Солдаты королевы (1977)

На Арджентии Черчилль беззаботно кидал камешки в развалившихся на солнце солдат, а в Советском Союзе на дома падали бомбы. Гитлер встал с согретых Евой простыней со свастикой, чтобы устроить в Европе крошечный апокалипсис, а, выпив кофе, решил, что одной Европы ему мало. Двадцатый век продолжился так же, как и начался. Нежные тюльпаны, от которых ныне не осталось и праха колыхались на полях Голландии. И на Голландию тоже падали бомбы. Немого и недолго, пока не капитулировала, и не угостила высоких белокурых молодчиков молоком и собственной свободой. Но с кем не бывает? И сейчас нацистов чествовать не грех, что же говорить о тех «триумфальных» временах. Однако не все и не всегда были с этим согласны, а потому сопротивление множилось и росло. Об этом собственно и история.

Однажды в оккупированной нацистами Голландии…

Верховен — гений, скромно и правдиво без экивоков и сарказма. Ибо снять драму о войне с пузырьками шампанского, грацией и стилем может только человек одаренный всеми богами сразу. Именно шампанское, а не кровь бежит по венам героев, вернее героя — «оранжевого» солдата Эрика. Как у Кшесинской, только танцует Эрик не балет, а страстное танго с другом-врагом и всем военным миром сразу. Абсурдное, саркастичное и горькое, как цикута. Недаром потом этот «друг» ползает за Железным крестом, как свинья за грязью и умирает со спущенными штанами. Такое лицо врага не пугает, потому что не похоже и не будет. Хотя персонажа Хауэра трудно назвать рыцарем без страха и упрека. Поначалу он, как Григорий Мелехов мечется, выбирая между ленивым пофигизмом и защитой Родины, а, наконец, удрав из страны, возвращается, чтобы спасти друзей и с помощью ловкости рук без всякого мошенничества становится пилотом. Скорее назло, чем во имя. В характерной для режиссера манере все это происходит не без надрыва и трагизма, но так, что пафос, молча, ждет за дверью, а правда шепчет зрителю на ушко.

Брызги шампанского, но с памятью о надгробиях над могилами павших. На призывной пункт вчерашние студенты едут в смокингах, удирая от бомбежки на мотоциклах, мимо честных, расплачивающихся с молочником немцев и оторванных частей тела, среди криков о помощи и стонов умирающих. Размазанные по стенке внутренности не дадут забыть, что вообще-то война, но воздушный и невесомый стиль, что и на бойне можно улыбаться. Потому что когда смешно, тогда не страшно. Если не знать Верховена, можно подумать, что режиссер и сам не ведал, что творил, но ведал, еще как ведал. Методы убеждения нацистов ударами по почкам и могилы в дюнах, такие старые и добрые, как раскаленные наручники на ночь и яблочное варенье вместо мази на рану. Чудесные времена, жаль, что Германия тогда не победила. Никакой романтики «Аненербе» и формы от Хуго Босс, «нацисты — вообще не люди и их надо мочить». Кстати об «Ублюдках». По общему настроению и веселой жести фильм Тарантино, пожалуй, много ближе именно «Солдатам королевы», чем всему, с чем его любят равнять.

«Чистый» драматизм был чуть позже в «Черной книге», идея которой родилась вместе с «Оранжевым солдатом», но застряла в материнской утробе на несколько десятков лет. И хорошо, что «близняшка» стала самостоятельным произведением, а не аппендиксом «Солдат королевы», т. к. в ней не смотря на характерный режиссерский стиль, бьет ключом кровь, а не шампанское, и жестокость не соседствует с юмором. И все же обе ленты отражают лицо войны, как воды Невы стены Петропавловской крепости. Лицо, изъеденное морщинами и нарывами, безобразное, алчное и вечное.

Тихо играет пластинка в цветущем саду, Воробышек Эдит с надрывом и тоской поет о любви. Этот мир жесток. В нем предательство не отделимо от верности, а любовь от ненависти. У каждой медали две стороны, а иногда и больше. Порой весьма досадно, что человек — мера всех вещей, а Ницше прав на счет Бога. Но все же у кого-то до сих пор хранится подписанная Рузвельтом на первой Каирской конференции биография, колонии получили независимость, а демократия не всегда созвучна дерьмократии. Со старой фотографии улыбаются погибшие друзья. И горечью отдают воспоминания, но «мир во всем мире», — звучит не так уж плохо, хотя лживо и утопично.

Реабилитируясь после откровенных эротических картин «Турецкие сладости» и «Кетье, уличная девка» режиссёр Пауль Верхувен обратился к теме героев нидерландского Сопротивления в годы второй мировой войны. Основанный на автобиографической книге Эрика Хазельхоффа Рульфземы (1917—2007), ставшего адъютантом королевы Вильгельмины при её возвращении в 1945 году из вынужденной эмиграции на родину, фильм был номинирован в США на «Золотой глобус» и стал лауреатом премии Ассоциации кинокритиков Лос-Анджелеса в 1979 году. Эрик Лансхоф (так зовут главного героя в фильме) и его друзья по университету после капитуляции Нидерландов ведут подпольную борьбу с немецкими оккупантами. Постепенно пути друзей расходятся. Эрику удаётся бежать в Англию, где он и знакомится с королевой Вильгельминой, выполняет различные задания английской разведки, а заканчивает войну пилотом в эскадрилье ночных бомбардировщиков. В третий раз Рутгер Хауэр снялся у Пауля Верхувена (если не считать их раннее сотрудничество в телесериале 1969 года «Флорис»), поражая режиссёра и зрителей своим талантом актёра, способного сыграть любую роль.

7 из 10

«Сколько победителей потерпело поражение! Сколько счастливых финалов оказалось на самом деле несчастливыми! Сколько уважаемых людей продало свои души подлецам за мелкую монету, а у скольких души-то и вовсе не оказалось! Сколько прямых дорог оказалось кривыми, скользкими дорожками! И если всё это сложить и вычесть, то в остатке окажутся только дети и ещё, быть может, Альберт Эйнштейн да какой-нибудь скульптор или скрипач.»

- Джозеф Хеллер «Уловка 22»

Нежные акварельные пейзажи и грубоватые забавы студентов Лейденского университета. Где-то фоном играет музыка — наверное, эстрадный хит тех времен. Спустя 30 лет, в верховеновской «Черной книге», ее будет петь Элис на вечеринке незадолго до своего провала. А пока… Пока попойки, пляжи, корты, на которых они играют в теннис также самозабвенно, как завтра будут играть в войну. Фотография на память, ныне уже старая, пожелтевшая, просто клочок бумаги, обрывок прошлого. И все обиды кажутся мелкими, и дружба крепкой и до конца, и жизнь долгой, и впереди будущее, целый мир, стоит только протянуть ладонь, и позади недлинное прошлое. Но завтра будет игрушечная война, на которую они так не успеют, и начнется война настоящая. Вовсе не ницшеанская рубка окровавленных богов с оскаленными титанами, как ее представляет все мальчики, а оккупация, война тихая, подпольная. Без бомбежек и взрывов, без минометных очередей, без пафосных криков «За Родину!». Все так же играет музыка. Работают рестораны и магазины. На летние кафе устраиваются фашистские облавы, на пляжах разворачиваются стрельбища, а на полупустых квартирах устраивают свои встречи бойцы невидимого фронта. По улицам гуляют дамочки с детьми. Курсируют черные «хорьхи», из которых выходят люди в форме и под ручки уводят людей в штатском, предоставляя им решать онтологические проблемы — здесь и сейчас. И каждому придется делать выбор. Сомневаясь в его верности, идти вслепую, на ощупь, часто выбирая из двух зол… Как поход в Зону сталкеров, каждый из которых не хочет быть Богом, но все таки приходиться. Время выгнется параболой и заскачет кардиограммной линией. Пять минут до расстрела и пять минут на побег — разные вещи. Прошлое за левым плечом, будущее за правым, а ты, твое настоящее — это точка, лишенная координат. Ведь теперь граница, разделяющая, всех на «своих» и «чужих» не совпадет с государственной, а проходит где-то то там, тонким пунктиром прямо по сердцам.

Профессионалы, с их холодными расчетами выстраивают мир по строгим геометрическим чертежам — «черное/белое», «свой/чужой», «предательство/верность», оставляя все моральные дилеммы за кадром. На поверхность выносятся уже готовые решения в виде приказов. «Если эти голландцы и погибнут — неважно, свою роль они уже выполнили». Потому что нет для профессионалов в этом мире нечего кроме Дела, а люди деловые должны решать все проблемы на ясную голову. Все неразрешенные дилеммы остаются энтузиастам — мальчикам, для которых есть только Игра, ходы и последствия ходов. Одни выберут Сопротивление, а другие СС. Одним пуля в голову от лучшего друга посреди улицы, другим тихая казнь от врагов в подвале. Одним дюны для могилы, другим взлетная полоса для побега. Одним коньяк и шоколад в военное время, другим побираться по помойкам. Одним — слава героев, другим — бесславная смерть среди многих. Жизнь — монета, аверс и реверс. Не всегда угадаешь, что тебя ждет, а встать из-за игрального стола нельзя — ведь на дворе 40-е. Можно, конечно, попробовать жить так, как будто это тебя не касается, никого не трогая, ни во что, не вмешиваясь, тихо, мирно. Только не факт, что война, перенесенная с полей сражений в каждый дом и в душу каждого человека, тебя обойдет.

С одной стороны эту историю, снятую по мотивам автобиографической книги героя голландского Сопротивления Эрика Хазелхоффа Рулфзема, можно назвать «большим стилем», очищенным от пафоса, только Верховен слишком умен, чтобы снимать очередную историю о том, как «а мы в 40-ых ого-го-го!». Выросший, в военные/послевоенные годы, режиссер конечно же многое знал о вкладе Голландии в общую победу и том, что измерение игры было так запутано и противоречиво, что ее участникам разобраться между добром и злом было куда сложней, чем в старых фильмах о войне. Страна, сданная почти без боя. Бежавшая в Англию Королева. Игры политиканов. Колонны оккупантов, отправляющиеся куда-то на Восточный фронт, которым благодарные голландцы кричат «Убейте Сталина!». Чертовски проницательные слова во время танца героя Сопротивления и его «хорошего друга» фашиста: «Через несколько лет, немцы вместе с англичанами будут драться с коммунистами. Но мы этого не увидим. Войну нам не пережить». Верховен воздает всем — каждому свое, но развенчивание мифов о Сопротивлении и показ его изнанки, вряд ли было его основной задачей. Война, обострение чувств и нервов, выбор в экстремальных условиях — да если начать во всем этом копаться, то аорта может не выдержать, как она не выдерживает у зрителя на «Армии теней» Мельвиля или более позднем «Пламени и Цитроне» Мадсена.

Нет, несмотря на всю свою ехидность, антимилитаристический посыл и демонстрацию маленьких нюансов «победы Голландии» во Второй мировой, Верховен снимает все-таки не реалистическую драму, а скорее слегка романтизированную драму-эдвенчер про мальчиков, которым он сочувствует и понимает. Но никакой идеализации. Один поначалу высокомерный, неприятный, даже жестокий тип, другой — приятный, ангелоподобный, но лоховатый разгильдяй и они сражались скорее не за Родину, не за Королеву, не за Победу, а так… «За себя, за того парня» и просто за то, чтобы не оказаться сукой. Подкупает, что самому режиссеру, четко отделяющему тех, кто воевал, от тех, кто в тылу отсиделся, тоже свойственно мальчишество и одобрение обычного, человеческого героизма. А за безапелляционную уверенность в том, что предателей и фашистов, тем более добровольных, нужно расстреливать как собак и мочить в сортирах, хочется просто по-человечески пожать руку. Ведь молодой и злой Верховен (кстати, судя по «Черной книге» не подрастерявший всех своих ценных качеств и поныне) не из того типа авторов, которые будут ныть мол «ну те то, которые по ту сторону баррикад — они же тоже люди! А мы мирные обыватели, давайте жить дружно, пусть эти ваши викинги так живут, нас это не касается». Да, они тоже люди. Верховен и изображает их людьми, а не карикатурными уродами с пропагандистских плакатов, кого-то даже людьми симпатичными, вызывающими сочувствие и понимание, тем не менее, бескомпромиссно говорит, что мочить все-таки надо. Ведь это не важно, сколько хорошего у тебя в душе — важно, чтобы оно победило. Не важно, сколько людей было за правое дело — важно, что они были вообще. Выжившие в сумасшедшем мире выстрелов, молодые, искренние и колючие, они унаследуют мир без бомбежек и ударов. Мир без боли, чистое небо для следующих поколений, будущее…

Парадоксальный факт — в одном из лучших фильмов о Второй мировой войне почти нет специфически военных сцен. Ни армий, ни боев, кроме случайных и довольно нелепых перестрелок, даже на один подвиг не наберется — картина повествует о людях, молодых голландцах, переживающих вторжение и оккупацию Голландии. Кто-то подастся в обладающее неповторимым колоритом Сопротивление, кто-то — в СС; так или иначе, нетронутым не уйти никому.

Повествование начинается фактически с конца, по пафосу дающего фору «Спасению рядового Райана», а продолжается подробным исследованием маленькой, но отнюдь не только победоносной войны. Здесь, как и в последующем шедевре «Плоть + кровь» Верхувен хирургически точен и ироничен: вторжение начинается в кульминационный момент диалога Эрика (Рутгер Хауэр) и Эстер (Белинда Мёлдейк); противостояние повстанцев и гестаповцев определяется не перестрелками, а психологией; ощущение того, что война — это тоже жизнь, правда, в экстремальной форме, передано во всей полноте.

«Солдаты королевы» — это фильм, конечно, не про тайную или явную войну, а про то, скорее, что она состоит из недоразумений и человеческих драм, и еще про то, что порой это одно и то же. Бравурная музыка и голландские флаги вносят еще больше иронии в историю нескольких друзей. Даже фигура несомненного героя Эрика, подающего руку самой королеве — и та двойственна и нечетка, пускай его красивым профилем заканчивается фильм, поставленный к тому же по его собственной биографии. Еще больше это свойственно его другу Хусу (Ерун Краббе) — не самому симпатичному, местами легкомысленному молодому человеку, погибающему из-за детской коляски. «Мы пережили» — лейтмотив картины, и в этом одновременно нет ничего героического, и столько этого героического, сколько не смог бы показать никакой ура-патриот.

Из виденных мной картин Верховена-эта, одна из лучших. Снятая в далёком 1977 году, номинированная на «Золотой глобус» она и сейчас поражает великолепным актёрским мастерством(Хауер здесь просто удивителен), напряжённым действием и мастерской режиссурой.

Сюжет рассказывает о нескольких друзьях, которые в период Второй Мировой Войны оказались перед шокирующим фактом-Голландия сдалась на милость немцам. Отказавшись принимать это как должное, они вступают в ряды Сопротивления. Этим решением они навсегда меняют свою прошлую жизнь…

Нельзя не сказать об Хауре отдельно. Его игра не просто потрясает, она приковывает к экрану, заставляя неотрывно следить за происходящим, его глаза подчас говорят больше чем любые слова, его взгяд на улицу в финале картины остаёться в памяти навсегда.

Йерун Краббе тоже не может остаться без внимания. На протяжении всего фильма он оставляет неоднозначное впечатление о своём герое, вначале неприятном, лощёном типе, позже отчаянном бойце и настоящем друге.

Заглавная музыкальная тема Роджера Вон Оттерлоо несомненно запомниться зрителю. Как и некоторые кадры, которые словно врезаются в вашу память-это, например, эпизод в тюрьме, когда схваченный немцами, избитый еврей видит своего друга и в победном кличе поднимает руки.

В целом-замечательная драма, о войне, дружбе, предательстве и любви.

Великолепная драма о том КАК действуют одни и те же исключительные обстоятельства на разных людей. Один сломался, предал, другой боролся, как мужина и погиб, и, лишь, немногие выжили. Как жаль, что с годами Хауер скатился до «Зеркальных войн»…