Зимняя сказка (1991)

Второй фильм цикла «Сказки четырех сезонов» заставляет вспомнить лучшие образцы ромеровского кинематографа: прежде всего из-за обилия философских бесед и специальной терминологии — «Мою ночь у Мод». В сравнении с «Весенней сказкой» «Зимняя сказка» — шаг в сторону не только проблемного, но подлинно сказочного кино: эта картина полностью оправдывает свое название. Атмосфера Рождества, ожидание чуда героиней, запутавшейся в амурных переживаниях, сыграли в его жизни решающую роль, потому счастливое разрешение жизненных противоречий для нее — это прямое Божественное вмешательство. «Зимняя сказка» заставляет вспомнить еще одну картину Ромера о жизненном ожидании — «Зеленый луч», хотя во втором фильме «Сказок четырех сезонов» нет темы человеческого одиночества: героиня мечется между двумя мужчинами, в глубине души ожидая третьего.

В данной ленте Ромеру удалось сбалансировать повороты сюжета, не стоящего на месте и делающего ее увлекательной, с диалогами, не такими многословными как обычно (и уж точно не пустопорожними, как в «Весенней сказке»), и произнесенными по существу. Философствование героев здесь столь же естественно, как и в «Моей ночи у Мод» (вновь говорят о пари Паскаля), что для синефила со специальным образованием — просто миг счастья. «Зимняя сказка» не случайно разворачивается зимой — в пору ожидания (тем более в Рождество), не случайно в нее включен и фрагмент спектакля по пьесе Шекспира «Зимняя сказка», произведший неизгладимое впечатление на главную героиню.

Она, как и персонаж Шекспира, ждет пробуждения от спячки, ждет настоящей любви, которая в ее жизни уже была когда-то, и ради этого подлинного чувства, она готова изменить свою судьбу. Героиню «Зимней сказки» нельзя назвать нравственным человеком с позиции пуританской морали, однако, она, как настоящая женщина не знает, чего хочет и руководствуется в жизни чувствами прежде всего и предельно чувствительна к фальши. Как и героиня «Зеленого луча» (не случайно Мари Ривьер, игравшая в нем, появляется в самый важный момент «Зимней сказки», как маркер тематического и концептуального сходства этих лент), она готова быть одна, лишь бы дождаться своего единственного (она буквально задыхается в паутине амурных связей).

В отличие от большинства персонажей Ромера, не обремененных детьми, у героини «Зимней сказки» есть дочь и именно от того Единственного (отношения Фелисити и Шарля в частности вызывают в памяти зрителя трилогию Линклейтера с Жюли Дельпи и Итаном Хоуком, с которой у «Зимней сказки» есть даже некоторые сюжетные переклички), что добавляет осмысленности ее ожиданию. Зима. Спит природа, ожидая весеннего возрождения. Люди ждут рождественского чуда. И Фелисити ждет Его, того, кого она по-настоящему любит. И то, что именно зимой, под Рождество ее желания вознаграждаются, и делает «Зимнюю сказку» сказкой гораздо в больше степени, чем «Весеннюю», но это зрителя отнюдь не раздражает, ведь он (если у него развит эмоциональный интеллект) радуется вместе с ней.

После бурного эротического пролога — коротеньких наблюдений за влюблённой парой во время летнего отдыха на море — действие переносится на пять лет вперёд. Молодая мама Фелиция воспитывает четырехлетнюю дочку, у неё два любовника — парикмахер Максанс и интеллектуал Лоик. Из диалогов следует, что летний любовник и отец ребёнка — повар Шарль — так и не объявился за эти годы.

Не утратив надежду встретить его, героиня поочередно общается с двумя другими мужчинами, каждого из которых любит по-своему и испытывает к обоим смешанные чувства. Но вот наступает момент, когда Фелиция намеревается окончательно определиться с выбором своего единственного избранника. В процессе принятия решения она осознает, что не может поступиться ни своими моральными убеждениями, ни пристрастиями, весьма прихотливыми в силу тонкой душевной организации…

Назвав фильм сказкой, Эрик Ромер, тем не менее, погружает зрителя в свою излюбленную стихию мнимого бытописательства, бесконечных выяснений любовных отношений, главной и неповторимой ценностью которых является неоднозначность интерпретаций. Фирменный почерк классика новой волны (который долгие годы снимает, по сути, одну большую картину), узнаётся с самых первых кадров.

Элементарные искушения героев — как провести текущий вечер или отпуск, тщательно выписанные «ничего не значащие» диалоги позволяют называть такой формат «заповедями на каждый день». Фабула в них старательно очищена от броского событийного ряда, необычной интриги и стандартного жанрового преломления.

После завершения работы над циклами «Шесть моральных историй» и «Комедии и поговорки», Ромер в 1989-м году начал «Весенней сказкой» новую серию под условным названием «Сказки времён года». Очередной цикл мелодраматичных притч также оказался посвящён исследованию материальной культуры среднего класса: манерам, моде, жаргону, пристрастиям и привычкам современных «мещан», что позволяет говорить о наследовании традиций французских просветителей.

Кино Ромера не подпадает под каноны моды и остаётся вещью в себе. Ненавязчивое морализаторство его пословиц, поговорок и сказок может рассматриваться как своего рода противовес тотальным постмодернистским розыгрышам. И как редкая возможность общения с фильмом, играющим роль зеркала, в которое время от времени очень хочется посмотреть, в надежде обнаружить ответы на волнующие вопросы.

С каждым фильмом, просмотренным у Ромера, убеждаюсь, что он — один из моих любимейших режиссеров. «Зимняя сказка» — второй фильм из цикла «Сказки о временах года», настолько прекрасно лег мне в душу, что не отметить его просто невозможно. Не думаю, что у этого фильма и просто режиссера найдется очень много почитателей. В первую очередь благодаря «малохудожественной» форме его фильмов — там намного больше интеллектуальных разговоров, чем простого действия. Но тем они так и ценны, очень ценны для меня. Ведь в последнее время мне казалось что я совсем погрузилась в мир мыслей, что нет больше таких людей, у остальных все просто. А вот и есть — есть те, кто может разговаривать о чем-то и потом еще анализировать этот разговор. Герои говорят почему думают так, а потом по-другому… нет, это не описать. Ведь разговоры не посредственны, и важно не само слово «разговор», а то, что он присутствует и намного важнее приемов пищи, хотя и завтраки там чудесны. Вообще все в очень истинно по-французски, не штампами, а легко, когда можно выпить по бокалу вина и выкурить сигаретку, погулять в парке или посмотреть фильм (это уже отсылка к Годару), поливать цветы на террасе или спешить на свидание, встречу, лекцию, мимоходом говорить «салют» знакомым и целовать их в щеки, проводить вечера в компании за размышлениями о смыслах жизни и вариантах априорных форм познания, а не в выслушивании последних сплетен и выборе блюда на ужин.

Именно легкость, спокойствие и понимание внутреннего мира человека, его страстей и мыслей, жизнь в более высоком и эстетичном сама по себе, а не в скучном и упрощенном, вот это французское, это мое, это Ромера. И это есть в его «сказках», особенно в этой, что оставляет после себя такое доброе и хорошее чувство, что главное верить и просто знать, и тогда все будет хорошо. все будет хорошо.

10 из 10

Фильм начинается теплым летним вступлением. Молодой, человек, молодая девушка, чудо любви… И вдруг, как гром среди ясного неба в погожий июльский денек, все это кончается. Уходят любовь, счастье, свобода, лето. Но девушка не уходит. И в зимнюю стужу, без логики или основания, без реальной возможности, лишь со слабой надеждой на то, что тучи рассеются, она ждет его, все того же парня с курорта.

«Зимняя сказка» продолжает квадрологию сезонных сказок Эрика Ромера (назовем ее так), начатую за два года до этого в «Весенней». И, пожалуй, несмотря на чудную ромеровскую «Весну», его «Зима» представляет собой наиболее удачную историю из цикла. Она все так же аналитична, как и предшественница, но при этом возможность изучения и разбора героев полностью отдается наблюдателям (то есть зрителям), а не самим персонажам, ранее самостоятельно копавшимся в своих запутанных отношениях. Да и задумка своеобразного продолжения представляется куда более интересной и метафоричной. Фактически, вся текущая жизнь героев — это одно большое ожидание. Его протяжность, неторопливость и определенная последовательность лишний раз подчеркивается редкой сменой ракурсов камеры и медленным течением отношений. Флегматичность в кубе — вот удел людей зимой. Зима же у Ромера — некая застывшая субстанция, не проницаемая ни одним лучиком жизни. Выбор между двумя мужчинами, попытки решить свою жизнь? Просто иллюзия. Глупо убеждать себя в жизненных проблемах, когда жизни нет и на горизонте. Рутина — вот что ее заменяет, страшное явление, исключающее душу, умирание в своей жутчайшей форме. Но, находясь в этом глубоком пруду, Фелиция все же не тонет. Может, потому что она замерзла в тоще льда, а может, благодаря некой призрачной надежде, выходящей в малоосмысленное ожидание.

И вот появляется первый знак таяния кажущихся вечными льдов. Первая ласточка. Что же это? Шекспировская трагикомедия, вынесенная в заголовок. И вслед за чудесным оживлением Гермионы на сцене оживают и герои фильма. Тут же происходит то самое ключевое, по-настоящему новогоднее, неподдельно сказочное событие, противоречащее любой логике и здравому смыслу. Дальше Ромеру ничего не важно. Зима кончилась, кончилась и эта «Сказка». Пора переходить к следующей.

Жанр: Драма

Итог: Интересное произведение и лучшая «Сказка» Ромера.

8,6 из 10

Спасибо за внимание