Алан и Наоми (1992)

Этого Алана хочется схватить и стиснуть в объятьях, крепко прижав к своей груди. Чтобы утешить его печаль от горького разочарования, но ещё больше — в желании почувствовать стук его доброго сердца, мечтая, чтобы своё забилось в унисон с ним.

Конечно, это не Алан — за всё в ответе Лукас Хаас, терпеливо добивающийся внимания своей испуганной соседки, приняв на себя неподъёмную миссию реабилитации обезумевшего ребёнка.

Да, вот так, без обиняков и долгих предысторий, едва пробежавшись над коротким «до», их оставляют, двух, наедине, лишь временами прерывая встречи недолгими делами в стороне. Он — в нерешительности, робости, боязни, она — в испуге и туманном забытьи. Один короткий шаг навстречу, и снова срыв, и снова путь ищи.

Не слишком утруждая себя объяснениями, родители Алана взвалили на плечи тринадцатилетнего сына неподъёмный груз ответственности за чужую жизнь, полагая, что сверстнику будет проще достучаться в её захлопнутую дверь. А мальчик, поупиравшись, втянулся в дело, без всякой надежды на благоприятный исход.

Алан стучится и ошибается, отчаивается и подступает снова, воодушевляясь удачей, приоткрывшей закрытый вход. Он идет по хрупкому льду недоверия и страха, проникаясь историей девочки и её погибшей семьи. Между ними нет диалога, есть настойчивый монолог чистосердечного желания помочь девочке Наоми вернуться в реальный мир.

В таком раскладе подавленная отстранённость застывшего в забытьи персонажа Ванессы Зауи превращает работу Лукаса Хааса в настоящий подвиг творческой удачи. Парень берёт все, что ему отдано сценарием, грубо обрезавшим побочные сюжетные нити, оставив только короткие обрывки родительских внушений и обиды одного из близких друзей, поставив на трогательную сентиментальность и детскую искренность главного героя, которой просто так не добиться, которую нужно просто взять и прожить.

Прожить вместе со своим героем, поверив, что всё возможно и по силам тебе быть. Сделав шаг вперёд, увидеть движение навстречу, оказаться рука в руке и душа в душу, пока что не любя, но начиная дорожить. Беречь и защищать.

К досаде, радость оказалась беззащитна и в той ошибке, может, есть его вина. Уйти или остаться — выбор хлипкий, когда опять в безмолвии она. Помочь ему не сможешь, лишь порыв бессильный — в охапку сжать и поддержать: обнять парнишку, что есть образ сильный, а руку — исполнителю пожать.