Лицо на мишени (1978)

Недавно в целях детективного просвещения я наконец-то добрался до фильма Альмантаса Грикявичюса «Лицо на мишени» 1978 года.

Фильм сей является одной из не очень, увы, частых экранизаций детективных рассказов Гилберта нашего Кита Честертона. И, возможно, одной из самых бережных к сюжету и, особенно, авторскому тексту. А кроме того, единственной советской экранизацией сего писателя.

Надо заметить, что в отличие от многих советских фильмов по классике зарубежного детектива этот телефильм мононационален. Он был снят на Литовской киностудии по заказу литовского телевидения литовской съёмочной группой с исключительно литовскими актёрами в Литве. Что не очень-то хорошо, поскольку на телефильм в одной из малых республик денег досталось не слишком много, и сделано всё достаточно бедно — костюмы и обстановка не блещут изысканностью, несмотря на то, что действие происходит в высшем свете. Впрочем, натура подобрана очень неплохо и гармонирует с происходящими событиями.

Сам сюжет двухсерийного фильма слеплен сценаристами из целого ряда весьма различных по стилю и атмосфера рассказов Честертона — тут и, собственно, «Лицо на мишени», и «Причуда рыболова», и «Сапфировый крест», и «Летучие звёзды», и «Странные шаги», и много мотивов и отдельных фраз из других рассказов. К разгадкам рассказов и особенно авторскому тексту сценаристы отнеслись весьма бережно, но в одни из рассказов пришлось ввести отца Брауна, в другие — Хорна Фишера.

В итоге сюжет становится весьма сюрреалистичным для любителей творчества Честертона. Раскрывать его не буду, дабы не мешать наслаждаться хитроумным замыслом сценариуса.

Теперь ложка дёгтя — из-за того, что авторы стремились максимально сохранить разгадки всех использованных рассказов, но в то же время как-то соединить их друг с другом, фильм не выглядит цельным. Мы имеем несколько слабо связанных загадок, которые разгадываются разными людьми в разных местах фильма. А склеивание рассказов и объединение некоторых персонажей приводит к тому, что в общем действе возникают порой возмутительные логические ошибки и, что ещё хуже, психологические ляпы — а ведь психология у Честертона всегда тонко проработана!.. В отличие от технической стороны.

А вот дополнительные конспирологические сюжетные обстоятельства не очень меня расстроили — они вполне в духе «Человека, который знал слишком много». Хотя в итоге Хорн Фишер довольно основательно переписан. Что касается открытого финала после всех разгадок, то и он радует, заставляя задуматься. Вообще, при некоторой излишней обличительности, не присущей Честертону, социальная составляющая в фильме передана неплохо и заставляет задуматься. Оставлена даже религиозная мораль, столь важная для Честертона — это дополнительная польза от того, что фильм делали литовцы, нация европейская и очень верующая.

Увы, расстраивает музыкальное сопровождение — зловещие аккорды не отличаются разнообразием и быстро утомляют. О реквизите я уже писал выше.

Что касается игры актёров, то она вызывает смешанные чувства. С одной стороны, в фильме собрался весь цвет литовской театральной братии. С другой, хотя они и больше похожи на англичан, нежели русские артисты в «Тайне чёрных дроздов», но играют не слаженно и отнюдь не все попадают в честертоновские образы. В итоге всё напоминает телеспектакль.

Регимантас Адомайтис в роли Хорна Фишера фактически держит весь фильм — он хорош (а где он не хорош?), всеведущ, обаятелен, красив, циничен… Фишер в фильме несколько утратил детективные функции по сравнению с рассказами, ему даже была придана определённая отрицательная нотка, но Адомайтис прекрасно играет этого Фишера и, не сомневаюсь, не хуже бы сыграл и оригинального Фишера, хотя и не слишком на него похож внешне.

Повилас Гайдис в роли отца Брауна вызывает смешанные чувства. С одной стороны, на фоне Адомайтиса он проигрывает. Порой Гайдис излишне, не по-брауновски, деятелен и, увы, не прост (каким кажется книжный отец Браун), а как-то по-крестьянски простоват и даже местами грубоват. Кроме того, не могу представить себе отца Брауна с бородой. :) С другой стороны, моменты внезапной силы и убеждения, какие иногда просыпаются в отце Брауне под влиянием чувства справедливости, литовский вариант передаёт очень хорошо. Да и философские монологи у Гайдиса выглядят вполне органично.

Другие актёры хороши сами по себе, но не всегда вразумительны в ролях, которые исполняют, и не постоянно, увы, складываются в единый ансамбль.

В заключение отмечу — огромным плюсом этого фильма, перекрывающим для меня, пожалуй, все минусы, является то, что создатели пытались сохранить неповторимую атмосферу рассказов Честертона, пусть им это и не очень удалось. Столь добросовестной попытки я не видел ни в британском сериале, ни в немецких фильмах об отце Брауне.

И, возможно, я не совсем равнодушен к Литве и литовскому кинематографу, но фильм мне скорее понравился. Любителям Честертона для коллекции стоит посмотреть и его. Пусть он и покажется местами странным, но в целом адекватен первоисточнику. Те же, кто просто любит классический детектив, тоже не будут кардинально разочарованы — экранизация добротная, с неожиданными зачастую решениями, и заставит и поломать голову и насладиться качественной игрой актёров. И, наконец, это просто крепкий, приятный советский фильм. Вполне достойный того, чтобы про него помнили.

8 из 10