Преступление в Куэнке (1980)

Из истории, рассказанной испанкой Пилар Миро в картине «Преступление в Куэнке» можно было бы сделать напряженный детектив или даже триллер с неожиданной, щекочущей нервы развязкой, но вместо этого режиссер выложила все карты на стол, рассказав сюжет в предваряющих начало картины титрах. То есть сразу продемонстрировала, что ей нужен зритель, знающий о чем пойдет речь, и не отвлекающийся на сюжетные перипетии, потому что на экране демонстрируется не шарада с увлекательными загадками, не головоломка и не приключения — вместо этого сеньора Миро выпустила политический манифест, который и сегодня вполне могли бы взять на вооружение всевозможные анархические группировки и «A.C.A.B.»-движения. Причем манифест этот был столь откровенно экстраполирован на современную для режиссера эпоху, что даже в постфранкистской Испании у фильма возникли серьезные проблемы с получением прокатной лицензии. Правда, надо сказать, что не только из-за его политической направленности, но и наличия натуралистичных сцен пыток, способных вызвать шок даже у зрителей XXI-го века.

Собственно, шок явился для Пилар Миро основным инструментом воздействия, раз уж она отвергла сюжетную интригу, рассказав ее до начала действия. История судебной ошибки начала прошлого века действительно вошла в анналы мировой юриспруденции и с ней можно ознакомиться не только из фильма сеньоры Миро. Суть ее в том, что два человека были осуждены к длительному тюремному заключению не просто за преступление, которого они не совершали, но за преступление, которого вообще не было. То есть налицо классический пример: нет ни трупа, ни показаний свидетелей, ни косвенных улик — ничего, кроме признаний подозреваемых и непомерных амбиций полицейских чиновников, стремящихся выслужиться перед вышестоящим начальством. Именно так были приговорены к смертной казни, по счастью замененной вскоре длительными каторжными работами, два испанских крестьянина Леон Санчес и Грегорио Валерио. Только потому, что вновь назначенному окружному судье захотелось показать себя с лучшей стороны и он методом тыка открыл старое дело об исчезновении деревенского дурачка, обнаружив в нем имена подозреваемых. А дальше все просто — арест и выбивание признания.

И вот здесь режиссер разошлась не на шутку. Пыткам и издевательствам над попавшими в жернова не-правосудия мужчинами посвящена добрая треть экранного времени. Причем, при всем понимании (вроде бы) целей и задач, которые Пилар Миро ставила перед собой, подробно демонстрируя изощренные мучения, все же не отпускает чувство, что иногда она выводила на экран крупный план истязаний с каким-то садистским наслаждением. Особенно, вспоминая, что незадолго до «Преступления в Куэнке» сеньора Миро сняла откровенно патологическую садистскую драму «Помолвка», героиня которой получала сексуальное удовлетворение, мучая и убивая мужин. Как говорится один раз случайность, два — повод задуматься… Особенно, когда перед глазами стоит картина подвешенного за гениталии несчастного псевдо-преступника.

Ну, да ладно. Что там было у режисера в голове помимо откровенно анархических идей в перманентном обвинении власть предержащих в произволе и насилии над личностью — теперь уже не столь важно. Все-таки запредельное насилие и натуралистичная жестокость в этом фильме оставались средством для заявления своей гражданской позиции. Другое дело, что никакой объективной критики сеньора Миро не предъявляла: «Преступление в Куэнке» — это просто большой и красочный плакат на котором огромными буквами написано «All Cops Are Bastards» и ничего более. Ну, а плакатное искусство априори предполагает упрощенные художественные приемы и понятную с первого взгляда наглядную агитацию. Ничего более доступного, чем отвратительно-притягательные картины пыток и карикатурного судилища режиссер не придумала. Впрочем, если почитать историю невинно осужденных крестьян, то понимаешь, что ничего придумывать ей было и не нужно. Другое дело, что она представила из ряда вон выходящий случай как нечто типичное и обыденное — словно любой полицейский или судья только и ждет возможности засадить за решетку первого попавшегося ему на глаза человека. Но, стоит отметить, что в подобном мнении сеньора Миро была далеко не одинока, и ее откровенно популистский антиполицейский манифест без труда найдет своих поклонников в любую эпоху.