детали, сюжеты в биографию, что очень верно. Сэлинджер жил своими героями. Звездный состав: Дэнни ДеВито, Майкл Шин, Эдвард Нортон — впечатляет. Правда, они все так стремятся помериться силами, кто из них ближе был Джерри. Каждый уверен, что именно он знал писателя по-настоящему. Шейн Салерно заглушил голос правды бесконечными разрозненными версиями. Хотя по отдельности каждый из повествователей очень интересен и мил.

Основной недостаток ленты как кинопроизведения — нехватка видеоряда. Два часа рассказывать о человеке, который не любил фотографироваться и никогда не давал интервью на камеру, необыкновенно сложно. Редкие фото многократно повторяются, зависают на 6—7 секунд … (это бы раздражало, если бы Сэлинджер не был так красив).

Сэлинджера обвиняют в том, что из-за его книги «Над пропастью во ржи» молодые люди шли на преступления. В фильме говориться о трех убийствах, в том числе убийстве Джона Леннона, которые были совершены под впечатлением «Над пропастью во ржи».

И тут Джером не может ответить… разве честно так поступать, Мистер Салерно?

Радует одно, что режиссер вставляет эпизод с поклонником писателя, который лично беседовал с Селинджером. Джером ему сказал, что писатель — не личный психолог и не философ. Он затрагивает проблемы, но не всегда знает на них ответы, автор оставляет решение за каждым из читателей.

Спасибо, мой милый друг, за рыбку-бананку, она великолепна!

Сценарист кассовых боевиков сомнительного качества Шейн Салерно снял фильм об одном из самых обсуждаемых и известных авторов современности. Используя в промо-материалах слово «тайна», Салерно изрядно повысил планку ожидания зрителей по отношению к своей документальной работе.

Если говорить о первой половине картины, то она обойдется почти без нареканий — тут и кадры документальной хроники и рассказы людей, что были знакомы с Сэлинджером или же тех, на кого его книги оказали влияние (хотя, есть ли такие на кого не оказали?). Между широко известной замкнутостью писателя и его жизненными потрясениями проведена художественная и логическая параллель. Пережив страшные дни Второй Мировой, включающие высадку в Нормандии и ужасы, увиденные в лагерях смерти, Сэлинджер стал тем, кем он и является для мира современной литературы — недосягаемым эталоном. Хотя безусловно это не создало, а только лишь укрепило те изначальные талант и характер, что уже имелись у Джерома.

Вторая половина фильма немного разочаровывает и утомляет. Она почти целиком состоит из рассуждений на тему приватности. Любовницы, дети и прочие «причастные» рассуждают о Нем. Возможно, подробности личной жизни писателя и являются для автора фильма той самой «тайной», которую необходимо раскрыть, но это выглядит неправильно. Документальные кадры начинают перемежаться с пошлой реконструкцией — приемом, хуже которого не придумать (если конечно речь не идет о тех, кого нельзя назвать современниками).

Неплохо начав с фактов, свидетельств и аналитики, затрагивающей произведения, Салерно все же скатывается в сторону бульварной прессы, которая не вызывает уважения, но наверно способна возбудить малообразованную публику, падкую до сенсаций. Конечно, куда легче рассказывать о том, что Сэлинджер состоял в ряде отношений с женщинами, куда моложе его, чем анализировать литературные источники, вышедшие из-под его пера.

Джером Сэлинджер подарил миру поистине великие произведения современной литературы и тщательное исследование интимной жизни писателя, включающее сексуальные связи, по меньшей мере, неправомерно, так как сам писатель не хотел вести публичной жизни, контактируя с общественностью только лишь посредством своих произведений. Одним из чувств, которые вызывает этот фильм, является неприязнь к тем людям, что спекулируют на популярности Сэлинджера. В то время как сам он вел затворнический образ жизни — о нем написаны/пишут книги, недобросовестные адресаты публикуют личные письма, а старые знакомые рассказывают очень интимные подробности. Печально, что большинство интересуется тем, как жил писатель, а не пространством существования его героев. Лучше узнайте тех, кто живет на страницах книг, и не лезьте в «грязное белье».

Возможно, достойный фильм могло бы сделать английское телевидение, которое бережно относится к великим личностям, и на первый план ставит их заслуги и вклад в культуру, а не подробности интима. Но, пока есть вот такой «Сэлинджер» об этом загадочном и вечно актуальном авторе; учтите, что ничего нового вы из него не почерпнете. А то, что еврейский мальчик с пытливым умом, нелегкой судьбой и прекрасными глазами создал самого ошеломительного героя по имени Холден Колфилд, мы и так знаем.

P.S. Поклонникам Джадда Апатоу, Джона Кьюсака и Эдварда Нортона этот фильм даст лишний повод убедиться, что кумиров они выбрали правильных.

Встречаем в кинопрокате документальный фильм о том, как с добрым и застенчивым мизантропом, склонным к писательству, может случиться всё самое худшее, что только можно представить, если доверить людишкам размышлять о причинах его затворничества и позволять вхолостую стрелять из кино и фотоаппаратуры по упорхнувшим фактам.

Для преданного поклонника Сэлинджера, пожалуй, фильм содержит мало нового. Папку с секретными файлами биографии сняли с полочки и сдули с неё пыль — за это, в принципе, спасибо. Да, ненавидел стезю продавца колбасных изделий, которую ему готовил отец. Исключался (читай, был выгнан) из доброй сотни колледжей с «высокой академической успеваемостью» и чванливыми официальными гербами. Взялся за перо в военной академии между щедрыми дозами утренней и вечерней муштры. Научился «создавать контент» на курсе коротких рассказов при редакции «Стори». Пытался пробиться в «Нью-Йоркер». Мужики в вельветовых пиджаках с потёртыми локтями набирали на машинке ему оскорбительно-лаконичные отказы. Просился на войну — не взяли. Попросился во второй раз и сразу попал в пекло «Судного дня» (эпичная высадка союзников на немецкие доты в Нормандии, если кто не знает). Первым вступил в концлагерь. Вылавливал перекрасившихся в мирные штатские цвета нацистов. По доброте мизантропской, рискуя свободой и репутацией, вывез фиктивную жену-немку «из бывших» с «освобождённой» территории, познакомил её со своей еврейской семьёй, развёлся через неделю… Совершенствовался как ловец человеческих душ. Удачный «клёв» начался с «Рыбки-бананки» и достиг своего пика после публикации «Над пропастью». Свалил в Корниш. Заперся от новой жены и детей в бункере. Писал о небыдло-семейке Глассов. Разбирался через суд с ушлыми издателями, покусившимся на парочку ранних черновиков. Писал каждый день в стол. Информацию о смерти в январе 2010 года подтвердил сын, а затем литературный агент.

Довольно традиционное и монотонное изложение фактов. Все говорливые деды-редакторы, бурно жестикулирующие подруги детства, запасшиеся перед съёмками километрами морщин, тоннами косметики и свежими воспоминаниями, мокнущие в засаде в лесу многочисленные репортёры и успешно ставшие среднестатистическими американскими потребителями поклонники — лучшего «забора» трудно было бы найти даже в чаще Корниша. Кроме того, создатели фильма не забыли присыпать ни одну боевую рану, корректно прошлись по страсти Сэлинджера к молоденьким девочкам, загорающим на пляже, и детально установили, какую порцию зелёного горошка и буддизма он регулярно принимал… Да, Джерри просто поговорил по душам с ребёнком, без всякой пошлости, но плюс одна сюжетная линия и интрига же!

Спорной представляется и точка зрения авторов фильма относительно того, что главной целью жизни Сэлинджера было опубликоваться в «Нью-Йоркере», особенно опубликовать там свой роман. До войны — ещё быть может. После войны между ним, проведшим 200 дней в боях, и компетентными обывателями «Нью-Йоркера» установилась слишком ощутимая дистанция, чтобы…

Всему миру Сэлинджер известен всего лишь одной книгой, по несчастью оказавшейся бунтарским романом для подростков. «Над пропастью во ржи» — излюбленное чтиво маньяков и серийных убийц — предсказуемо не хотели издавать. Каток второй мировой переехал его первый рассказ о подростке, одобренный «Нью-Йоркером», прямо в день нападения японцев, зато после к нему, прошедшему всё: высадку, бомбёжку, допросы, концлагерь, угадавшему всё: тему, аудиторию, настроение, слог — пришёл слишком оглушительный успех. Когда целое поколение считает писателя «своим», репортёрам трудно устоять от соблазна наводнить окрестности Корниша, чтобы наблюдать за каждой новой строкой продолжения рукописи… Хочет ли Сэлинджер быть «властителем умов», писать продолжение и деятельно почивать на лаврах, у него никто не потрудился спросить.

Авторы документалки настаивают, что в самом известном своём романе автор выплеснул всю свою накопившуюся злость и что между именами «Холден Колфилд» и «Джером Д. Сэлинджер» (инициалы писателя можно перевести как «малолетний преступник») стоит жирный знак равенства, как на школьной доске, но так ли это? Колфилд появился как вызывающе-неграмотный знак пунктуации для придания коммуникации писателя с миром необходимого оттенка. Он знал, что уже только выбрав «поток сознания» и грубый сленг подростка, обрек себя на усмешки критиков. В любом случае, стоит помнить о том, что Сэлинджер отделил от себя Колфилда в тот миг, когда… послал его в мир с книгой. «Вы не знаете моей личности, можете знать меня только по книгам» — неоднократно говорил он навязчивым интервьюерам. Ему ставят в вину излишний инфантилизм и протест со всем жаром юношеского максимализма против «устоев» в духе записок сумасшедшего. Впрочем, кто раньше и талантливее него смог отреагировать на бездумное увлечение культом потребления? (В этом с авторами фильма можно согласиться). Слишком безграмотно? Но стоит ли сомневаться, что писатель, который краснел от бешенства и стыда, если редактор заменял запятой точку в набранном рассказе, конечно же, переживал за каждое грубое слово из уст Холдена Колфилда?!

Если в чём-то Сэлинджер — автор одной книги и одного героя — ещё и смог преуспеть, так как раз в том, что не перешёл пропасть между анонимом и знаменитостью. Знаменитость — это худшее, что может приключиться с тобой, если ты просто ставишь проблемы, но не знаешь решения, если ты не любишь морализаторство ещё больше, чем людей, если хочешь писать для себя каждый день, наконец! Он не был аскетом, не отказался от общения абсолютно: его регулярно видели и на местном бейсбольном матче, и в компании с однополчанами, и с молоденькими поклонницами после развода со второй женой. Он выбрал свой особенный, так и не понятый другими способ контакта с миром, который будет, кажется, бесконечной загадкой, уж точно не разрешаемой языком кино.

Судя по отзывам о начале кинопроката в сети, мистикой окутана даже премьера этого документального фильма-троечника на грани неуспеваемости, не претендующего на лидеры по кассовым сборам. В одном кинотеатре его неожиданно отменили. В другом он прервался «на самом интересном месте». Просидев 100 минут из 120, зрители отправились возвращать деньги за билеты, выстроившись в очередь в кассу и чувствуя мизантропский привкус магической улыбки Сэлинджера. Увидеть практически всю его жизнь и получить обратно свои десять баксов! «Если я что ненавижу, так это кино. Терпеть не могу».(с) Да, в этом он — вылитый Колфилд!