Юность гения (1982)

…На двое суток сухарей

И только юность — всю (с)

(Леонид Семёнов-Спасский)

Вся история человечества представляет собой столкновения разума и мракобесия. От глубины веков и до наших дней всегда находились пассионарии, готовые предложить человечеству те или иные открытия, закономерности, лечение болезней или математические законы. Одним из них везло, других ломали, третьи умирали за то, во что верили, дабы впоследствии стать бессмертными в молве и памяти. И если навести увеличительное стекло на науку, с которой волей-неволей сталкиваются все — на медицину, самую неточную из всех лженаук (с) — то обнаружится, что о великих врачах написано и снято до обидного мало. Не сухого документального материала, а живых художественных произведений, интересно и легко рассказывающих про реальные события, пробуждающих интерес к предмету и восторг слогом автора. Советские и постсоветские дети узнавали о факте существования великих врачей из детской энциклопедии в 10 томах, идеологизированной, как и всё в Стране Советов, но пропагандирующей полезную информацию. Из художественной литературы можно вспомнить «Открытую книгу» Вениамина Каверина или особняком стоящий «Вечный бой» Леонида Семёнова-Спасского, примечательный хотя бы тем, что его писал врач про других великих врачей. Каверин был экранизирован, на излёте СССР совместно с Германией был снят мини-сериал про трагическую судьбу Вавилова, ещё в сталинские времена на экраны вышли «Академик Иван Павлов» и «Пирогов», о великом хирурге Войно-Ясенецком был снят фильм «Излечить страх». Также заслуживает внимания французский мультсериал «Жили-были первооткрыватели», хотя бы серией про Луи Пастера.

Малоизвестный советский фильм «Юность гения» является тем невзрачным камешком, из которого в дальнейшем получают алмазы. Без звёздного каста и гигантского хронометража преподносящий зрителю истоки, у которых стояла современная медицина. Ознакомленный с историей человек при просмотре фильма, в котором действие происходит в те или иные года первого тысячелетия, подмечает автоматически: это времена, когда Римская Империя пала, Европа на столетия погрузилась во мрак, из достаточно цивилизованной по тем временам Индии берут своё начало арабские цифры, экспансия ислама образует огромный халифат. В наше просвещённое время требуется некоторое усилие над собой, дабы осознать, что когда-то патологоанатомическое вскрытие было греховным, врачи не имели современных средств диагностики и лечения, а наркоз с антибиотиками и правилами гигиены принадлежали очень отдалённому будущему. С точки зрения века, в котором прошли детство и юность Авиценны, очень смело и революционно звучат слова о невежестве как главной причине смерти и разуме — как форме всех форм. До эпохи Просвещения, в которой лучшие умы провозгласят о безусловной пользе образования, остаётся несколько веков. А в 10 веке приходилось совершать аутопсию под покровом ночи и только наобум предполагать о причинах болезней, вспоминая труды античных учёных и в случае обнаружения рискуя жизнью. Ибн Сина и его наставник отделались, можно сказать, лёгким испугом. Символично то, что те, кто учили Авиценну, пророчат ему великое научное будущее, а сам он в растерянности перебирает научные труды и говорит, что каждый из учёных противоречит другому и жизни не хватит, чтобы всех изучить. Как это хорошо знакомо тем, кто профессионально изучал медицину и занимался ею. Равно как и то, к чему приходит учёный — объединить все имеющиеся школы и оттуда искать путь к истине.

Путь начинающего лекаря Хусейна ибн Абдаллаха, сталкивающегося с людской глупостью, щедро приправленной древними предрассудками, во многом напоминает судьбу других великих врачей. Или наоборот — их судьбы схожи с его. Он даёт клятву в течение всей своей жизни преследовать и гнать смерть, и выполняет её, занимаясь лечением больных во время траура по отцу, чья кончина придаёт особую трагичность жизни учёного. И снова зритель вспоминает о том, что в средние века глазные операции на хрусталике не имели особого практического смысла, потому что максимум, что они давали больному — различать свет и тень. И почему-то ни в «Юности гения», ни в немецком фильме 2013 года «Лекарь: Ученик Авиценны» не удержались от введения в фильм эпидемии чумы, которой при жизни Авиценны всё же не происходило. Впрочем, это подчёркивает тяжесть жизни учёного, опередившего своё время, в невежественную эпоху, и напоминает о том, что тогда не было не только методов лечения и профилактики инфекционных заболеваний, но и элементарной информации про то, как они передаются. Многие знания вынес Ибн Сина из своей жизни на родине, которую был вынужден покинуть после взятия её тюрками. Создатели фильма также придают этому оттенок трагичности несостоявшейся любви.

Финал фильма словно показывает тот мизерный отрывок времени, которое стёрлось в промежутке между стрелками часов. Ибн Сина в течение своей жизни часто спасался бегством, и первое бегство — из Бухары — закругляет полотно, но не жизнь гения. В жизни Авиценны разворачивается новая эра, эра жизни на чужбине. Кадры лошади с всадником, бегущей по равнине, как бы притормаживают последние мгновения молодых лет главного героя. И подстёгивать его некуда, впереди изгнание, Хамадан, Исфахан… И мало чем поможет граничащее с почитанием уважение коллег-современников и будущее бессмертие у потомков, когда твой дом рушат железные копыта невежества и тупой жестокости. Так насладись же, Хусейн ибн Абдаллах ибн Аль-Хасан ибн Али ибн Сина, последними секундами на родине, которую больше не суждено увидеть.

Пройдёт 30 лет, и Авиценну сыграет титулованный Бен Кингсли. Казалось бы, великий учёный дождался своего подходящего исполнителя. Но к сожалению, роль Ибн Сины в «Лекаре, ученике Авиценны» — мебель. Получился обычный проходной фильм, который не вытянули даже именитые исполнители. В то время как «Юность гения», снятая совместными усилиями «Узбекфильма» и «Таджикфильма» с двумя никому не известными актёрами в главной роли, обладает не только восточным колоритом, не только уютным шармом средневековой Бухары, но и несёт мощный заряд неординарной личности самого Авиценны. Его жизненный путь не пройден, а только начинается… и, наверное, никогда не закончится. В том плане, что сам Ибн Сина, конечно же, смертен. Но противостояние разума и мракобесия постоянно. Вечен путь учёного к истине, бесконечно путешествие к новым достижениям науки и прогресса. Было бы хорошо, чтобы таким же вечным было сотворение новых художественных произведений про великих врачей, давших нам все разбаловавшие нас возможности лечения и диагностики. Наука нуждается в поддержке со стороны искусства, а не в потворствовании невежественным заблуждениям и глупым стереотипам.