Фадо (2007)

Благодаря фильму Карлоса Сауры популярность фаду в других странах возрасла. Или просто люди впервые узнали, что это такое.

Есть что-то очень притягательное в этих печальных, протяжных напевах. В фильме можно увидеть запись репетиции знаменитой Амалии Родригеш (ее у нас пропагандировал Мастер Чэнь). Самое «вкусное — поближе к концу. Впечатляет сцена при свечах, когда певцы один за одним встают, и как бы передают друг другу эстафету. А с каким удовольствием они поют. У них есть и голос, и искренность, чего напрочь лишена рашская целлулоидная попса, всякие дурацкие «фабрики» и американские «мегазвезды».

Первоначально зрелище воспринимается как какая-то далекая туземная экзотика: если Португалия и играла свою роль в большой Истории, то это было так давно. Сейчас эта страна на краю Европы не очень часто вспоминается. Не нам, в общем, чета. Но если напрячь память, то окажется, что по ВВП на душу населения мы так и не сравнялись с этой действительно беднейшей старой Евросоюза. Кроме того, португальцы сумели в своей стране избавиться от авторитарного режима (в фильм вмонтированы кадры о «революции гвоздик» 1975 года).

А фаду — и сопровождение, и вокал, и танцы — действительно интересное искусство. Как пишут в таких случаях: «через исполнение фаду раскрывается душа португальского народа».

После фильма стал искать по сети материалы и записи исполнителей фаду. Еще раз отдельно прослушал саундтрек.

8 из 10

Еще одна страница иберийской музыкальной культуры. На этот раз испанский режиссер Карлос Саура знакомит нас с традиционным португальским жанром «фаду». Тем не менее, стилистически фильм охватывает не только указанный жанр, сюда сумел затесаться даже хип-хоп. Визуально фильм занимает место между ранней работой Сауры — «Фламенко (1995)», и более поздней — «Фламенко, фламенко (2010)». Стиль узнаваемый, сценическое исполнение в павильонах с определенным колоритом, включающее хореографию и иногда более сложные визуальные решения. В общем, для Сауры ничего нового.

Фильм определенно интересный, к тому же для многих, включая меня, он станет знакомством с новым музыкальным стилем.

7 из 10

Вопреки тому, что можно подумать, читая аннотации, «Фадо» не фильм-концерт. Карлос Саура инсценирует каждое исполнение песни в стиле «фаду», сопровождает пантомимой, танцем, актерской игрой, при этом усложняя видеоряд тенями и отражениями, рисунком и цитатой. Он пользуется в качестве задника сцены документальными кадрами и фотографией. Но в то же время «Фадо» это не сборник «видеоклипов», неизменной остается сцена и в центре картинки фигура певца.

Народный жанр «фаду», отчасти возникший под влиянием разнородных традиций огромной колониальной империи, по которой были разбросаны португальцы, для Карлоса Сауры — такое же несводимое ни к европейским, ни к привнесенным составляющим явление иберийской, полуостровной культуры, как фламенко, звучащие почти в каждой картине режиссера. Точно также Саура воспринимает итальянскую оперу, пускай созданную в Вене австрийцем Моцартом, с точки зрения средиземноморских традиций, испано-итальянских, поэтому «Я, Дон-Жуан» рассказывает о Казанове, о венецианском либреттисте Лоренцо даль Понте, об оперных «звездах»-итальянках и лишь в их компании о Моцарте.

Саура — своеобразный «почвенник» западного Средиземноморья, в исторических судьбах которого играла едва ли не первую роль Испания (нужно помнить, что Южная Италия долгое время принадлежала испанцам и королям из испанской ветви Бурбонов). Судьбы этого региона — от Италии до Лиссабона — в колониальных захватах и народных празднествах, богатстве и упадке XVIII века, великой живописи и свободолюбии народных героев, от горных бандитов Сьерры-Невады до либертинов Светлейшей республики, в клерикальных диктатурах ХХ века (Муссолини, Франко, Салазар) и в освобождении от них, пришедшем в Иберию лишь в последней четверти столетия. Это совсем другая Европа, чем привычная нам «западная Европа», представленная Германией, Францией и Британией. Именно своеобразие «другой Европы» стремится отразить в своих фильмах Саура, говорит ли он о сюрреалистах «поколения 28 года» («Буньюэль и стол царя Соломона», иначе «Сокровище царя Соломона»), оживляет ли картины и офорты Гойи, прислушивается ли он к похожему на испанский, но такому фонетически чужому языку, как язык португальских «фаду».

8 из 10

Я агитировала народ в поход на «Фадо», потому что смотрела несколько лет назад «Фламенко» того же Сауры. И одной идти получать удовльствие не хотелось. Но каким червячком приманить капризных людей на фильм-концерт португальской музыки? Что мы вообще о Португалии знаем?

Если Испания — так фламенко, Кармен, быки и мужики, которые этих быков убивают. Бразилия — это карнавал, река Амазонка с обжористыми пираньями и белые штаны Бендера в пестроте улиц Рио-де-Жанейро. Аргентина — это танго, Эвита и пампа. Португалия? После непродолжительного молчания я выдала народу робкое «Портвейн» и удостоилась снисходительного «Мы в курсе, что в «Черном Докторе» тебя знают в лицо» (не менее робкое «Мадера» тут же застряло на языке). Пришлось поддерживать реноме и припомнить Васко да Гаму, а также Камоэнса с его «Лузиадами» (спасибо Жюлю Верну!). Народ посмотрел с уважением и милостиво согласился составить компанию на «Фадо» Сауры.

Никто не пожалел. Это замечательный фильм. Как и «Фламенко», он целиком снят в павильоне. Но на «Фламенко», несмотря на прекрасные номера, не покидало чувство, что тебе предлагают Испанию с конфетных коробок. На «Фадо» и мысли о конфетах не возникает. Ощущение такое, что бродишь по тесным портовым улочкам и чувствуешь: душа старого Лиссабона покоряет твое сердце. И даже самый простой, как три советских рубля, человек не может не таить в себе прекрасной сложности и загадки, стоит ему погрузиться в звуки своей любви, своей страсти, своей тоски, ревности, грусти. Ведь у каждого чувства есть свое звучание, не так ли? «Моя тайна сгущается, когда я погружаюсь в размышления». Видимо, поэтому большинство фадистов поют свои пронзительные, проникновенные вещи с закрытыми глазами. Словно весь мир сосредоточивается для них в музыке фадо, искренней, трепетной, яркой, зажигательной и светло-грустной. Закрыть глаза — это означает сделаться уязвимым и беззащитным (мало ли, что окружающим в голову взбредет!) Но это также означает смелость взглянуть в лицо своим самым глубоким чувствам и доверие тому же окружающему пространству. Об этом говорят нам и босые ноги танцовщиков.

Пластика фильма продумана так же точно и правдиво, как и его звучание. Взгляды танцующих будоражат не меньше их откровенных жестов. Чувственные движения не выглядят непристойными, поскольку наполнены искренним желанием и страстью. Истории, рассказанные танцовщиками и певцами, изумительно красивы и эмоциональны.

Срочно захотелось записаться в кружки испанских танцев, игры на гитаре и пения.

А на песне о влюбленном, который не смог признаться в своей любви и поэтому потерял душу и голос, заткнулся даже злобно гундосящий позади меня с начала фильма мужик, нагло игнорирующий шиканье окружающих. Вот это сила искусства! И жаль, что наши аплодисменты не могли услышать герои фильма и спеть и станцевать еще что-нибудь на бис.