Тереза Д. (2012)

Повествование нужно для того, чтобы могло что то произойти. Это как жизнь, которая ведёт нас к концу и в течении её мы получаем то, что мы ищем, а также то, что находит нас в результате наших действий. И если я раскрою сейчас, что хотели сказать все эти люди из-за которых я посмотрела этот фильм это будет неправильно. Фильм чудесный. Он прекрасен тем, что не оставляет никого без надежды. Прекрасен, потому что каждый ценою своих переживаний и действий приходит к тому, что ищет, независимо от того в каком состоянии он начал идти своей дорогой жизни. Потому что хотим мы того или нет всё в этой жизни управляется не нами и это прекрасно! Гораздо, намного чудесней, чем это бы сделали мы. Об этом фильм. И как часто не зная, что нужно нашим душам, чтобы получить покой мы хотим его страстно, желая освободиться от самих себя, мешающих нам жить полной жизнью мы можем это получить и только мы сами мешаем этому.

Наткнулась на этот фильм совершенно случайно. И, не будучи ярой любительницей драм, все же заинтересовалась, прежде всего, из-за главной актрисы — Одри Тоту.

Фильм обладает особенной атмосферой. Все происходит размеренно, неторопливо, без эмоциональных взрывов. И глубокий взгляд темных глаз загадочной Терезы Дескейру крупным планом. И, если героиня становится вам интересной, то вас невольно втягивает в происходящее. Вся история закручена вокруг нее. На протяжении почти двух часов можно наблюдать, как Тереза сначала усердно загоняет себя в рамки общественного порядка, вопреки своей воле, но полагая, что именно это и есть здравый смысл. Почти добровольно позволяет ловушке захлопнуться. А затем пытается из нее выкарабкаться. Но пытается ли? Сложилось впечатление, что она с детским любопытством нащупывает и проверяет исподтишка всевозможные способы почувствовать свободу — писать письма молодому человеку, будучи беременной, медленно травить мужа… И находит ли тот единственный и верный выход? Она лишь отрешенно смотрит на происходящее, закрывшись у себя в комнате, открыв настежь окно, пытаясь почувствовать жизнь.

Во время просмотра возникает много вопросов. И финальная сцена, как бы того ни хотелось, не вносит ясности и не дает исчерпывающего ответа. Сама Тереза так и остается главной загадкой. Возможно, в книге (а фильм как раз и является очередной экранизацией романа Франсуа Мориака) и можно найти тот самый ключик к разгадке души этой женщины. Но кино явно для зрителей думающих, не требующих готовой к употреблению информации, поэтому далеко не всем оно придется по вкусу.

7 из 10

Переснимая (незадолго до своей кончины, что символично) классический фильм Жоржа Франжю по роману Франсуа Мориака, Миллер внес не так много нового — скорее, его работа тянет на легкую авторскую перестановку акцентов с целью вызвать у зрителя несколько более субъективное восприятие главной героини. Именно для этого Миллер «лишил голоса» Терезу, исключив ее закадровое повествование — теперь у зрителя есть возможность думать самому вместо того, чтобы слушать озвучиваемые за экраном мысли мадам Дескейру. Поэтому нет смысла дальше сравнивать фильм с его прародителем — будем рассматривать «Терезу» Миллера как самостоятельное произведение, без привязки даже к роману.

Удивительно, но мизантропия и отрешенность удаются Одри Тоту ничуть не хуже, чем беззаботно-радостные роли. Если поначалу ее решительный настрой на брак по расчету («Отец говорит, что страсть к собственности у меня в крови. Но вы ведь тоже влюблены в мои сосны. Это нормально.») и надежда на возможность зажить обычной, размеренной жизнью жены богатого человека («Я выйду замуж, и все мои мысли придут в порядок. Какой порядок — я не знаю, но в порядок.») и шокируют неподготовленного зрителя, то потом характер героини вырисовывается и выковывается в деталях, не оставляя ни малейших сомнений в том, что актриса прочувствовала его абсолютно точно. Столь же хорошо изображены и остальные герои: муж Терезы, его сестренка и их мать, олицетворяющая традиции семейственности, даже клановости, если угодно.

Притом что визуальный ряд и музыка выстроены лучше некуда, основное внимание направлено на внутренний мир героини: ее характер и причины ее поступков становятся самой интересной загадкой картины. Французское происхождение романа и экранизации заставляют вспомнить другую Терезу по фамилии Ракен, вышедшую из-под пера Золя, но ее тезка абсолютно другая — в ее жизни нет места страстям, да и вообще эмоциям. Поневоле удивляешься, как при такой индифферентности героиня сохранила по крайней мере любопытство и способность порой радоваться каким-то мелочам. Тем интереснее заглянуть в причины ее шокирующего поступка, приведшего к полному отчуждению и отторжению со стороны родни пострадавшего мужа. Неужели Терезой двигало одно лишь любопытство? Или это было прорвавшее надежную оборону желание сделать что-то безумное — одно-единственное, тогда как все остальные (будь то несостоявшийся прыжок с поезда или поджог леса) тщательно заглушались строгим «сверх-я»? Ведь не зря режиссер, убравший закадровый текст, оставил пару намеков, помогающих нам найти собственный ответ на вопрос о причинах — вопрос, на который сама Тереза точного ответа не дает. Одно можно сказать наверняка: неподдельный интерес в глазах мужа ей увидеть всё-таки удалось, даже если это было лишь побочной целью.

Неглупый и притягательный фильм, однако тем, кому хочется простого и понятного кино, дающего четкие ответы на все поставленные вопросы, «Тереза Д.» рискует не понравиться.

Переснимать чуть ли не покадрово уважаемую классику? Брать на роль двадцатилетней девушки 36 летнюю Одри Тоту, выглядящую на 40, а то и на все 41? Копировать музыку, мизансцены, но лишив ленту закадровой исповеди главной героини — лишив её права голоса? Почему?

С точки зрения режиссерской работы фильмы Франжу и Миллера (ударение на второй слог) примерно равноценны. Их актёры играют замечательно, камера движется как по маслу, всё красиво, идеально и немного академично. Но впервые в истории мирового кинематографа один замечательный режиссер перед смертью решает улучшить и улучшает фильм другого замечательного режиссера. Миллер копирует работу мастера — он явно привязан к ней, относится с большим пиететом. И словно ученик-вундеркин, Миллер говорит старому профессору: «Да, это прекрасная соната… Но вот здесь, учитель, Вы, кажется, поставили лишний бемоль… Без него будет гораздо лучше!».

Он взял на главную роль Одри Тоту, столь похожую на Эммануэль Рива, но пошёл ещё дальше, чем Франжу. Его Тереза — это мумия. Он лишил главную героини не только голоса, но и эмоций, жизни… Брюнетка Анаис Демустье, играющая Анну, удачно заменила светловолосую Эдит Скорб — новая Анна стала куда более деревенской и ещё глупее. Ноль. Просто очередная носатая провинциалка, коих и не сосчитаешь… Остальные персонажи остались неизменны. Новые актёры подобраны по внешности и темпераменту с отсылкой к фильму 1962го года и играют соответственно. Они Миллера устраивали и в оригинале. Меня тоже.

А вот что не устраивало Клода Миллера в оригинальном фильме, так это закадровый текст. В ленте Франжу Тереза Дескейру зачитывает целые абзацы из романа Мориака, поясняя малосообразительным и просто глупым зрителям причины своих поступков, ход своих мыслей. Этот грамотный, но назойливый и железобетонно-однозначный текст лишал главную героиню возможности действовать бессознательно, а зрителей — воспринимать фильм не разумом, но сердцем. То была заранее провальная попытка описать неописуемое, и Миллер, спустя ровно 50 лет исправил ошибку Франжу.

Как автор тонких, ранимых, надрывных кинокартин об отсутствии любви, Клод Миллер мог рассказать историю главной героини без суфлеров и подсказок. Как говорил Сэм Фуллер: «Не говори. Покажи!». И Тереза закономерно пополнила пантеон миллеровских персонажей. Отсутствие любви — тема всего творчества, всей жизни режиссера. Он рассказывал о мальчиках, отчаянно нуждающихся в отцовской любви. Об отцов, задыхающихся без любви своих дочерей — а возможно, и вовсе без дочерей, а, следовательно, вновь без любви. Тереза — это женщина, жестоко лишенная единственного действительно важного в жизни — любви окружающих и любви к себе самой. Её поступки не требуют оправдания, и она не нуждается в сочувствии. Её поступки — это поступки человека, который не может любить и которого нельзя любить.

Клод Миллер ушёл с достоинством. «Дай бог каждому»(с).

9 из 10

Мориак — признанный классик французской литературы и его вполне себе добросовестная экранизация со стороны мэтра Миллера не только дань постановочным традициям. При верности общей канве событий, добросовестности сценарий режиссеру удалось отчасти ревизировать взгляж на внутрисемейные события сельской буржуазии. Роман Мориака достаточно социальный, как, к примеру и роман Фостера «Говардс Энд». Но как и Айвори, Миллер убрал излишний схематизм, акцеентировав психологическую составляющую. У Мориака Тереза вполне себе страдающая от среды мятежница, изюравшая негодные средства ддля раскрпощения, в то время как персонаж в режиссерской интрпретации является кем-то вроде пустоцвета, лишенной благодати чувственного вовсприятия жизни. Очень отлично от книги муж Терезы (при очевидной его ограниченности) на поверку вышел вполне себе человечным, выдержанным типом, на фоне которого ущербность Терезы лишль виднее. Собственно, это та же история, что и с Ирэн Форсайт и Сомсом, которых Голсуорти рисовал так, а в последней экранизации все эдак. Тереза Д., как и Ирэн, в общем, тетеньки без обязательств, но с огрмоными претензиями к светским условностям, диктату семьи и проч.

Фильм не относится к лучшим у Миллера, несколько академичен, но удачное завершение, точно найденная интонация последней сцеены определенно позволяет добавить балл.

7 из 10