Девочка в голубом бархате (1978)

«Девочка в голубом бархате» в респектабельной фильмографии британского режиссера Алана Бриджеса выглядит «белой вороной». Сделавший себе имя на телевизионных новеллизациях классической литературы, обласканный жюри каннского фестиваля за экранизацию романа популярного английского писателя Лесли П. Харли «Наемный работник», в 1978-м году он внезапно берется за тему, которая во все времена считалась, по меньшей мере, сомнительной. Истории любви между мужчиной далеко не первой молодости и девочкой-подростком всегда воспринимались обществом крайне неоднозначно. Но, поскольку нет ничего более соблазнительного, чем запретный плод, то и попытки его надкусить художниками разных стран и народов практически никогда не прекращались. Не устоял перед искушением и Бриджес.

Реализовывать свою идею он отправился во Францию, где можно было практически не опасаться жесткой британской цензуры. К тому же, дорожка туда была уже основательно протоптана его соотечественником Дэвидом Гамильтоном, усердно трудившимся над мелодрамами о первой любви исключительно на континентальной стороне Ла-Манша. Репутация же Бриджеса как весьма серьезного режиссера позволила привлечь к проекту звезд европейского кино первой величины: Мишеля Пикколи и Клаудиу Кардинале. Роль же юной соблазнительницы досталась Ларе Вендель, успевшей к тому времени сняться в самом, наверное, скандальном фильме 70-х «Maladolescenza». И, возможно, это стало для режиссера самой большой ошибкой. Принесенный с собой молодой актрисой скандальный ореол перевесил все попытки Бриджеса показать трагедию Европы, рушащейся под ударами фашизма. Невозможная любовь между немолодым хирургом-евреем и 13-летней дочерью итальянской аристократки должна была стать аллегорической иллюстрацией к крушению старого мира, а превратилась в самодостаточную и провокационную историю, которой все происходящее вне отношений между Конрадом и Лаурой практически не касается.

Судорожные попытки французской элиты укрыться от войны, проводя время в бездумных увеселениях на Ривьере; атмосфера танцев на палубе «Титаника»; нежелание прислушиваться к голосам тех, кто наяву столкнулся с «коричневой чумой»; бессмысленные победные реляции кинохроники — вот, что стремился показать Бриджес. Но оказался заложником средства, которое он для этого показа избрал. Призма, созданная из запретного чувства взрослого к подростку, вольно или невольно, поглощает все лучи, в нее направленные. Сквозь нее невозможно увидеть ничего, что происходит снаружи. Только то, что внутри.

Снаружи — последние дни относительного мира и фальшивого процветания. Внутри — сжигающее душу чувство, против которого восстают воспитание и принципы. А между — Лара Вендель, которой уже не суждено отделаться от образа, созданного в «Maladolescenza». И это самое «между» превращает работу Пикколи и Кардинале в бессмыслицу. Чтобы и как бы они ни делали в кадре — все улетает в пустоту. Вписать историю в исторический контекст полноценно не удается, дотянуться до столь любимой Бриджесом классической литературы — тем более. Остается частная трагедия несчастного одинокого человека, для которого просто неудачно сошлись звезды. Трагедия, которую режиссер перенес на экран тактично, где-то даже по-английски чопорно и сухо, но от того она и не откликается в душе ничем — только столь же сухими и чопорными рассуждениями разума.

Пытаясь увязать близкие ему по духу традиции Диккенса и Теккерея с раскованностью 70-х годов XX-го века, да еще и воссоздавая при этом атмосферу 40-х, Бриджес окончательно запутался в своих целях и методах. А потому и фильм его не имел никакого успеха. Разве что доказал, что историю «запретной» любви можно рассказать тихо, спокойно и без всякого скандала. Вот только доказательство это заинтересует лишь тех немногих, кому интересна история кино как таковая, а не исключительно ее самые знаменательные страницы.