Хельсинки, навсегда (2008)

Как можно рассказать о городе? Город не человек, привычный ассоциативно-психологический нарратив тут невозможен, хотя без человека город есть место отсутствия присутствия. Город всегда о человеке, но вот человек не всегда о городе.

Например, можно рассказать именно о «своем» городе. Но велик риск, что авторская субъективность останется именно самой собой, не преодолев барьер интерсубъективной значимости. Можно так же отдать город на «растерзание» его обитателям и любителям. Тогда может сложиться текст как калейдоскоп мнений, определений города в приближении к его энигме. А можно просто отдать инициативу камере, и если оператор не подведет, то может получиться своеобразное и глубокое исследование пространства.

Создатели этого фильма примерно так и поступили, только вместо одной камеры их очень много, и все не свои. Как связать историю вопроса с актуальным его состоянием? Как совершить непустую прогулку по разным городским районам, чтобы это была динамика не только пространства, но и времени. И вот тут на помощь пришло само финское кино, которое, как кажется, еще более «централизовано», чем в нашей стране, и о Хельсинки оно говорит даже больше, чем о Финляндии. Кинематограф крайне сильный коммуникативный медиум. Кажется, он вполне может выйти на первый план, превратив город именно в культурный текст, каждый раз заново борясь и с временем, и с пространством, и самим собой, пытаясь освоить, то есть именно создать то, что мы называем Хельсинки, или Лондоном, или Парижем и т. д.

Несомненно это стало удачей фильма. За час с небольшим, бесконечно преломляясь в волшебном фонаре, Хельсинки становится если ближе, то как-то понятнее, начинаешь больше чувствовать его как систему. Но в этой удаче и непреднамеренный просчет.

Дело в том, что город как текст формируется загодя, намного ранее, чем появляется искусство кино. И «повинна» в этом литература. Может ли существовать Петербург без его рецепции от Пушкина до Белого? Никак не может. Что-то подобное происходит и со всеми городами-текстами, которые оформляются через прецедентные произведения, получают крепкий словесный фундамент. И вот этого у Хельсинки откровенно недостаточно, его аура неуниверсальна, а достаточно местечкова. Ну, не оказалось в финской литературе такого произведения, которое сделало бы столицу страны неомифом, а ведь иногда для этого достаточно всего одного текста. Дублин тоже не столица мира, но ему так повезло с Джойсом, что кажется Дублин был всегда, как Венеция или Нью-Йорк.

Мало того, все остальные финские искусства тоже не помогают своему любимому городу. Я не большой знаток тамошнего кинематографа, но история города как и история кино остались для меня психологически почти недоступными, за исключением разве что кадров из фильмов Каурисмяки, который все же преодолел северную гравитацию и вышел на мировую орбиту. То есть в фильме все очень точно и крепко, но откровения как такового, заявленного в названии, не вышло. Если Хельсинки и навсегда, то лишь для тех, кто принадлежит или крайне симпатизирует финской культуре. Для всех прочих это более, чем этнографический очерк, но менее, чем «вечный» сюжет.

7 из 10