Галчонок (2012)

Если мальчик с птицей, то на ум сразу приходит Кен Лоуч и его образцово — педагогический фильм «Кес». Однако, при ближайшем рассмотрении, снятый Будевейн Кооле «Галчонок» (Kauwboy) больше напоминает «Оленёнка», поставленного Кларенсом Брауном в тысяча девятьсот сорок шестом году — настолько инертней голландский фильм своего взрывного британского аналога, придерживаясь иллюстративности, в разборе расхожих житейских проблем.

Поначалу трудно разобраться в случившемся. Создаётся полная иллюзия распавшейся семьи и не согласного с разрывом мальчика, оставшегося на попечении брошенного отца, которому за ежедневной работой не хватает сил и времени обсудить общие проблемы с сыном, поскольку, как видно, он сам с трудом может их пережить.

Но вместо этого он обрывает ребёнка на полуслове, настаивая на том, что мамы у мальчика больше не будет, и лучшее для него дело — успокоиться и не бередить былого, которому никогда уж больше не быть.

Оттого вполне объяснимо, что глубоко несчастный ребёнок, подхватив на руки выпавшего из гнезда галчонка, берётся окружить его заботой, которой, с горя, оказался лишён сам, заменяя птице своим уходом родительское внимание и тепло, избегая показываться на глаза сурового в обращении с ним отца.

Непередаваемо трогательна близость человека и птицы, особенно в момент кормления галчонка, когда Рик Ленс, исполнивший роль мальчика Йо-Йо, птичьим криком заставляет того раскрыть клюв, принимая еду, заставляя гадать, где режиссёр откопал такого умельца, находящего общий язык с пернатой братвой.

Обрадованный удачей, режиссёр отправляет друзей гулять по холмам и долам, пока папаша умеряет свой праведный гнев, не в силах убедить сына в безнадёжности затеи вырастить птицу, чтобы потом дать ей волю, отпуская в дружную стаю своих.

Наивный, но целеустремлённый, Йо-Йо, вопреки строгим запретам, ставит питомца на крыло, проводя с ним тренировки по пересечению дорог и преодолению хищных собачьих мордоворотов, окружая галчонка вниманием, которого не дождётся сам от отца — аналогия очевидна, но не очевидно хладнокровие взрослого, уговаривающего сына не напоминать ему про жену, которая умерла.

Оно и сразу было понятно, как бы ни обманывал нас мальчуган, секретничая с мамой по безмолвному телефону, тая, что у них с папашей общее горе, которое, разделившись поодиночке, каждый переживает по-своему. Мальчик, не стирая из памяти, пытается сохранить былое, тогда как мужчина, прячась от боли, избегает воспоминаний, злясь на упрямого пацана.

Остаётся недоумевать, что при таком несчастье для выручки двоих пострадавших в благоустроенной европейской тиши не нашлось вездесущих социальных работников, психологов — аналитиков, без которых, послушать, там не только пукнуть, даже вздрогнуть нельзя.

Вот Будевейн Кооле и хлопочет о несчастных, барахтающихся в трясине бед — передряг, открывая глаза проспавшей общественности, а та, словно извиняясь, осыпает сахарный фильм призами. Начиная с расшаркавшегося перед ним Берлинале и продолжая заискивающей европейской киноакадемией, объявившей его прорывом года. Знать не всё ладно в Нидерландском королевстве, коли так его прорвало.

Невообразимо: это откровенно иллюстративное и бесхитростно популистское кино сумело собрать полный набор международных признаний, отрицая системное совершенство европейского общественного устройства, простодушно признавая, что, пока «горит и кружится планета», Старый Свет плетёт кружево тонких материй, с «Любовью» (Ханеке) номинируя «Галчонка» на «Оскара» — отчитаться за человеколюбие. Поставим «зачёт».