Всё о моей матери (1999)

Альмадовар – всегда невероятно чувственная трагедия. Этот фильм входит в ряд картин из 90-х, которые осмелились заговорить на тему, о которой в 90-е было принято молчать – СПИД-инфекция. Страх этой эпидемии мы наблюдаем так же, как, скажем, в «Далласком клубе покупателей» или «Джие». Пускай картины связывает лишь общая тематика, они являются смелыми авторскими решениям.

Про сюжет я писать не стану – полагаю, за меня это сделают другие. Отмечу только то, что он довольно прост – зритель наблюдает запоздалое становление главной героини после случайной смерти сына, которая сбегает из столицы, не страшась воспоминаний. Главный мотив ленты – жестокое противостояние жизни и смерти, борьба которых показана почти в каждой сцене. Фильм воспевает Женщину-мать, как величайшее творение этого мира.

Фильм ловко балансирует между дешевой мелодрамой и высокохудожественной трагедией. Картина сделана с математической точностью, продумана каждая деталь – элементы одежды, которая зачастую отдает вульгарностью и кричащими тонами, интерьер, преисполненный дешевизной и картинностью, даже эмоции героев неслучайны. Альмадовар, подобно Балабанову, не терпел актерской импровизации в кино, крепко зажав сюжет в собственных пальцах.

Что типично для Альмадовара, лента наполена маленькими трагедиями: пронзительность утраты Мануэллы сына Эстебана, тяготы судьбы Радости, отчуждение Розы от матери, ее болезнь, беременность и смерть, смертельная обреченность Лолы… Перечислять можно очень долго.

У некоторых зрителей фильм, несмотря на его трогательность, вызывает отторжение, ведь ему не хватает натуральности. И это очень точное замечание. Альмадовар словно перемещает смотрящего из кинозала в пространство театральное, силиконовое, как грудь Радости. Создается ощущение, что Роза и Мануэлла – единственные героини, чьи эмоции настоящие, не катонные, как декорации, подражающее реальности. Остальные же персонажи поражают своей кукольностью – они ведут себя с большой долей наигранности и сквозящей иронией, направленной как на внешний мир, так и на самих себя. «Силиконовые сиськи, фальшивый костюм от Chanel, что у меня настоящее – так это чувства»

Отдельная тема – это цветовая и музыкальная наполненность картины. В кадрах много пестрых красок, отдающих дешевым пафосом – плохо сочетаемые цвета и нелепые предметы декора. Это еще больше создает антураж искусственности и пошлости. Однако главные цвета для Альмадовара – это красный и черный. Это сочетание красок появляется на экране, когда камера ныряет в мусорное ведро, превращающееся в тоннель, сквозь который главная героиня в очередной раз убегает, так и не попрощавшись. Или, например, когда Радость предстает перед зрителями в красном занавесе – в этом есть нечто Линчевское. Музыка же и вовсе заставляет бежать мурашки по телу.

Очень нежной и чувственной получилась аллюзия на «Трамвай «Желание»», который неоднократно демонстрируется в фильме.

История показалась мне чудесной. Эта картина – невероятный коктейль из прекрасного визуала, подчеркнутой трагедии и следом надежды. Новорожденный ребенок заменяет умершего, жизнь побеждает смерть, какой бы жестокой она не была, а от всех несчастий можно сбежать через бесконечный тоннель, который зритель видит неоднократно.

Потрясающий фильм, наполненный любовью к женщинам, к дочерям, матерям, сестрам и т. д. В фильме женщины показываются «как есть» без прикрас. Большое спасибо Педро Альмодовару за гимн любви к женщинам, который он создал в виде фильма «Всё о моей матери».

Если пытаться отслеживать сюжет только с точки зрения «людей», то этот фильм это извращённая мелодрама с порой шокирующими обстоятельствами, в виде отцов-трансвеститов. Но если же попробовать окунуться в него с точки зрения «идей», то это фильм про невероятную материнскую любовь, способную творить чудеса, если посмотреть с точки зрения «идей», то Мануэла усилием воли после смерти сына как будто возвращается в прошлое и заново проживает момент рождения Эстебана (не зря новорожденного зовут так же), она опять играет в том же спектакле, опять в сюжете появляется Лола, муж первого ребёнка, всё точь-в-точь, как было 18 лет назад.

Отдельно хотелось бы выделить два момента.

Во-первых, в момент разговора четырёх женщин за тремя бутылками шампанского, мне представилось, что все эти 4 женщины это одна и та же персона, но в разное время или в разных обстоятельствах, как будто Альмадовар рисует портрет женщины через этих 4 персонажей… что это за женщина? Это его жена, сестра… мать? Не важно… Мы видим портрет Женщины, как таковой, со всеми её плюсами и минусами и смотреть за этим можно вечно.

Во вторых, в фильме только женщины. Единственный полноценный мужчина это сын (как и для любой женщины), остальные же являются больше пародией на мужской род: либо это муж, увядающий мозг которого не способен узнать свою дочь, но продолжает мыслить аналитически, т. е. воспринимает цифры: рост и вес, а так же способен ревновать. Либо же это актер, который решением всех проблем видит в минете. Такая шутка над мужчинами. В ответном фильме «Поговори с ней», Альмодовар реабилитирует мужчин и раскрывает их душу.

Эта же история заканчивается чудом, Альмодовар любит чудеса и здесь материнская любовь спасает ребёнка от СПИДа, режиссёр утверждает любовь, как бесконечную силу для сотворения чудес.

9 из 10

- Мы, женщины, на многое согласны, лишь бы не оставаться одни.

- Женщины более терпимы. И это хорошо.

- Мы просто дуры и идиотки…

Когда я давным-давно начинал смотреть этот фильм, то не знал, что он настолько популярен и имеет кучу самых престижных наград. В этом была и фишка, я не ждал от него ничего, а когда посмотрел, был в восторге. Самый известный режиссер из Испании Педро Альмодовар снимает воистину потрясные и замечательные фильмы, которые с годами можно пересматривать и пересматривать.

Взять это кино: оно в списке лучших, что я видел — верхушка славы Альмодовара. Обратите внимание, как он снимает, какая атмосфера стоит, антураж, выбор актрис, музыка — все идеально. Кино смотрится с большим удовольствием и от него невозможно оторваться.

Мы видим мать-одиночку Мануэлу. Случается страшная трагедия: она теряет единственного сына. Женщина возвращается в Барселону, где прошла ее бурная молодость. Здесь она встречает тени своего прошлого и вновь все возвращается на круги своя. Она помогает тем, кому рушит жизнь тот, кто разрушил когда-то ее…

- Вылитая баба Яга!

- Не придумывай, опухло немного.

- Немного?! Куда я пойду с такой рожей… О, какой салатик, ай как живать больно. Как же я сосать буду…

- На работу сегодня не ходи.

Фильм очень сильный и жизнеутверждающий. Он ни на что не похож, поэтому кинокартина уникальна. Хочу сказать, что Альмодовар гений, и лично я люблю его данное кино. Такая невероятная история, и так интересно и необычно показана. Зритель попадает в океан женских тайн, интриг, опасностей.

Главная героиня невероятно вдохновляющий персонаж, и я люблю ее. Актриса родом из Аргентины Сесилия Рот покорила зрительские сердца во всем мире, и выбор актрисы на роль Мануэлы был больше чем удачный. Вместе с ее героиней мы идем по туманной истории, и Рот была главным лицом этого фильма. Больше всех рассмешила Антония Сан Хуан, и ее героиня была самым забавным и теплым персонажем. Некоторые ее реплики смешат до слез, и до сих пор их помню. Пенелопу Крус было приятно видеть такую молоденькую. И конечно, режиссер не мог не пригласить Марису Паредес — свою любимицу. Ее Бланш Дебуа получилась то, что надо.

Этот фильм о любви, о женском мире, об ошибках прошлого и о том, как все в жизни переплетено, как все зыбко и может легко измениться, о настоящем и о прошлом, о том, что когда закрывается одна дверь, обязательно откроется другая, какая бы не была страшная ситуация. Жизнь все расставит по местам.

«Все о мой матери» — испанская драма 1999 года от талантливого Педро Альмодовара. Этот фильм в моей золотой, отборной коллекции, и я его люблю. Всем отличного настроения и только хороших фильмов. Спасибо!

- Мама, ты смогла бы пойти на панель ради меня?

- Ради тебя я уже сделала всё, что могла.

10 из 10

Очень крутой фильм Педро Альмодовара с молодой Пенелопой Крус, который еще и взял Оскар в 2000 году.

Вообще, Альмодовар мастер не только режиссуры, но и отличный сценарист. Он может закрутить даже простую историю так и добавить в нее такие ситуации, что это и развлечет и позабавит вас, и заставит задуматься над многими вещами, и, конечно же, шокирует.

Именно этот фильм Альмодовара принес ему популярность вне Испании.

И это кино, как и все другие фильмы этого режиссера, очень противоречивое: ты как бы не хотел видеть эту сторону жизни, но героям сочувствуешь. Смотреть естественно очень интересно, я бы даже сказала, на одном дыхании. Конечно, испанцы вообще и Альмодовар в частности, не имеют тех предрассудков, что есть у русских. Поэтому если вы ханжа, вам фильм может очень даже не понравиться. Но я за то, чтобы такое кино принималось зрителем на ура. Я думаю, и в нашей стране людям надо уже начинать спокойно относиться к всяким меньшинствам. Они тоже люди, у них свои истории, им можно сопереживать.

- Кто эта женщина?

- Эта женщина — его отец!

У Мануэлы погибает 16-летний сын Эстебан. Чтобы выполнить его последнюю волю, она отправляется в Барселону, на поиски другого Эстебана, его отца, более известного под именем Лола. Отец мальчика — трансвестит, а Мануэла в прошлом проститутка. Вернувшись в Барселону, она как будто попадает в прошлое — в то окружение, от которого сбежала много лет назад.

В этом фильме много колоритных женщин: трансвестит-проститутка, актриса-лесбиянка, подхватившая ВИЧ молодая беременная девушка. У каждой (или каждого) из них — своя непростая судьба, в которой, несмотря на все превратности, есть место доброте, надежде и незабываемому юмору.

Фильм великолепный, смотрится на одном дыхании. Не гарантирую, что понравится, но запомнится однозначно. Рекомендую.

7 из 10

Посвящается моей маме…

Женщины — это не слабый пол. Слабый пол — это гнилые доски…

Фаина Раневская

«Мир остро нуждается в неотразимых женщинах, эмоциональных, полных энтузиазма и живости вне зависимости от обстоятельств. В женщинах, которые не боятся говорить правду и отстаивать то, во что они верят. В женщинах умных, чувственных и сострадательных, которые не соревнуются с мужчинами, не унижаются перед ними и не ведут войну против сильного пола (или против других женщин), которые видят в людях их истинную природу, природу таких же людей, жаждущих достойной жизни и любви». (Мари Форлео)

Моё знакомство с творчеством Педро Альмодовара состоялось много лет назад. Помню, как сейчас: по кабельному каналу поздно вечером шёл фильм «Женщины на грани нервного срыва». Мы с мамой не смогли оторваться от телеэкрана, загипнотизированные, до финальных титров. Снимаемые крупным планом, точно звёзды первой величины, платья, каблуки, помады «вырвиглазных» оттенков не заслоняли собой действительно важного. Это было «глубоководное погружение» в женскую душу, женское подсознание. Казалось, кто-то выведал у одной из нас самое сокровенное и не растерял его, неся по дороге в пригоршнях, — доставил целёхоньким, затем поместил в волшебную брызгалку Оле-Лукойе и выплеснул через камеру. Ничего подобного нам прежде наблюдать не доводилось. С тех пор немало воды утекло, картины «ученика Гойи, наследника Бунюэля, духовного брата Лорки» давно собраны в личной фильмотеке, а вкус первого просмотра не забылся…

Считаю «Женщин на грани нервного срыва», «Всё о моей матери» и «Возвращение» визитной карточкой режиссёра и лучшим из лучшего! Это созданная мэтром Планета Женщин — стойких, волевых, независимых, темпераментных, способных жертвовать, любить, заботиться, но и решать всё без помощи сильной половины человечества — вернее, вопреки её пресловутой силе. «О, печаль плачущих без плеча!» — впору воскликнуть вслед за Мариной Цветаевой? Нет, не стоит. Эмоциональный фон картин испанского лирика и провокатора изобилует откровенным юмором, оттеняющим трагизм ситуаций. Печаль со счастьем чередуются и у тех, о ком с некоторой долей цинизма сказано у Веры Полозковой: «Если вас трамвай задавит, вы, конечно, вскрикнете. Раз задавит, два задавит, а потом привыкнете…»

Сколько альмодоворовских костей в совокупности с километрами киноплёнок перемыто заочно и заживо, а его работы по-прежнему откликаются в многоликом кинематографическом пространстве вечным эхом любви, идущим от понимания женской сути и восхищения ею. «Всё о моей матери» не является исключением из правил, приживая наибольшее количество радикально настроенных идей. Вплоть до медицинского доклада на тему: «Функция трансгрессии. Проблема нарушения границ между полами и поколениями…». Не этот ли неослабевающий интерес публики выявляет талантливого творца релевантнее любого теста?

Монашки, трансвеститы и транссексуалы, проститутки и прочие маргинальные личности искусно перетасованы режиссёрской дланью в одной общей колоде. Часто слыша нарекания на то, что, приобщившись к одной «альмодраме», можно не смотреть все остальные, возражу: не смотреть-то можно, но…

Что было раз, то было раз,

душе любить запрета нет.

Хочу я блеска новых глаз,

непознанных планет.

Волненье сладостной тоски

меня уносит вновь и вновь.

И я всегда гляжу в зрачки,

чтоб испытать любовь.

(Константин Бальмонт)

В глазах героев и героинь этого оскароносного фильма и впрямь любви бессчётно. Любви и слёз. Даже когда в них отражается смерть, жизнь вокруг не сдаётся. Она призывает начать всё с чистого листа, найти новый смысл, поверить в возможность чуда. И продолжает буйствовать эмоциями и яркими пятнами — синими, жёлтыми, красными, вторя кнопочкам на аппарате в координационном центре трансплантации, где работала Мануэла.

Потерять самое дорогое, чтобы обрести. Уйти, чтобы вернуться. История соткана из парадоксов, дежавю и всё равно прекрасна — как создания, обитающие в ней. Она служит подтверждением слов Радости (Аградо): «Что у меня настоящего, так это чувства!» И альмадоваровские героини женственны до запредельности, когда не столь первостепенно, натуральны ли их формы и пол, ведь чувства не врут…

Предание гласит: заключённый в католическом пансионе мальчик однажды тайком проник в исповедальню и выслушал признания нескольких жительниц городка Кальсада-де-Калатрава, адресованные падре. С тех пор он видит женщин насквозь, обожая на расстоянии всех и ни одну не впуская в своё сердце. Правда это или нет, но Педро Альмодовар работает со многими актрисами от фильма к фильму и выбирает их с трепетной нежностью. Каждую он смело мог бы назвать «цветком страсти» и «цветком моей тайны». Мужчины — случайные и проходные персонажи. Главенствуют исключительно женщины — хрупкие особы, не раздутые до размеров американской «Леди Свободы» и вместо факелов феминизма размахивающие ресницами и элегантными сумочками. Только у него Пенелопа Крус достигает статуса hottest* и обладает лютой, бьющей наповал, словно электрический скат, энергетикой. Разве что в образе тишайшей монахини Розы, ангела в косынке, её внутренний чертёнок слегка присмирел. Сесилия Рот, экранная Мануэла, — это воплощение матери, готовой следовать за сердцем своего сына и искусственной грудью его отца одинаково самоотверженно. Её круг существования очерчен двумя городами (Мадрид и Барселона) и тремя Эстебанами. Мариса Передес, резкой чеканностью лица и манер неуловимо напоминающая Аллу Демидову, идеально сыграла Дымку (Уму), которая с фанатичной страстью предана театру, но заплутала в лабиринте собственных страстей. Антония Сан Хуан — пронзительную и подкупающую искренностью Радость. И даже представительный Тони Канто, коего для роли загадочной и коварной Лолы пришлось облачить в траурный наряд, явился зрителю роковой женской фигурой, символично спустившейся едва ли не с кладбищенского креста…

Захлёстывая зрителей переживаниями, гениальный испанец мастерски распоряжается не только цветовой палитрой, но и музыкальным, а также визуальным рядом. Стремительное движение по туннелю словно доставляет нас, минуя годичные кольца, в сердцевину не древесины — «живой плоти», а парение на самолёте возносит не туда, где «я очень возбуждён», — до крайних пределов души. Перевёрнутые от боли кадр и мир мгновение назад потерявшей сына Мануэлы застывают, обретают статику, и наряду с этим создаётся эффект, что сцена длится и тянется бесконечно. Сплошная цепь из совпадений, наложений и пересечений, вне сомнения, отдаёт мелодраматизмом, но мелодраматизма милее и бесхитростнее альмодоваровского вы нигде больше не увидите! Как не найдёте и более тонко подмеченных мужчиной примет несомненной женственности…

Хочется надеяться на то, что фирменная Планета Женщин примирит когда-нибудь две столь разные, вынужденные уживаться рядом цивилизации — с Марса и Венеры — хотя бы в недолгую фазу высадки на её поверхность…

* горячий, жаркий, знойный (англ.)

Гениальность любого режиссера, на мой взгляд, заключается в его способности игнорировать свою сущность. Мол, умей сделать новое, с тобой не связанное — и наслаждайся. Альмодовар — суетливый, бесшабашный, бестактно-чувственный и идеально искренний режиссер сам себе воздвигнул памятник, обосновав его собственными чувствами, мыслями и переживаниями. Так получился его лучший фильм, и один из моих любимых кусочков мировой культуры. Да здравствуют исключения из правил, а среди них — «Все о моей матери».

Если не утонуть в столь ярких красках и не захлебнуться в собственных слезах от музыки, можно почувствовать удивительную особенность фильма — он до одури похож на стихотворение о самой обычной женщине в мире. Представьте сценарий, написанный поэмой — ничего не изменится. Только вот Мануэла — великая мать, способная пережить смерть собственного сына и в награду получить еще одного. А для Альмодовара невероятная мощь женской силы и ее первородная боль — обычное явление. Мужчины не способны ни понять ее, ни остановить. А тем счастливчикам, что стали женщинами, суждено оглядываться на свою прошлую жизнь с усмешкой и застрять где-то посередине между мирами, лелея свою, бесспорно, женскую душу.

Трагизм женского начала понятен с первых кадров. Эстебан — любимый сын, который хочет быть писателем (который хочет творить и созидать). Мануэла — мать, прекрасно знающая, что значит быть матерью мужчины, который хочет быть творцом. Также Мануэла знает, что слово «женщина» — синоним страдания, потому она словно бы боится сблизится с сыном и уж точно знакомить его с другой важной женщиной, его отцом (простите мне улыбку на лице ладно?). Этот мир разрушен после смерти Эстебана, и теперь главная миссия матери — по-прежнему любить сына так, словно он жив. Мануэла готова к этому. Ее дальнейшая поездка за сердцем сына -доказательство начала вечного страдания (сцена похорон была бы здесь абсолютно неуместна, ведь прощаться надо с сердцем, а не с телом). Она вернулась туда, где все началось — в Барселону, к почти родным проституткам, геям, транссексуалам, чтобы найти отца Эстебана.

Мать приветлива со всеми, улыбчива в меру, похоже, она искренне любит людей и тратит на них тот ком любви, который не достался Эстебану. Люди, окружающие Мать, тоже поистине оптимистичны. Умирающая монахиня Роса, веселая Аградо и актриса Дымка. Их жизнь со стороны — ноша, которая не снилась мужчины, ибо они чувствовать не умеют. В этом аляповатом кадре их посиделок за бутылкой вина нет ни намека на трагедию — которая, собственно, наполовину произошла. Да, повсюду страдания — это же не повод не смеяться. Альмодовар здесь словно говорит — любая случайно встреченная женщина может нести в себе ту же боль, что и Мануэла.

Отношение с отцом мальчика — Лолой (мужское имя осталось за кадром) — верх ее страданий, ее мучения, ее боли. Она не сказала Лоле о его сыне из-за того, что он «как чума» — злой, глупый и безмерно эгоистичный. Но мальчик так хотел познакомиться с ним (со своей второй половиной), что Мануэла готова найти его и, прорыдав, сказать ему про умершего сына. Сказать на похоронах подруги, которую тоже убил Лола. А затем показать ему сына от этой подруги, которого он наградил смертельной болезнью. Чувств к этому существу не должно быть — да кого же любить в этом мире, если он всех уничтожил? Правильно — его ребенка. Судьбоносная трагедия — она словно возродила своего сына, получив его от того же порочного человека.

Мужчина — символ хаоса и разрушения. Женщина, в особенности Мать — созидающая, защищающая, страдающая не потому что «надо», а потому что по-другому нельзя. Дон Педро вовсе не отказывает мужчинам в существовании. Просто он населил своей мир только женщинами из-за сложности объекта. Так чувственней, красивей, эмоциональней. Не верьте тем, кто уверенно считает Альмодовара мэйнстримщиком, а фильм — мыльной латиноамериканской оперой, с которой великий режиссер просто развлекался. «Все о моей матери» — игла, что аккуратно втыкается вас и остается внутри долгое время. Если вы ханжа — будете вытирать слезы и говорить «Господи, пошлятина-то какая!». Если мужчина — злиться. Если женщина — сопереживать. Если Вы Педро Альмодовар, который уехал от своей матери в 16 лет (как и Эстебан от своей) — думать и вспоминать о своей матери, которая умерла четыре недели спустя после премьеры фильма, счастливая и спокойная.

10 из 10

«Всё о моей матери» — мой самый любимый фильм и безусловный шедевр мирового кинематографа. Это удивительный коктейль из трагичных жизней, бурных страстей, волевых решений, разбитых душ, комичных авантюр и женщин. Женщины здесь представлены во всех своих ипостасях!

Это авторское кино, это неумолимый стиль Альмодовара!

Картина с одной стороны очень драматичная и тонкая, а с другой безудержная и яркая. В ней очень много самоиронии, самопознания, откровения. В кадре всегда бесконечное буйство красок, диалоги всегда остры, а многие фразы из этого фильма стали для меня афоризмами, применимыми в жизни.

«Мне нравится прощаться, как подобает, с людьми, которых я люблю, даже если я реву при этом!»

Вы знаете, женщины в фильмах Альмодовара такие настоящие… В любой из них я узнаю себя, своих подруг, свою маму… И «Всё о моей матери» — это фильм про нас, про обычных женщин со всей нашей сущностью от макушки до пят. Мне кажется, что Альмодовар знает нас даже лучше, чем мы сами.

«У успеха нет ни вкуса, ни запаха, а когда привыкаешь, то кажется, что нет и его»

Каждая актриса в этом фильме — виртуозный мастер своего дела. Мариса Паредес, Антония Сан Хуан, Сессилия Рот, Кандела Пенья и Пенелопа Крус, я снимаю шляпу, я восхищаюсь Вами! Это великолепные женщины, и женщины, которых они играют, столь же великолепны!

»- Женщины более терпимы, это хорошо.»

«- Просто мы дуры… и идиотки!»

То, как они способны сочувствовать друг другу, как тонко они понимают друг друга, показывает нам, насколько же ценна для женщин дружба. С кем, как ни с любимыми подругами, мы сможем собраться в одной комнате с шампанским и мороженным, и подобно героиням фильма, пуститься в комичное откровение о мужчинах и сексе!

»… А сколько же Я член во рту не держала!»

История жизни Мануэллы каждый раз трогает меня до слёз, хотя фильм я пересматривала несколько десятков раз. Её героиня очень чувственная и очень сильная в то же время. Сюжет происходящего безумно задевает душу.

А вот Наша Радость — просто мировая женщина, несмотря на то, что она вовсе и не женщина! За словом в карман она никогда не полезет, а каждое её изречение я приравниваю к цитатам именитых философов. Я была бы счастлива иметь такую искромётную подругу.

Отдельное внимание Педро Альмодовар отвёл в этой картине городу Барселоне. Огромное ему спасибо за это, потому как после кадров ночной Барселоны, показанных в фильме, я просто влюбилась в этот божественный город. Особенно удалось Альмодовару сочетание картинки в кадре и музыки, звучащей при этом, невероятно… Это восхищает.

И в заключение скажу, что очень иронично Педро подошёл к созданию финала фильма, лучшего я и представить не могла, когда после всего пережитого подругами, они вновь собрались вместе в одной гримёрной, такие сильные и такие прекрасные, перед выходом на сцену, взглянув на Радость и Мануэллу, Дымка произносит так кратко и так многозначительно: «Увидимся…».

10 из 10

Мужик по селениям бродит,

Kоней на скаку тормозит,

B горящие избы заходит —

Hаверное, он трансвестит.

Педро Альмодовар представляет собой хрестоматийный (если не единственный в своем роде) пример режиссера, чей голос прорезался исключительно благодаря «истреблению тиранов». Он может сколько угодно кокетничать, уверяя поклонников в том, что само существование Франко для него под вопросом — все его творчество утверждает противное, проникнуто противным (в смысле, «прааативным»), танцует от противного, беззастенчиво эксплуатируя определенную (и вполне репрезентативную) выборку социо-культурных «нельзя» эпохи каудильо. И здесь курьёз: в русском противное может быть синонимом мерзкого, а далее, по какой-то вывихнутой логике, связывающей воедино почву и судьбу, мерзость, как правило, преобладает и в любом отечественном художественном высказывании, задуманном как оппозиционное. А вот в романских языках смысловые поля мерзкого и протестного не пересекаются. Не пересекаются они и культурно. Альмодовар, посвятивший себя тематике по преимуществу маргинальной, чернушником не был даже во времена «Обыденных совокуплений», когда снимал без дублей и дублеров (и буквально за три копейки) — безудержный драйв наконец-то отвязавшейся и себя не помня отрывающейся Испании, драйв, идеально совпавший с его личным мироощущением, все раскрашивал в цвета анилинового спектра. Разумеется, дешевка дешевкой и оставалась, но не поддающаяся имитации непосредственность делала из Альмодовара лидера культуры неформальной, уличной, площадной, противостоящей «официальному» испанскому кино (бывшему, ничтоже сумняшеся, при всем своем скромном объеме едва ли не самым высоколобым в Европе семидесятых).

С выходом (и последующим триумфом) фильма «Все о моей матери» в карьеру Альмодовара резко пришли иные времена. Авторитеты кино как-то вдруг (и все вместе разом) увидели, что хулиганский запал жизнерадостного испанца угас, а под личиной его эпатажного трэша давно уже скрывается самый что ни на есть правоверный гламур. А посему ему быстренько (пока совсем не изгадился) вручили вожделенную золотую статуэтку, то есть причислили к небожителям и заочно объявили все его последующие фильмы шедеврами. Можно, конечно, спорить о том, хорошо ли был выбран момент (позже Альмодовар снимет, например, весьма и весьма мастеровитое «Возвращение»), но главное, по-моему, ясно: в чисто кинематографическом плане альмодоваровский оскароносец — это потолок того, на что он в принципе способен как режиссер. На «Все о моей матери» был наведен максимально возможный, журнальный глянец, окончательно оформив эстетику Альмодовара с ее крупными планами, доходящей до фетишизма одержимостью женскими параферналиями, кадром плоским и до аляповатости ярким, но вылизанным до последнего пикселя — ни дать ни взять обложка Vogue. Кроме того, отточена и выверена была драматургия (в первый раз в карьере режиссера концы его сюжетных линий не болтались неряшливо в апофеозе финала, а связывались элегантным бантиком), проведен отличный кастинг, написана замечательная музыка… Все так. Однако именно в этой первоклассно поставленной и сыгранной ленте особенно отчетливо проступили режиссерские ограниченность и культурная недалекость — недостатки, увы, из тех, что не задушишь — не убьешь.

Таская из фильма в фильм один и тот же нехитрый набор мотивов, сюжетных поворотов и типажей (шлюхи-геи-трансвесты-коматозники — вич-инфицированные), Альмодовар последовательно исповедует и проповедует толерантность и живучесть, выбрасывая при этом за борт нравственность и правду. Это очень по-испански. Тогда как во всем западном мире преобладающий взгляд на гулящую девку в основном описывается пушкинской формулой «погибшее, но милое созданье» (выдернутой, между прочим из лондонского «Пира во время чумы»), в Испании мир жриц любви — притягателен, беспечен, красочен, самодостаточен (вот и у Пушкина в мадридском «Каменном госте» — Лаура, гитара, ночь лимоном и лавром пахнет, яркая луна…) Собственно, все разнообразие мира у Альмодовара исчерпывается политкорректным западным diversity, осененным крылами Вечной Женственности (где-то ведь должно было сказаться католическое воспитание маленького Педро!). Человек Альмодовара — женщина, все человеческое в его мужчинах сосредоточено в тех их ипостасях, за которые отвечает Х-хромосома или пластическая хирургия. Остальное — хлам и срам, отврат и изврат, генетическая помойка. Гуманизм Альмодовара — в утверждение жизни, какие бы гнусные формы та ни принимала. Хотя в живом для него гнусного и нет. Гнусна лишь смерть, да и та — лишь в отсутствие потомства.

В этом отрицании (а скорее даже — непонимании) режиссером любых форм декаданса поневоле задашься вопросом, а что, собственно, делает в его фильме Теннесси Уильямс — певец угасания, увядания, пораженчества? Ведь если цитирование «Всего о Еве» во «Всем о моей матери» оправдано сюжетно и стилистически, то «Трамвай „Желание“' пересекает фильм настолько немотивированно, что от интерпретаций отказываются и самые опытные критики. Налицо солидарность меньшинств, не иначе (ведь оба драматруга — признанные геи). Здесь впору вспомнить, что, пока Альмодовар не трогал классику и работал с масскультом (рекламой в основном и мыльными операми), стилизации и цитаты удавались ему куда как хлеще — и пригорюниться. Поскольку если незабвенная Фаина Георгиевна говаривала, бывало: „Хорошо хоть не поют: «Ура! Ура! В ж… дыра!“», то по нашим временам это самое выходит едва ли не талантливее настоящей культуры.

Обычный вроде бы день. Разве что дождь лил слишком усердно.

Они могли бы просто вернуться домой после спектакля. Смотреть кино, болтать, шутить и, может быть, даже чуть-чуть повздорить. А потом помириться так же стремительно, как и поссорились. Так бывает у близких людей. Но… В свою квартиру она возвращается уже одна. Очень много воды, очень скользко на улицах.

Нелепая авария на дороге, и ещё одна незавершённая судьба. Судьба её единственного сына…

Вот такое начало у этого фильма Альмодовара. А дальше… Дальше — много всего. Хотя, казалось бы, смерть — это всегда финал, конец истории. Но нет. Это лишь отправная точка, начало долгого путешествия матери. Мануэла отправляется на поиски отца своего ребёнка, от которого много лет назад сбежала. Страстно мечтая при этом, чтобы он не нашёл её никогда. Понимаете, ни-ког-да. А тут вдруг — ищет. Нелогично?

А логику искать не стоит. Она в математике, в физике. Альмодовару же интересна жизнь во всём её многообразии. Не лакированная, не выхолощенная. В нагромождении нелепых случайностей, запутанных и порой не очень-то приглядных историй. И, конечно, в извечном переплетении судеб. Таком тесном, что, кажется, ещё чуть-чуть — и не выдержишь, задохнёшься в этом человеческом улье.

И, конечно, будут в кадре любимые испанцем фрики: трансвеститы, беременные

непорочные девицы, глядящие на мир медовыми глазами Пенелопы Крус, проститутки, которые успешно взбираются не только на колени, но и на театральные подмостки… Скажете, таких страннных «людей-оксюморонов» не бывает? Ошибаетесь. «В человеке много всякого. И не всегда это красиво, и не всегда это вкусно пахнет», — фраза совсем не маэстро Педро, а одной отчаянной и вполне реальной журналистки. Но это высказывание отлично подходит для иллюстрации мировосприятия режиссёра, которое он транслирует зрителям.

Жизнь — густую, спрессованную, он нарезает толстыми ломтями. И — хрясь — её нам, зрителям. И она гудит, как высоковольные провода под напряжением, и затягивает, как синюшкин колодец. Насыщеная цветовая палитра в кадре — охра, красный, изумрудный, музыка, которая заставляет тревожно сжиматься сердце… Всё к одному: жизнь, я принимаю тебя со всем, что в тебе есть. Как единственного и любимого своего ребёнка. И пусть критики морщат носы — завёл свою шарманку постаревший выдумщик — истории Педро не надоедят никогда. Вот и в этой есть место всему, кроме скуки и равнодушия. Ведь тот, кто не чувствует, не живёт. И наоборот — послевкусие мечты, шлейф надежд остаётся и после того, как человек уходит навсегда. Если он, конечно, чего-то хотел по-настоящему. Так было в «Дурном воспитании», где убедительно и страстно звучал голос исчезнувщего Игнасио. Так и здесь — дневниковые записи погибшего Эстебана, который хотел узнать хоть что-то об отце, запускают сложный механизм взаимосвязанных событий.

Гипербола, китч — манеру Альмодовара можно определить как угодно. Не в этом суть. То, что другим хватило бы размазать на десять фильмов, он укладывает в один. И очень ловко сочетает при этом лиричное с комичным, безупречно смешивая ингридиенты. В этом сила Альмодовара. К примеру, чех Ян Сверак, чуть раньше Педро получивший золотую статуэтку американской киноакадемии, не смог достичь такой органичности в отражении действительности. И фильм у него вроде бы добрый, и кадр выстроен… Но не хватает чего-то, какой-то малости. И вот уже кажется, что и герой, и его история — всё картонное, всё понарошку. А вот Альмодовару — веришь. Как веришь постулату фильма: всё, что олицетворяет жизнь — нравственно и имеет право на существование, каким бы странным ни казалось…

И, конечно, веришь его Мануэле, которую сыграла актриса, замеченная ранее лишь

в эпизодах. Сыграла мощно, на пределе. Наверное, так и хотел режиссёр. Дать на экране больше жизни, реальной и земной. Её ведь много никогда не бывает…

Фильм действительно о женском мире — с разворотом в мир страхов быть воистину женщиной. Главная героиня вытесняла и подавляла в себе настолько женственность, и была просто матерью. Это дало накопление в её сыне потребностей и импульсов в испытывании настоящих чувств и возможности их выражать что он прекрасно справлялся до его 18 летия, и сублимировал в писательских изысканиях. Он по-своему создавал себя и был готов идти дальше. Но зависть к пенису у его матери, глубоко в душе дала трещину намного раньше. Что и привело к трагедии именно тогда, когда у сына прорвались импульсы к женщине, которая не стеснялась выражать себя на сцене. И которая в нем открыла сильные и чистые импульсы — но табу матери оказалось сильнее. Лучше пусть умрет, чем станет выше меня в раскрытии себя.

Её путешествие — это путь в её подсознание и прошлое, — которое, она хотела всячески завершить. И это ей, удается. Она встречается с тем что она создала в Лоле, и не дает своё творение поселить ещё раз в себя. Она останавливает именно тогда, когда призрак смерти Лола в очередной раз хотела сегментировать и семантизировать данную реальность и всех кто собрался на проводах девушки. Имя Эстебан есть не что иное, как единственная мужская реальность, которая в подсознании этих женщин вынашивалась, но не реализовалась. Но последний малыш имеет все шансы, на успех. В случае если новоиспеченная мать, всё же выучит урок.

Это прекрасный фильм для анализа и самоанализа. Особенно полезен он тем, кто ещё не самоидентифицировался в плане полоролевых моделей и отношений, и самоидентификации на уровне половой саморефлексии.

«…всем актрисам, которые играют; всем женщинам, которые играют; всем мужчинам, которые играют и превращаются в женщин; всем тем, кто хочет стать матерью и своей матери».

Педро Альмодовар несомненно восхищается женщинами и преподносит их всегда с любовью и уважением в своих фильмах. Даже финал столь печальной картины он делает обнадёживающим и оптимистичным. В своё время фильм «Всё о моей матери» взял всевозможные награды и премии, что, на мой взгляд, весьма заслуженно. Данное творение воистину потрясает, потому что готовясь к просмотру ты ожидаешь обычной, стандартной ситуации: когда убитая горем женщина ищет в людях утешение. Но ближе к середине лента приобретает неожиданный поворот, открываются всё новые подробности — здесь-то и скрыта вся мощь Альмодовара как режиссера — он умеет поражать зрителя: будь то буйство красок на экране или водоворот нахлынувших чувств и нестандартное виденье развязки истории.

Жизнь преподносит главной героине самый сильный удар, отобрав единственного и любимого сына, ради счастья которого она много лет назад оставила город своей юности — Барселону. От чего и почему она бежала тогда и зачем шестнадцать лет спустя вернулась назад? Обо всём этом нам расскажет пронзительная драма «Всё о моей матери».

Эстебан больше всего в жизни хотел знать историю своего рождения, услышать рассказы матери о своём отце, но ему не суждено было этого узнать. И эту историю будем слушать мы, зрители. Созерцая и пытаясь понять мать-одиночку Мануэлу, мы будем оценивать её поступки, переживать все её слёзы и безмерно радоваться приобретению новой надежды, лучика счастья для убитой горем женщины.

Понравилось и то, что фильм в целом не зациклен на переживаниях матери по погибшему сыну. Она понимает, что надо жить дальше и выбирает движение вперёд, оставляя позади депрессию и слёзы. Тем более, что постепенно картина обрастает всё новыми персонажами, которые (так или иначе) нуждаются в помощи Мануэлы гораздо больше, нежели чем она может себе это представить. И женщина не замыкается в себе, она всем сердцем желает помочь каждому.

«Всё о моей матери» затрагивает весьма сложные и противоречивые вопросы: от изъятия органов для трансплантации, до темы нестандартной сексуальной ориентации. Но несмотря на всё это фильм не кажется громоздким и «тяжелым», с легкой руки автора тут даже подругу главной героини зовут Радость.

7 из 10

Эстебан — 18-летний сын Мануэлы пишет рассказ о своей матери, позаимствовав название у голливудского классического фильма «Всё о Еве». На свой день рождения он хочет в качестве подарка узнать, как можно больше о своей матери. Он хочет узнать её таинственное прошлое, которое она от него скрывает. Узнав, что она когда-то познакомилась с его отцом на театральной постановке «Трамвая „Желания“, где Мануэла исполняла роль Стеллы, а отец Эстебана играл Стэнли Ковальски, они идут на новую постановку. После спектакля сын Мануэлы хочет взять автограф у исполнительницы роли Стеллы под театральным псевдонимом Дымка. Но из-за дождя актриса быстро уезжает, но Эстебан пытаясь её догнать, выбегает на дорогу и погибает.

Трагедия переворачивает всё внутри Мануэлы. Её больше ничего не держит в Мадриде и она отправляется в родную для себя Барселону, чтобы отыскать призраки Прошлого, от которых она когда-то сбежала. Ведь последнее, что хотел Эстебан — это узнать о прошлом своей матери и о том, кто же его отец. В итоге мы видим, как «Трамвай „Желание“ ворвался в жизнь героини. Она подобно Стелле убегает от Стэнли с ребенком на руках, но именно после спектакля по знаменитой пьесе Теннесси Уильямса она теряет своего сына навсегда. И в дальнейшем немало в её жизни будет напоминать перипетии отношений между Стэнли Ковальски, Стеллой и её сестрой Бланш Дюпуа. Ну и конечно же не мог Альмодовар обойтись без таких близких ему тем, как гомосексуализм, транссексуализм, трансвестизм и прочее, чем он эпатировал в конце 80 — начале 90-х гг. неискушенную публику.

Вот только к концу 90-х гг. градус его накала спал. И если бы не фирменная ирония и яркое красочное изображение, присущее всем фильмам знаменитого испанца, то фильм был бы близок к тому, чтобы впасть в излишнюю сентиментальность и превратиться в мыльную оперу из телевизора. Чему немало содействовал слёзовыжимательный саундтрек. Но именно такая, немного конъюнктурная, работа сделала этот фильм наиболее популярным в прокате из всех фильмов Альмодовара. Зритель пошёл, ведь теперь его если и эпатировали, то с нежностью. Лишь бы из зала не убежал. А затем щедро осыпали призами, включая премию «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке.

8 из 10

«Всё о моей матери». Три слова, быть может, самых главных в жизни каждого из нас. «Всё о моей матери». Есть в этом названии что-то таинственное, интимное и очень сокровенное.

Это был второй фильм Альмодовара, просмотренный мною. Первым, «Разомкнутыми объятиями», проникнуться не удалось. А вот «Всё о моей матери», погрузив в самые разнообразные ощущения, надолго привлек моё внимание к творчеству этого режиссера. Первоначальные впечатления были разрозненными. И понравилось, и не понравилось одновременно. Однако его сюжет и образы долго не отпускали. Ни сердце, ни разум. Пересмотрев фильм через несколько месяцев, внес его в число любимых и в личный список шедевров кинематографа.

И хотя я посмотрел почти все фильмы Альмодовара, «Всё о моей матери», считаю, что это лучший в его карьере. Во всяком случае для меня. И никогда не забыть то ощущение, что он оставляет после себя — сгусток света в душе. Света, смешанного с горечью и терпкостью. Это один из тех фильмов, о которых можно сказать, что у них есть душа. Один из тех, которые учат прощению, пониманию и дают силы жить. Бесконечный гимн «Resistire» на фоне мира, захлестываемого ветрами.

И хотя жанр его заявлен как мелодрама, я бы не согласился. Это трагифарс в лучшем воплощении этого жанра. Грань между трагедией и фарсом настолько тонка, что эти начала постоянно перетекают друг в друга, почти сливаются и образуют в итоге удивительный коктейль, который надо смаковать и наслаждаться каждым глотком. Посасывать через трубочку.

Вновь в объективе Альмодовара оказываются женщины, сыгранные блистательными испанскими актрисами — Сесилией Рот, Марисой Паредес, Пенелопой Крус и Антонией Сан Хуан. Если хотите, это главная тема его творчества, — женщины. Все стремится к женщине. Все стремится стать женщиной. Даже некоторые мужчины.

Кстати о мужчинах. Дела с ними обстоят крайне интересно. Эстебан, еще юноша, мечтавший стать писателем, погибает в самом начале. Отец Росы беспомощен и находится на попечении у ее матери. Муж Мануэлы — транссексуал. Его образ не — выражение ли это едкой иронии режиссера над стереотипом сильного мужчины?

Мужчины в фильме оказываются слабее женщин, и женщины остаются один на один с собственным одиночеством, без поддержки, вынуждены сами играть роль сильного пола.

У каждой из четырех фильма своя трагедия и разбитая жизнь:

Мануэла сначала потеряла мужа, который превратил ее жизнь в ад, затем и сына, единственную опору в жизни. Монахиня Роса, наивное дитя, готовая к самопожертвованию и не осознающая всего ужаса мира, гибнет из-за собственного идеализма. Проститутка Радость, большую часть жизни проработавшая на панели, грубоватая на язык, постоянно сыплющая непристойностями, остается одинокой, ненужной никому, и душа ее не востребована. Актриса Дымка, потерявшая радость успеха, не ощущающая счастья в жизни, прикованная любовью к неблагодарному человеку. Такие непохожие, они найдут силы воскресить друг друга теплом человеческих отношений. Призыв сохранить внутреннее тепло и уберечь ближнего от холодных ветров мира, согреть его — один из центральных мотивов творчества Альмодовара, на мой взгляд. Об этом «Всё о моей матери». Об этом «Возвращение». Об этом «Свяжи меня!».

И мозаика разрозненных судеб соберется в одну. И каждая из героинь покажется воплощением одной из сторон образа Женщины. Мать, актриса, святая, грешница — и все это женщина, удивительное творение Бога. Всё стремится к Женщине. Ее облик — на матрице мироздания.

И еще очень важным оказывается то, что это постмодернистское произведение, и сюжет фильма состоит из аллюзий на различные творения прошлого, особенно на фильм «Всё о Еве» и пьесу «Трамвай «Желание»». Перед просмотром «Всё о моей матери» с ними желательно ознакомиться заранее, чтобы сполна насладиться всеми заложенными в фильм пластами.

Мне кажется, Альмодовар сумел создать великое кино, без преувеличений великое, где грани между святостью и грехом, возвышенностью и грязью, трагедией и фарсом настолько тонки, что их не отличить. А не это ли наша жизнь, такая, какая она есть? И быть может, фильм — импульс самой жизни, ее отпечаток в мире искусства? Альмодовару удалось запечатлеть ее дыхание.

Жизнь… тоже женщина. «Vida» по-испански. Тоже мать. Тоже святая. Тоже грешница. Тоже актриса. Жизнь. Великий трагифарс, на который обречен каждый из нас

10 из 10

Сложно писать рецензию на этот фильм, слишком он яркий, насыщенный событиями и необычный. Неохота его расчленять на составные части и разбирать сюжет, все это не раз сделали до меня, поэтому я просто хочу немного поговорить с вами о режиссере и поделиться впечатлением от его работ.

Мое знакомство с Альмодоваром проходит в хронологическом разбросе — «Возвращение», «Кожа, в которой я живу», теперь вот «Все о моей матери». И чем больше я погружаюсь в этот сумасшедший мир, местами до слез трагичный, местами вызывающий улыбку, тем больше я в него влюбляюсь. Потому что, что суть есть наша жизнь? В ежедневном плане — комедия, шампанское, шутки, моменты счастья и любви, но если обхватить ее целиком, то видишь лишь глубокую трагедию — поломанные судьбы, расставания, тяжелые болезни, брошенные дети, и в конце концов смерть. И все это естественным образом сплетается в фильмах талантливого испанца. Его стиль воистину неподражаем, его герои — трансвеститы, проституки, наркоманы, геи и лесбиянки, беременные монашки могут быть совсем не похожи на нас, но их понимаешь, им сочувствуешь, они становятся близкими. Только представьте, что было бы, если бы в России сняли фильм по какому-либо сюжету Альмодовара — получился бы грязный и беспросветный трешак, после которого только в петлю лезть. Но в Мадриде и Барселоне жизнь течет по-другому, и так называемые «отбросы общества» становятся просто глубоко отчаявшимися и запутавшимися в себе людьми, которые вызывают сочувствие и симпатию, а не отвращение. Ни один по-настоящему счастливый и любимый человек не пойдет на панель, не станет тратить сотни тысяч на смену пола, гробя свое здоровье, не подсядет на иглу, не захочет сбежать в Сальвадор, чтобы его там наверняка убили. Даже Лола, в лицо которой главная героиня бросает громкое «Ты вообще не человек, ты чума», не кажется чудовищем, ее/его просто чертовски жаль, всем бы хотелось, чтобы этот человек прожил спокойную, может даже скучную по меркам некоторых жизнь, но чтобы он не умирал от спида, чтобы не узнал, что один его сын погиб под колесами машины, а другому достался его страшный диагноз. Но что-то видимо было сломано в нем с самого рождения. Хотя жизнь обывателя тоже не гарантирует абсолютное счастье, я вспоминаю отца героини Пенелопы Крус, который не узнавал собственную семью — и сложно сказать, чей конец страшнее.

Еще одна отличительная черта альмодоваровского стиля — юмор. Шутки в его фильмах не кажутся пошлыми, хотя в них частенько фигурируют первичные половые признаки. Потому что они не надуманы, не высосаны из пальца — в любой тесной женской компании проскальзывают такие остроты. Вообще, я поражаюсь тому, как этот мужчина тонко разбирается в женщинах, ведь все его фильмы посвящены именно им — матерям, святым, грешницам, всем аспектам женской природы.

И, опять-таки в духе Альмодовара, в фильме все равно торжествует любовь и надежда. В новом Эстебане продолжают свою жизнь Лола и Роса, отчасти и тот, другой Эстебан, который писал рассказ «Todo sobre mi madre» и подарил свое сердце другому человеку, этот ребенок, в конце концов, становится утешением для Мануэлы. И такой конец полноправно можно назвать счастливым, хотя на глазах и стоят слезы.

10 из 10

Мануэла осталась одна. Нелепая и страшная гибель ее единственного сына Эстебана перечеркнула ее жизнь и кажется, что все цвета вокруг потускнели. Ничто не утешит теперь эту женщину, терзаемую изнутри горем и болью. Однако Мануэле придется еще немало испытать, ибо жизнь — такая сложная штука и в ней невозможно что-либо предугадать заранее.

Фильм «Все о моей матери» 1999 года стал одним из самых знаменитых и кассовых произведений испанского режиссера Педро Альмодовара. Этой картиной, обласканной и зрителями, и критиками, режиссер подтвердил свой статус «женского режиссера», воспев в нем Женщину и как мать, безумно любящую сына, и как страстную вакханку, грешницу и святую одновременно. Данная картина — безусловный гимн женщине, снятый в типичной для Альмодовара манере: с обилием сюжетных линий, держащих в постоянном напряжении перед яркой развязкой, с экстравагантным фоном прошлого Мануэлы и мощной актерской игрой Сесилии Рот (Мануэла), Марисы Паредес и Пенелопы Крус, представшей в картине в необычном амплуа.

Работа оператора Аффонсу Беату в ленте удивительно красива и метафорична, а саундтрек Альберто Иглесиаса буквально пробирает до костей своей мелодичностью и лиричной тональностью.

Я рекомендую этот прекрасный фильм всем без исключения и, особенно, ценителям европейского в целом и испанского в частности кинематографа.

10 из 10

Мануэла, медицинская сестра из отделения хирургической трансплантации, теряет единственного сына Эстебана, который на ее глазах гибнет под колесами автомобиля в тот самый момент, когда пытается взять автограф у известной актрисы Хумы Рохо. Трагедия Мануэлы не только не утихает, но еще больше обостряется после того, как она дает согласие использовать сердце сына для спасения жизни другого человека. Так и не смирившись с утратой, она отправляется на поиски отца своего погибшего ребенка, чтобы задним числом выполнить волю сына, всю жизнь мечтавшего увидеть родителя, с которым Мануэла не встречалась вот уже 20 лет…

При всей кажущейся бредовости последующего развития сюжета в этой пряной и экзотичной мелодраме на первый план выходят вовсе не фабульные повороты, не действие и не характеры, а именно чувства. Несмотря на самые невероятные перипетии в судьбах персонажей, благодаря открытости эмоций и своеобразному чувству юмора фильм преодолевает границы той почти пародийной экстравагантности, что отличала ленты Альмодовара в прошлом. На этот раз испанский самородок снимает фильм исключительно о женщинах, заставляя почти всех мужчин принимать их облик: по сути, единственно полноценным мужчиной остается здесь погибающий в самом начале Эстебан.

В отличие от героев картины, предстающих по большей части в травестийных образах, гуманизм и терпимость по Альмодовару не могут мутироваться или деградировать. Режиссер встает на защиту маленьких человеческих слабостей, которые являются не столько провокацией, сколько вызовом стандартизации и жизненному кошмару. И те, кто этому противостоит, как раз и пытаются сохранить свое естество.

Казалось бы, история, в которой одна судьба неправдоподобней другой, в любой момент может обернуться фарсом, превратив изысканный авторский кич в самый настоящий трэш. Но градус страсти оказывается столь высок, что «мыльный жанр» становится образцом высокого искусства. Паточность мелодраматической начинки вкупе с клоунскими аттракционами транссексуалов обретает в итоге, как это ни странно, респектабельность и ценность раритета — виртуозно сделанного продукта штучной выделки.

Альмодовар разыграл меланхоличный сюжет как античную драму — на котурнах, или на высоких каблуках, если воспользоваться названием другого его фильма. Как заправский эквилибрист он ухитрился пройти по самому краю между высокой трагедией и дешевой комедией, гениальностью и профанацией. По единодушному признанию критиков результат можно считать квинтэссенцией творчества «романтического экстремиста», аккумулировавшего здесь все лучшее, что было наработано в прошлом.

Искренность чувств, пробивающихся на поверхность из-под шутовских прикидов, парадоксальным образом сделала эту малоправдоподобную историю близкой самой широкой аудитории. После премии за режиссуру в Канне и «Оскара» Альмодовар, можно сказать, уже официально стал режиссером номер один, как минимум, в родной стране.

Фирменный стиль Альмодовара — модернистская драма, а это когда драматичный по сути сюжет (трагедия) рассказывается … деликатно. Классические трагики были ведь жутко не деликатными, пафосными людьми. Драмы же Альмодовара интеллигентны (если вы не понимаете смысла этого слова, то можно сказать деликатны). Нет претенциозных стонов, падений ниц, монологов, резни есть … несчастная суматоха.

Все очень серьезно — мать не уберегла жизни сына, но модернистская режиссура Альмодовара запрещает нам расставить гневные акценты, сдерживает наши брутальность и пафос.

Такова современная поэзия. Ведь что свойственно современному поэту если не деликатность.

Блистательный фильм о Поэзии, овладевшей душами, сердцами, сухожилиями, нервами героев фильма, фильм о торжестве поэзии. Один из самых деликатных фильмов среди мною виденных на постере которого любой хам может оставить плевок как пощечину на щеке христианина. Фильм за который нужно бороться изо всех сил а, быть может, лучше проигнорировать. Но я выбираю борьбу.

Сюжет фильма очень прост. Мать, теряя любимого сына и скорбя о нем не хочет потревожить спокойствия его души своей скорбью и преисполняется легкомысленности и пускается в приключения. Деликатный человек, она оказывается в мире столь же деликатных людей, чувства которых неуловимы, страдание тотчас сменяется радостью, оказывается на фестивале тотальной лжи, тотальной неуверенности, эйфорического парадокса.

Я читал в одной научной работе (Олдоса Хаксли, кажется), что организм способен вырабатывать наркотическое опьянение самостоятельно, есть такое вещество, кажется, мескалин. Человек тогда находится в состоянии наркотического опьянения естественным образом. И герои фильма естественные, от Бога, наркоманы отчаянно, как матросы на корабле в шторм, спасающиеся от депрессии.

Воистину поэзия способна сделать мир прекрасным и эйфория, деликатность, царит в атмосфере этого элитарного фильма.

Поэтично с первого и до последнего кадра. Фильм, в котором парадокс является движущей силой жизни.

Альмодовар в своем фильме смог создать такую семью, к которой я за несколько минут смогла проникнуться пониманием. Тем более сын главной героини подавал хорошие творческие надежды — кто знает, может, он сделал бы что-то великое, как сам режиссер, взяв за основу записи из своего маленького блокнота. Ведь недаром Педро посвятил этот фильм также своей матери — возможно, в какой-то очень важный момент его жизни она поддержала своего сына.

Мужчины в фильме (кроме Эстебана) были либо немощны (отец Росы) и зависимы от женщин, либо смешны (один из актеров труппы) и опять же зависимы от них. То есть, судя по этой картине, мир держится на одних представительницах слабого пола. Принять это было лестно, а видеть в героинях знакомых людей — удивительно. Я не говорю о транссексуалах — хотя самая харизматичная роль, конечно, принадлежит Радости.

Игра актеров показалась мне безукоризненной, и, естественно, я обратила большое внимание на Пенелопу Крус. Я не в восторге от ее нынешних ролей и вообще ее игры, но Роса поразила меня своей правдоподобностью.

Женщины в этом фильме сильные, и переживут даже отсутствие на жизненном горизонте сильного пола. Но любовь мужчины и женщины никто не отменял, и в нашем мире должны быть мужчины (а не Лолы), которые не только «сделают» нам ребенка, но и сделают нас счастливыми.

Фильм проникновенный, живой, несмотря на экзотичность истории. Демонстрирует небольшой мир женщин, которые рожают детей и выступают на сцене, которые всегда были женщинами, но стали на них похожи только после пластических операций, а также женщин, которые ради ребенка готовы простить того, кто причинил им много боли.

Зная, что это не самая сильная работа Альмодовара, ставлю

8 из 10. За маму. Мою маму.

Чудный фильм!

Перефразируя выражение героя одного нашего фильмеца: Самый альмодоваристый альмодовар, всем альмодоварам альмодовар! Нет, без шутки — великолепный фильм. Но про альмодоварность я не случайно. Включите любой наш канал, я понимаю, трудно, но пересильте чувство гадливости и включите. И что же вы там увидите? Странно, но формально вроде бы то же самое: все спят со всеми, мужчины с мужчинами, женщины с женщинами, в разных комбинациях, ну разве что не со швейной машинкой; так же живописно все попадают в аварии, потом оказывается, что один сын другого и при этом он же — его же жена и дядя. Т. е. с формальной точки зрения любителя соцреализма разницы почти никакой. Впрочем спасает устойчивый запах тошнотворности, не дающий потреблять всю эту «продукцию».

В чём же дело? Приходит на ум история, рассказанная Германом, как несколько питерских интеллигентов решили подражать своим индийским друзьям и прошлись вечером в белой х/б одежде, и естественно были задержаны милицией за хулиганство; после чего был задан риторический вопрос: почему в той же одежде они выглядели не буддистами, а красноармейцами перед расстрелом.

Ситуация формально почти такая же. В смысле присутствия гомосексуалистов и прочей атрибутики. Почему же такая разница? Почему в одном случае всякие шуры, киркоровы, с другой — Фредди Меркьюри и Джордж Майкл? Может дело не в количестве гомосексуалистов? Может дело в таланте? В одном случае — серая коммерция, желание привлечь публику чем-нибудь гаденьким; в другом — душа наружу, смелость быть иным, и опять талант.

Однажды на одной сковородке будут жариться вся наша сериальная братия вместе руководством наших канальных каналов со статуэтками тэфи в потных лампках. Только это и успокаивает.

А Альмодовар хорош! Удивительная человечность, заразительная всепрощающая доброта. Один из лучших его фильмов!

Уже в «Живой плоти» 1997 года начал проглядывать другой Альмодовар, более серьезный и повзрослевший. Нельзя было не отметить, что его стиль начал кардинально меняться, лишаясь открыточного китча, но приобретая амбиции подтвердить, что за всеми безумными комедиями 80—90-х скрывался человек, способный на гораздо большее. Может поэтому спустя два года, в 1999, Педро Альмодовар, режиссер с двадцатилетним стажем впервые решил принять участие в Каннском кинофестивале с фильмом «Все о моей матери». С первой попытки он удостоился приза за лучшую режиссуру. И еще взял «Оскара» за лучший фильм на иностранном языке. И любовь зрителей по всему миру. «Все о моей матери» стал не только лучшей лентой режиссера, но и знаковой для всего десятилетия.

Во «Все о моей матери» Альмодовар нашел свою идеальную пропорцию трагизма и фарса, не изменив при этом своим любимым актрисам, наркоманкам, проституткам, трансвеститам, монашкам и, конечно, матерям. «Все о моей матери» примерно того же содержания, что и прежние фильмы, за исключением того, что своей основной темой Альмодовар выбрал самое страшное, что может случиться с женщиной — потерю ребенка, и самые сильные сцены связаны с отношениями Мануэлы и ее сына Эстебана. Режиссер признавался, что именно они дались ему труднее всего. Он переписывал их десятки раз, стараясь как можно выразительнее показать связь между матерью и ее ребенком, которого она уже вырастила, любит всей душой, но все равно силится понять и продолжает дарить то лучшее, что имеет сама.

Сесилия Рот, сыгравшая Мануэлу, настолько полно и ярко насыщает своего персонажа, что за ней следишь, затаив дыхание. В ней видишь настоящего человека, а не актрису, в ней видишь мать, и ее игра в эти двадцать минут — потрясающий пример того, какой должна быть женщина и мать-одиночка в частности, и актер в общем. Не рискуя забыться, после пяти просмотров я могу сказать, что партия Сесилии Рот в начале фильма «Все о моей матери», моя самая любимая в кино.

Но Альмодовар такой Альмодовар, и каркас для сюжета составляет его фирменный мыльный мелодраматизм. Обезумевшая Мануэла после смерти сына сначала едет в Ла Карунью, чтобы узнать, кому пересадили сердце ее сына, а потом принимает решение ехать из Мадрида в Барселону, чтобы сообщить о трагедии своему бывшему мужу. Один из самых веселых городов Европы принимает Мануэлу в свои объятия и открывает тайны ее прошлого, способного шокировать добропорядочную публику. Сначала Мануэла подбирает свою лучшую подругу на одной из плешек — трансвестита-проститутку Радость, у которой все лицо в «боевых» шрамах, но душа беззаботна и молода как в двадцать. Потом знакомиться с беременной монашкой Росой, мечтающей уехать в Сальвадор на смену погибшим волонтерам. И даже становится ассистенткой знаменитой актрисы, чья любовница вот-вот сторчится прямо на сцене. Все эти женщины не какие-то там эпизоды из ее жизни, все они могут претендовать на то, что сыграют, либо уже сыграли, в жизни Мануэлы решающую роль. Но главная «героиня» эффектно появляется лишь под занавес.

«Педро Альмодовар» — это прежде всего его актеры, и не только Мануэла, а каждая женщина, появляющаяся в этом фильме достойна громких аплодисментов. Феноменальное умение режиссера работать с артистами превращает «Все о моей матери» в спектакль, который в миллионный раз поставлен на сцене, и все актеры давно уже позабыли о какой-либо своей другой идентификации кроме как с персонажем. Никто как он не может показать трансвеститов настолько живыми и обаятельными. Люди, зачастую вызывающие лишь недоумение и отвращение, у Альмодовара становятся центром пристального и благосклонного внимания. Таковой во «Все о моей матери» является Радость, «грудастая и хренастая», пошлая, страшненькая, непостижимым образом она вызывает улыбку и демонстрирует, что значит радоваться жизни, когда на тебе не остается ни одного живого места, и радовать при этом других. Не теряется на ее фоне и Роса (Пенелопа Крус), молодая, но к тому времени уже опытная актриса, привнесшая в свою роль много силы и трогательности.

Чудеса материнства и его чудачества, находящие отражение не только в паре «Мануэла и Эстебан», пронизывают весь фильм. Альмодовар показывает матерей как заботливых, так и поглощенных своей жизнью. Он говорит о том, что можно относится к любимому человеку как к ребенку, а тот может пользоваться тобой как ребенок родителем. Что даже идеальная мать не сможет заменить отца. И о том, что в новом тысячелетии и отец в буквальном смысле может стать матерью, и что семья вообще стала ну такой странной и порой необычной, что единственно, что может в ней остаться неизменным — это любовь. В отсутствии любви, кстати, фильмы Педро Альмодовара не упрекнуть. Скрипка в заглавной композиции — это любовь. Когда Мануэла читает сыну — это любовь. Когда монашка раздает средства контрацепции проституткам — это тоже любовь. Когда прощаешь человека за все беды, которые он причинил и тебе, и другим людям — это любовь.

«Все о моей матери», несмотря на всех ее чудных персонажей, это кино про любовь, самую сильную в мире, которую не может разорвать даже смерть.

10 из 10