Потоки любви (1984)

Последний фильм Джона Кассаветиса называется «Потоки любви». Разве так бывает? Поток – стремительно текущая масса, лавина чувств, бесконечная, неиссякаемая, полноводная. Героиня фильма Сара уверена, что это единственный способ любить и быть любимой, что любовь не может быть иной. Она словно цитирует завет апостола Павла, автора самого поэтичного и возвышенного определения любви: «Любовь никогда не перестает». «Поток любви» нельзя остановить, он не может не омывать, не спасать иссохших и жаждущих...

А вот ее брат Роберт Хармон, прославленный писатель, богач, богемный красавец, забулдыга с тысячью случайных жен, он не может полюбить никого, даже собственного восьмилетнего сына. Он, как граф Калиостро в фильме «Формула любви», с прохладным любопытством пытается проникнуть в тайну женщины и любви, забывая другую заповедь апостола Павла: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто».

В общем-то, что он и его жизнь – «ничто», Роберт догадывается, потому все время ищет способ отключиться от этого знания о себе: алкоголь, промискуитет, риск, игра, праздность. Все это маскировки скуки и стыда за прожигаемую в пустоте жизнь. О, как часто на протяжении фильма я вспоминала «Стыд» Стива МакКуина с Майклом Фассбендером. Тот же страх тесных отношений, неумение близости, та же сестра, разговоры с которой – вариант общения со своей совестью, тот же стыд, маскируемым бесконтрольным, «запойным» падением…

Со стороны кажется, что Роберт Хармон (в очень личном исполнении Кассаветиса) очень успешен, карьера писателя явно задалась, у него есть слава, деньги, свобода, большое количество женщин (кем-то он даже любим). Вот только можно иметь все это и быть «ничем», прежде всего, для самого себя. Когда Роберт, ссылаясь на очередной писательский замысел, докапывается в ходе случайных бесед до тайны женщин и их чувств, он, возможно, не догадываясь о том, ищет настоящее в самом себе, суть, святая святых собственной, на первый взгляд, выдохшейся души, способной лишь на «беспламенный пожар». Но чем ближе к финалу, тем больше мы понимаем, что у него внутри есть место для огня, а не только промозглость, серость, дождь и прохлада. И у него есть правильный, очень мудрый запрос/вопрос к себе: не с кем, не зачем, а о чем ему быть! Вот чего он ищет.

Однако в первой трети фильма думаешь, что Роберт не нужен и скучен себе, особенно в тот момент, когда к нему на голову обрушивается сестра Сара, женщина, разбитая жизнью, где никто никого на самом деле не любит. Она кажется абсолютно больной, абсолютно безумной в мире, где только она одна верит, что любовь никогда не проходит, не иссякает, не гниет и не портится.

У Роберта и Сары есть схожий диагноз, они не совсем уверены, что существуют, что они есть, что живы, что они не «ничто». Жизнь брата и сестры пропитана эфиром эфемерности и тоской по чему-то неизменяемо живому, тому, что не выветривается, а пребывает всегда, как «потоки любви».

В финале фильма, в театральном видении Сары во время болезни, звучит песня, смысл которой – неверье в любовь. «Когда я говорю или думаю о любви, я не верю себе, когда я говорю о любви, я не верю тебе, не верю вам…» Кажется, мир доконал ее. Нет. Это всего лишь временное помутнение веры. После этого сна она проснется, встанет свободная, очищенная, смелая, и снова пойдет на риск этой великой ошибки, как Орлеанская дева на свой костер, как Мышкин и Дон Кихот – в свое безумие. Но в этом на самом деле столько надежды… «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда позна?ю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше». Так закончил свое послание коринфянам гениальный проповедник любви – апостол Павел. И привкус этих (не произнесенных) слов есть в грустной концовке о расставании брата и сестры.

Правда, когда я закончила смотреть кино, мне почему-то подумалось, что герои Кассаветиса больше про правду (подчас резкую, саркастичную, гротескную), чем про любовь и счастье.

Фильм все время балансирует между смехом и лирикой, все время в странной обнимке большое и мелкое, высокое и низменное. Многое смешано, как контуры предметов под пеленой дождя. Приходится не смотреть, а всматриваться, причем не только в лица – в души. Кино это, несмотря на свою очевидную безбашенность, не легкомысленно. Видно, что делал его серьезный, зрелый, строгий и в то же время очень добрый человек, добрый к тем, кто задыхается от неумения или невозможности любить, иссох и «потоки» чувств ни принимать, ни дарить не способен.

А. А. Блок в своей статье об иронии писал: «Человек хохочет, - и не знаешь, выпьет он сейчас, расставшись со мною, уксусной эссенции, увижу ли его еще раз?» Так и фильм этот. После каждой легкомысленной сцены, полной веселья и смеха, после каждого несерьезного поступка или слова героев кажется, что сейчас с ними случится трагедия. Не раз в кадре Роберт задыхается от хохота, но его смех напоминает последние судороги опьяненного ядом иронии, водки, отчаяния, одиночества и свободы.

Генрих Гейне сказал: «Я не могу понять, где оканчивается ирония и начинается небо!». И этот фильм призыв всем – не слушайте смеха, слушайте ту боль, что за ним, ту тоску по высокому, которую человек прикрывает смехом.

Когда Роберт наконец понимает Сару, а через нее – себя (ведь они во многом двойники), когда он понимает, что любит сестру и все готов для нее сделать, даже если надо, устроить в своем богатом доме зверинец, его безумный хохот, прохладный цинизм меняются на созидающую улыбку, мягкую, детскую, а тупиковый индивидуализм – на готовность к жертве, заставляющую вспомнить строчку Ибсена: «Чтобы быть самим собою, надо отречься от себя».

В концовке фильма становится очевидным, что у брата и сестры есть сила. Сила самой их болезни. Сила ранености правдой, любовью, честностью, стыдом, пониманием ничтожества собственной жизни. Режиссер умудрился показать практически невозможное – последовательность и гармонию человеческих противоречий, гармонию страдания. И в финале (что большая редкость для артхауса) и Роберт, и Сара, сохранив свои души, нашли выход из внутренней пустоты, а значит - спасение.

Когда начинаешь смотреть этот фильм, с первых же кадров хочешь, чтобы он никогда не заканчивался… Такое бывает очень редко и, по-моему, это очень важный показатель…

Это словно особый мир, оказавшись в котором, не хочешь покидать его… Или сон, во время просмотра которого, понимая, что это сон, не хочешь просыпаться…

После просмотра фильма чувствуешь, что жизнь бесконечна и хочешь жить в полную силу — настолько нереально сильный и светлый прилив энергии и восторга от жизни во всех её разнообразных проявлениях, так мастерски показанных великим Джоном Кассаветисом.

Здесь весь бесконечно широкий спектр историй, приключений, событий, человеческих страстей, состояний и уровней — внезапные встречи с необычными незнакомцами, безумие вечных вечеринок в доме у автора эротических романов Роберта Хармона (которого великолепно сыграл сам Кассаветис) с льющимся рекой алкоголем, вечным дымом сигарет, девушками, тяжело переживающей развод сестрой (в роли которой, конечно, единственная и непревзойдённая муза мастера — Джина Роулендс), внезапно нагрянувшей в гости к писателю и так же внезапно в буквальном смысле появившимся на пороге ребёнком, сыном Роберта, о существовании которого Хармон узнаёт впервые… Его сестре не легче — кажется, что прожив всю жизнь с мужем и дочерью, после развода выбравшей остаться с отцом, она теперь может сказать, что знает свою семью так же «хорошо», как и Роберт — своего сына, которого он видит первый раз в жизни..

Романтичность, безумие, душевность, чувство безжалостно уносящегося времени и смирения с этим, присущего зрелости, ярко выраженное чувство любви и… ни смотря ни на что, чувство счастья — эти чувства пропитывают собой каждый удивительно красивый кадр фильма…

Как же до слёз гениально Кассаветис и Роулендс, супруги в реальной жизни, сыграли на экране брата и сестру — родных людей, которые поддерживают друг друга и любят друг друга ни смотря ни на что… Кажется, Джон Кассаветис сыграл в этом фильме самого себя…

Конец фильма неповторимо сочетает в себе трагизм и чувство удовлетворённости жизнью, какой бы она ни была — как самим процессом -, фатализм и чувство величия жизни самой по себе — жизни с привкусом смерти, счастья с привкусом неумолимо приближающейся беды…

Следующий фильм, хронологически последняя режиссёрская работа Кассаветиса, будет снят в несколько ином для него формате и стиле, а здесь — здесь звучит его лебединая песня. Последние кадры фильма — бешено льёт ночной ливень, герой Кассаветиса стоит у окна и смотрит вслед уезжающей, не смотря на все уговоры остаться, сестре… Герой Джона улыбается и, словно прощаясь со зрителем, машет рукой…

Удивительно многослойный фильм, полный эмоций, странностей, изысканности и безумия, отчаянных поступков, красоты и чувства понимания жизни…

Шедевр! Браво, гениальный Джон Кассаветис!

Смотрите эту удивительно жизненную, живую картину и пусть Вам откроются эти «Потоки Любви», любви к жизни.

10 из 10

Интересная работа, которую можно рекомендовать поклонникам Большого Джона. Все лучшее, что есть в его фильмах — Джина Роулендс, психологические портреты одиноких психически неуравновешенных людей, драма характеров, использование манеры полудокументальной постановки, стремление к естественности, великолепно подобранные типажи актеров второго плана — в этом фильме представлено. Фильм снят по пьесе и Кассаветес как мог смягчил театральность постановки, ввел сцены в клубах, торговом центре и проч. Опять-таки, не читал пьесы, однако по логике развития кульминация (психологически нервная и драматическая, конфликтная, должна была произойти после покупки персонажем Роулендс животных, однако здесь Кассаветес сделал что-то очень оригинальное и ему совершенно не свойственное. Потопы, животные в доме, видения с песнопениями, скомканная концовка — все это очень необычно и ранее у режиссера не встречалось.

«Потоки любви» — затянутый фильм с нелогичной и даже стилистически неуместной концовкой, однако наблюдать за работой Роулендс, постановкой сцен в суде, общения Кассаветеса с девицами — чистое незамутненное удовольствие. Постаревший Кэссел — практически бессловесный — выглядит куда как более содержательным, нежели в ранней картине про Московца, а глядя на работу Роулендс (не в первый раз) мне сложно примириться с некоей существующей в умах как бы общепринятой иерархии великих американских актрис, возглавляемой Мэрил Стрип, которая, при всех ее достоинствах, куда как менее естественна и вариативна.

7 из 10

Джон Кассаветис снимал преимущественно портретные фильмы — и этот один из них. Я называю их «портретными», потому что внимание в них сосредоточено прежде всего на человеке — и поэтому они остаются актуальными по сей день со времени их выхода.

Человек, характер и обстоятельства — всего из трёх этих компонентов умный и талантливый человек Джон Кассаветис делал лучшие из своих фильмов. По большому счёту этот фильм о том, что сколь не были бы люди близки, внутри себя каждый человек одинок. История разобщённой семьи: брат и сестра, его сын и её дочь. Они любят друг друга, но, в силу характеров и обстоятельств, они не могут быть вместе. Их отношения по природе своей должны быть близкими, но не получается… Два с лишним часа светлой грусти и сочувствия этим несчастным одиночкам, воплощенные в отличных актёрских работах — как всегда у Кассаветиса — и выполненные знакомой операторской рукой Эла Рубана.

Вообще — как правило всегда — Кино мимикрирует под Жизнь (иначе бы оно было для нас не интересным). И Джон Кассаветис, наверное первым (он считается пионером американского независимого кино) понял, что для создания хорошего кино нужно немного: не вымученного сценария, не замороченной операторской и монтажной работ, ни навороченных спецэффектов. Как писал Бернард Шоу: «Я ничего не создал; я ничего не изобрёл; я ничего не извратил, я просто открыл драму в реальной жизни»

И ещё: Ник Кассаветис, сын режиссёра, похоже действительно учился делать кино у своего отца (раньше я это только предполагал) — он присутствует здесь в титрах в качестве постпродакшн-ассистента (Post-Production Assistant).

У Джона Кассаветиса есть фильм «Минни и Московитц» (1971) — о странных одиночках, которые всё же встречаются, влюбляются и создают семьи.

10 из 10