Сцены из трагедии М. Лермонтова «Маскарад» (1985)

Когда въезжаешь ночью на крутой мост, фонари разбегаются в стороны, и в лобовом стекле видишь только серый край асфальта и черноту над ним. Там, где днем было небо, теперь — ничего, пустота…

«Если долго всматриваться в бездну — бездна начнет всматриваться в тебя», — писал Ницше.

Лермонтов считал небо своей родиной, а землю — изгнанием. Он с младенчества улетал в своих мечтах все выше и выше над повседневностью. Не хотел вливаться в «общество». Все искал иной, лучший мир, мир Гения.

Он жил в собственной эпохе длиной в 27 лет. «Маскарад» написал в 22.

Гении связаны между собой незримой нитью, пронзающей время и пространство. Они — наши учителя и наша защита — джедаи.

А замечательного русского актера и режиссера М. М. Козакова я назову Проводником между гениями и нами.

Можно по-разному относится к биографии Михаила Михайловича, высказываниям, манерам. Но не оценить его яркого творческого горения, одаренности и желания одаривать нас никак нельзя.

Он артист русской школы. И никакие творческие и коммерческие мытарства не смогли изменить этой сути. Поиск смысла, самокопание, искушение, раскаяние, презрение, отчаяние и, снова, поиск.

Мне он близок, прежде всего, благоговейнейшим отношением к русскому языку и великим его творцам — классикам.

Язык — основа культуры, стратегический запас духа нации. «Уйдет» язык — не будет у нас этой «поддержки и опоры» и растворимся мы в черной бездне «духовно свободных» «граждан мира».

Одни называют «Маскарад» напыщенной мелодрамой. Другие восхищаются. «Комедия с кровавою развязкой».

Козаков проработал пьесу, очень бережно. «Осовременил» — не подходит, такие вещи вне времени. Он направил телекамеру прямо в душу Арбенину, в самое жерло вулкана страданий.

Потрясает каждая фраза, и даже слово. В голосе артиста все время меняются инструменты, иногда грохочет целый оркестр. Маскарад кружится прямо на лице Козакова-Арбенина. На такое невозможно смотреть спокойно. Изнурительный поединок несчастного с гордыней. Полное ей подчинение. Падение. Наказание невозможностью раскаяться, вечными рецидивами самооправдания. Какими ничтожными и «невинными» кажутся грешки «светских» интриганов!

Не по силам нам читать пьесы, мы тянемся к зрелищам. Данный фильм Зрелище — прекрасное и ужасное. Не для каждого. Но, если хотите увидеть, как лицедействуют настоящие русские актеры, как врезаются в образ со слезами и кровью, советую.

Остальные персонажи, декорации и музыка, гениальные реплики идут фоном. Хотя, тут — и тончайший мастер Джигарханян, и модные в те годы Костолевский и Симонова. По-моему, Евгения Симонова — единственный неудачный выбор режиссера. Старинные платья не спасли. Ну не вижу в ней благородной красоты и ангельской кротости. Суетлива, резковата, приземлена. Женщина конца ХХ века, но не начала ХIХ.

Это Пушкин, «дивный гений», мог унять любую бурю одним словом, рассудить, объяснить. Но только не Лермонтов. Этот бурю искал или создавал, купался в ней, а после, израненный, взметался куда-то ввысь, ища с небесной высоты новые очаги. Ведь он был так молод! А тосковал по вечности… И, он достиг Вечности. «Глупцы земные, смейтесь надо мной!»

Мы давим на газ, пытаясь обогнать время. Но, это — бренным телом. А куда мчатся наши бессмертные души? (6 октября 2010).

10 из 10