Кукольный дом (1973)

Добросовестная экранизация одной из самых известных пьес Генрика Ибсена.

К экранизации, собственно, претензий никаких — посмотрев фильм, «Кукольный дом» можно не читать — и, не в последнюю очередь благодаря экранизации, отчетливо выявлется вся искусственность художественных построений этого лохматого властителя дум. История, рассказанная в пьесе, очищена от любых признаков жизни; персонажи с плотью, но без крови, действуют не как люди, а как идеи с человеческими именами; действие полностью порабощено авторским замыслом и неизбежная истина безукоризненно вложена в неизбежный же финальный диалог главной героини с мужем. Не исключено, конечно, что в реальности прототип Норы Лаура Килер говорила что-то схожее словам Норы своему супругу, вот только ссора ее закончилась несколько иначе — она попала в сумасшедший дом. Случилось это за несколько лет до премьеры «Кукольного дома», и говорят, что Лаура вела переписку с Ибсеном и даже просила его о помощи, но вроде как никакой поддержки от драматурга не получила.

Заранее зная, о чем эта «драма идей» (а именно так характеризуется в специальной литературе большинство пьес Ибсена), смотреть ее неинтересно, ибо привнести оригинальность в формулы не удавалось еще никому. Вряд ли вы будете пересматривать фильм и вряд ли вы пойдете в театр на постановку. Невольно вспоминается Антон Палыч, сильно не любивший Ибсена — каждая хорошая постановка Чехова хороша по-своему, все хорошие постановки Ибсена хороши одинаково.

Однако при всей искусственности и безжизненности «Кукольного дома», пьеса эта крайне любопытна тем, что является одним из самых первых и самых ярких манифестов борьбы за женское равноправие. В ней женщина, пожалуй, впервые в европейской литературе заявляет, что, помимо обязанностей жены и матери, у нее существуют еще обязанности перед собой самой.

Н о р а. Что ты считаешь самыми священными моими обязанностями? Х е л ь м е р. И это еще нужно говорить тебе? Или у тебя нет обязанностей перед твоим мужем и перед твоими детьми? Н о р а. У меня есть и другие, столь же священные. Х е л ь м е р. Нет у тебя таких! Какие это? Н о р а. Обязанности перед самой собою. Х е л ь м е р. Ты прежде всего жена и мать. Н о р а. Я в это больше не верю. Я думаю, что прежде всего я человек, так же как и ты, или, по крайней мере, должна постараться стать человеком. Знаю, что большинство будет на твоей стороне, Торвальд, и что в книгах говорится в этом же роде. Но я не могу больше удовлетворяться тем, что говорит большинство и что говорится в книгах. Мне надо самой подумать об этих вещах и попробовать разобраться в них.

Трагедия женщины как существа, социально подчиненного мужчине — отцу, а потом мужу, трагедия морально развращающей мужчину порочности такого подчинения, фальшь «классической» семьи XIX века, несовместимость «идеалов» такой семьи с «живой жизнью» и с человеческим достоинством, обнажены в «Кукольном доме» с беспощадностью хорошей журналистики. Что-то в этом памфлете остается актуальным и для начала XXI века.

7 из 10